Берия. Лучший менеджер XX века.
Шрифт:
После стабилизации обстановке на фронте в конце 1942 г. заградительные отряды использовались в составе частей НКВД по охране тыла Действующей армии. В соответствии с приказом НКО № 349 от 29 октября 1944 г. заградотряды были расформированы».
Вот и вся правда о «кровавых» заградительных отрядах, якобы расстреливавших собственные роты. Но распевавшим глупые гнусности об этом не мешало бы задуматься: кто же будет держать фронт после того, как заградотряд расстреляет стоящую (в смысле — лежащую) перед ним роту? Ведь тогда в положении роты окажется сам заградотряд.
Поэтому армейские заградители непосредственно в районе передовой если когда и стреляли, то поверх голов — для острастки и прочистки мозгов. И в редких случаях
В те дни, когда он сидел в бункере после ареста, Берия вспомнил и о заградотрядах. Я приведу вскоре ту часть письма 1953 года к членам Президиума ЦК КПСС, которую в начале книги лишь «анонсировал», и тогда читатель увидит, что бывший нарком внутренних дел причастностью к делу стабилизации фронта в 1941 году гордился. И не по причине «палаческих наклонностей», конечно, а потому, что это было действительно заслугой с любой точки зрения!
Что значит — обеспечить заградительные мероприятия в прифронтовой зоне ценой всего десяти тысяч расстрелов за первые четыре месяца тяжелейшей неразберихи? Это значит действовать профессионально, взвешенно, а не тыкать всем подряд без особой надобности пистолетом в зубы. Но манера поведения подчиненных в немалой мере определяется манерой поведения и требованиями начальника. Если бы Берия почем зря грозил расстрелами заградителям «за невыполнение…», «за отсутствие жесткости…» и т. п., если бы он требовал от Особых отделов и командования заградительных отрядов «процентов», то крови могло быть значительно больше.
И — невинной.
Причем если для Наркомата обороны чрезмерно высокие цифры «завернутых» назад и расстрелянных не были желательны (ведь они косвенно показывали бы низкий уровень устойчивости армии), то для НКВД соблазн увлечься «цифрами» в духе «война все спишет» объективно был. Однако нарком Берия никогда и никаким видом «процентомании» — тем более в делах, где могла пролиться кровь, — не страдал. А значит, не страдали ей и подчиненные.
А ТЕПЕРЬ пришло время сообщить читателю ту часть письма Берии, написанного им после ареста, где упоминаются имена Первухина и Сабурова… И мы знаем об авторе письма уже достаточно много для того, чтобы прочесть написанное им в 1953 году с пониманием. Причем эти признания Берии важны не только для лучшего уяснения нами его деятельности в предвоенный и военный период в НКВД… Они дополнительно освещают и его предыдущую работу в Закавказье… И будущую его судьбу — тоже.
Размышляя над нижеприведенными строками, мы временно отойдем от темы Берии в войне, но зато — я надеюсь — сможем лучше понять всю его жизнь.
Итак, 1 июля 1953 года он писал Маленкову (некоторые описки, вызванные волнением Берии, мной исправлены):
«Товарищи Первухин и Сабуров говорили, что у меня было привилегированное положение при жизни т-ща Сталина. Это же не верно, Георгий, ты это лучше других знаешь, знают это и другие члены Президиума. В действительности когда я работал в Закавказье, а потом в Грузии, ЦК ВКП(б) и т. Сталин крепко поддерживали и помогали в работе… <…> (Многоточие в жирных угловых скобках заменяет фразу, с которой я познакомлю читателя много позднее. В ней не содержится никаких фактических откровений, однако психологически она для меня оказалась настолько неожиданной, показательной и подтверждающей достоверность письма, что я ее пока приберегу. — С.К.). Но скоро после перевода в Москву, когда немного навели порядок в МВД, после Ежова, т. Сталин выделил МГБ из МВД, особый отдел передал Наркомату Обороны. И только в начале войны, когда надо было остановить бегущие — отступающие наши войска, был вновь объединен… МВД — возвращен Особый отдел из Наркомата Обороны. И после проделанной работы по остановке бегущих войск, когда было расстреляно несколько десятков тысяч (см.
