Берлин 45-го. Сражения в логове зверя
Шрифт:
Самоходную артиллерию в конце войны также получили стрелковые дивизии Красной армии. В начале 1944 г. был утвержден штат № 04/434 самоходно-артиллерийского дивизиона трехбатарейного состава (184 человека, 12 СУ-76 и 1 СУ-76 или Т-70 во взводе управления). Сформированные по этому штату отдельные самоходно-артиллерийские дивизионы (ОСАД-ы) заменили в ряде стрелковых дивизий отдельные истребительно-противотанковые дивизионы. Не все стрелковые дивизии успели до конца войны получить дивизионы СУ-76 и остались с буксируемой артиллерией в качестве дивизионного противотанкового средства. Таким образом, организационно СУ-76 выступали в той же роли, что и «Хетцеры» в немецких пехотных соединениях. СУ-76, конечно, была неважным танкоборцем вследствие слабого бронирования. После войны стрелковые дивизии получили танкосамоходный полк с СУ-100. Однако включение в стрелковые и подвижные соединения этой самоходки было, безусловно, шагом вперед по сравнению с буксируемыми противотанковыми пушками 45-мм, 57-мм или 76-мм калибра.
По итогам январских боев 1945 г. в докладе командующего бронетанковыми и механизированными войсками 52-й армии полковника Андреева дивизионы СУ-76 оценивались следующим образом:
«По отзывам командиров стрелковых корпусов, дивизий, полков и самих бойцов ОСАДы, действовавшие как артиллерия сопровождения, хорошо обеспечивали продвижение пехоты, уничтожая огневые точки противника, мешающие продвижению.
ОСАДы при правильном их использовании вполне живучи. Для сопровождения пехоты, при отсутствии танков противника ОСАДы можно дробить побатарейно, при наличии танков противника необходимо использовать массированно – в составе дивизиона.
ОСАДы, действовавшие в составе передовых отрядов СД, являлись не только артиллерией поддержки пехоты, но и выполняли самостоятельные задачи по захвату выгодных рубежей и населенных пунктов, для чего им придавался десант пехоты (6–8 человек на каждую СУ).
Маневренность СУ-76 вполне обеспечивает непосредственное сопровождение пехоты.
На самоходных установках (СУ-76) необходимо смонтировать танковый пулемет с круговым сектором обстрела, так как бывают случаи, когда самоходные установки ведут ночной бой или действуют без пехоты. Прицельная стрельба снарядом не всегда выгодна, а в некоторых случаях не дает должных результатов» [20] .
Пулемет СУ-76 получили только после войны – в рубке САУ на поперечной перекладине был смонтирован обычный ДТ. Использование СУ-76 в качестве импровизированного БТРа имело место не только в 52-й армии 1-го Украинского фронта, но и в 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Правда, отмечалось, что у перегруженной пехотинцами САУ быстрее выходит из строя ходовая часть.
Существенным пробелом в структуре и материальной части советской самоходной артиллерии было отсутствие САУ в артиллерийских полках соединений. В СССР САУ с орудиями навесного огня не имелось. Отсутствие САУ этого класса оставалось существенным недостатком в системе вооружения армии СССР до 1960-х годов. Установка в ходе войны на бронированное шасси артсистем, конструктивно аналогичных орудиям навесного огня, таких как 122-мм гаубицы М-30 (СУ-122) или 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 (ИСУ-152), лишало их возможности вести огонь подобно своим несамоходным прародителям. Ничего подобного немецким «Веспе» и «Хуммелям» и американским «Пристам» в Красной армии не было. Это существенно снижало возможности самостоятельных действий советских танковых и механизированных корпусов – самоходки у немцев и союзников шли в наиболее ценные самостоятельные механизированные соединения. Наличие САУ в артиллерийском полку способствовало выживаемости артиллерии в обороне и наступлении.
Если в 1941 г. больным местом РККА были механизированные части и соединения, то в 1945 г. слабым местом Красной армии были стрелковые дивизии. Причем проблема была отнюдь
Последние штаты стрелковых соединений были приняты в декабре 1944 г. Это были штаты № 05/40 от 18 декабря 1944 г. гвардейской и обычной стрелковых дивизий. По штату в гвардейской стрелковой дивизии должно было быть 11 706 человек, 1155 лошадей, 342 автомашины, 77 автотягачей, 53 мотоцикла. Пехотным ядром соединения были три стрелковых полка, численностью по 2725 человек каждый. В свою очередь, стрелковые полки разделялись на три батальона. По штату батальон насчитывал 670 человек. Отражением опыта войны было наличие в структуре полка двух рот автоматчиков численностью по 98 человек. Штатная численность стрелковой роты стрелкового батальона была 144 человека. Помимо стрелковых рот в батальоне были пулеметная, минометная роты и батарея противотанковых пушек.