«Справку» Мильштейна с точной цифрой. — С.К.) дезертиров, созданы заградительные отряды и др. — вновь было выделено МГБ. Т-щам, которые близко работали в Политбюро, ведь это им хорошо известно…»Это было написано после того заседания Президиума ЦК (заменившего Политбюро ЦК), на котором Берию и
арестовали. И писал Берия о том, что действительно хорошо было известно в Президиуме всем, кроме разве что «молодых» (по стажу в высшем руководстве) Сабурова и особенно Первухина.
Попробуем понять — что он написал? И что мы можем из прочитанного извлечь? Пожалуй, вот что…
Процессы в сталинском руководстве многие «историки» сейчас пытаются рассматривать с позиций интриг и борьбы за власть — я уже об этом говорил. Однако для этого нет никаких объективных оснований.
Никаких!
Рассматривать какие-то действия Сталина и его лояльного окружения до смерти Сталина как интриги в борьбе за власть значит заниматься антиисторическим перенесением атмосферы сегодняшнего мутного времени, а также — атмосферы брежневской и хрущевской эпох, в те сталинские времена, наступившие после «зачисток» 1937–1938 годов, когда высший эшелон руководства страны жил соображениями дела. И письмо Берии лишний раз подтверждает: лояльные сталинские сотрудники не интриговали, а просто работали. И Молотов, и Каганович, и Маленков, и остальные… И прежде всего — сам Берия!
Нынешние горе-исследователи или сознательно подменяют одни мотивы другими — подличая, или делают это бессознательно — по узости мысли и души. Они меряют на себя и себе подобных и забывают — в кавычках или без — о том, что в СССР Сталина для тех, кто лояльно сотрудничал с ним, более высокая власть означала не больший объем удовольствий в элитной сауне, а больший объем ответственности и нагрузки!
Каждый из них — Молотов, Каганович, Маленков, Микоян, Берия, Ворошилов — были бы рады, наоборот, от части власти избавиться. Это сейчас: больше власти — больше денег и больше удовольствий.
А тогда было наоборот: больше власти — больше работы и меньше удовольствий. Курировали, скажем, Берия или Каганович по три отрасли промышленности. А что бы они получили лично, если курировали бы пять отраслей? Народнохозяйственные отрасли не были ведь лично для них чем-то вроде дойной коровы — как это имеет место быть сегодня.
Зато крупный руководитель сталинской формации умел то, что сегодня «руководителю» рыночной формации покажется просто невозможным! Вот что писал соратник и заместитель Берии генерал Масленников жене с фронта в 1941 году:
«Бои идут ежедневно и самые кровопролитные. Вот уже громим здесь четвертую дивизию фашистов. Армия моя на хорошем счету… Начались холода, дожди, все время по колено в грязи и за. шиворот капает с каски. Мой распорядок дня: в 4–5, иногда в 6 часов утра ложусь спать на час-другой, потом на позициях до 23-х, а затем штабная работа».
Берия в Москве жил в режиме, мало отличающемся от масленниковского. Только грязи по колено не было и за шиворот с каски не капало. Да пули и осколки не летали над головой.
Причем и член ближней «команды» Сталина Лаврентий Берия, и член расширенной «команды» Сталина и ближней «команды» Берии — Иван Масленников, как и другие их товарищи, так «грузили» себя не в видах ловкой биржевой спекуляции или перепродажи партии импортного «секонд-хенда», а, представьте себе, во имя Родины.
Вряд ли ради возможности жить такой жизнью кто-то стал бы затевать интриги. Да и времени на интриги у «команды» Сталина не имелось — когда бы она тогда занималась теми горами проблем, наличие которых являлось объективной чертой грандиозного преобразования России?