Артиллерийское вооружение гвардейской стрелковой дивизии штата № 05/40 состояло из восемнадцати 45-мм противотанковых пушек, восемнадцати 57-мм противотанковых пушек, двенадцати 76-мм полковых пушек, восьмидесяти девяти 82-мм минометов, тридцати восьми 120-мм минометов, двадцати четырех 76-мм дивизионных пушек, двенадцати 122-мм гаубиц и двенадцати САУ СУ-76М (для дивизий с ОСАД). На первый взгляд, артиллерия дивизии 1945 г. вызывает устойчивое чувство дежавю с 1941 г. Точно так же в стрелковой дивизии были гаубичный и пушечный артиллерийские полки. К ним прибавился минометный полк. Однако, в отличие от 1941 г., 152-мм гаубицы в штате артиллерии дивизии 1945 г. отсутствуют. Разделение на полк механической и гужевой тяги также отсутствовало. Вместо этого над гаубичным, пушечным и минометным полками в 1945 г. присутствовала управленческая надстройка – штаб артиллерийской бригады. Это существенно повышало уровень управления артиллерией за счет того, что в штабе бригады были радиостанции для связи с полками. Следует отметить, что помимо минометного полка 120-мм минометы присутствовали в каждом стрелковом полку. Также на уровне полковой артиллерии использовались 57-мм противотанковые пушки.
Обычная стрелковая дивизия имела схожую с гвардейской стрелковой дивизией организационную структуру, но незначительно отличалась от нее по численности. По штату № 05/40 в стрелковой дивизии было 11 780 человек (1135 офицеров, 3098 сержантов, 7547 рядовых), 1196 лошадей (55 верховых, 387 артиллерийских, 754 обозных), 437 автомобилей (15 легковых, 313 грузовых, 32 специальных, 77 автотягачей). Стрелковый полк штата № 05/41 обычной стрелковой дивизии насчитывал 2389 человек (182 офицера, 687 сержантов и 1520 рядовых). Точно так же в каждом стрелковом полку было две роты автоматчиков. Стрелковые батальоны имели численность 555 человек при численности стрелковых рот 104 человека. Разница между гвардейской и обычной стрелковыми дивизиями была в численности взвода. В гвардии он насчитывал 41 человека, а обычный – 28 человек.
Помимо советских стрелковых дивизий в боях на территории Германии участвовали пехотные дивизии двух армий Войска Польского. В целом польские пехотные соединения воспроизводили структуру стрелковой дивизии Красной армии. Всего по штату в польской пехотной дивизии насчитывалось 11 465 человек, в том числе 1252 офицера, 3257 сержантов (подофицеров) и 6956 рядовых. Также дивизия имела по штату 1230 лошадей, 7 легковых автомашин, 26 специальных автомашин, 234 грузовика, 16 тракторов и 37 мотоциклов. Вооружение дивизии состояло из тридцати шести 45-мм противотанковых пушек, двенадцати 76-мм полковых пушек, пятидесяти восьми 50-мм минометов, восьмидесяти пяти 82-мм минометов, двадцати четырех 120-мм минометов, двадцати четырех 76-мм дивизионных пушек, двенадцати 122-мм гаубиц и тринадцати САУ СУ-76М. Все вооружение польских дивизий было советского образца. Также они получали боевую и вспомогательную технику, поступающую в СССР по программе ленд-лиза. В среднем польские дивизии имели лучшую укомплектованность личным составом, чем советские стрелковые дивизии. Бичом пехотных дивизий армии Войска Польского была нехватка офицерского состава.
Если в строительстве танковых войск Красной армии отчетливо прослеживаются следы копирования иностранного опыта, то артиллерийские соединения, напротив, были «визитной карточкой» советского военного строительства. Исключение из штата стрелковой дивизии в июле 1941 г. 152-мм гаубиц и ликвидация корпусного звена привела к появлению большого количества отдельных артиллерийских частей. Полки обычной и противотанковой артиллерии подчинялись напрямую армиям и фронтам. Следующим шагом стало укрупнение форм организации артиллерии. В конце октября и начале ноября 1942 г. началось формирование артиллерийских дивизий РГК. Они объединяли под одним управлением несколько гаубичных, пушечных и истребительно-противотанковых артиллерийских полков, дивизион артиллерийской разведки и корректировочную эскадрилью. 6 декабря 1942 по постановлению Государственного Комитета Обороны № ГОКО-2428сс в артиллерийские дивизии было введено бригадное звено:
«1. Сформировать в каждой артиллерийской дивизии РГК:
а) Истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду в составе трех истребительно-противотанковых артиллерийских полков по 24 76-мм пушки каждый.
б) Гаубичную артиллерийскую бригаду в составе трех гаубичных артиллерийских полков по 20 122-мм гаубиц каждый.
в) Пушечную артиллерийскую тяжелую бригаду в составе двух пушечных артиллерийских полков по 18 152-мм пушек-гаубиц каждый.
г) Минометную бригаду в составе четырех минометных полков по 20 120-мм минометов каждый.
д) Органы управления бригад и тыловые учреждения дивизии.
Общую численность дивизии установить – 9 368 человек» [21] .
Бригадное звено управления существовало и вне артиллерийских дивизий. В частности, постановлением ГОКО-3248сс от 23 апреля 1943 г. были сформированы десять истребительно-противотанковых бригад РГК. Каждая бригада включала два истребительно-противотанковых артиллерийских полка 76-мм пушек (по 20 орудий) и один истребительно-противотанковый артиллерийский полк 45-мм пушек (20 орудий).
В 1943 г. был сделан следующий шаг – артиллерийские дивизии были объединены в корпуса. Это было сделано постановлением Государственного Комитета Обороны № ГОКО-3164сс от 12 апреля 1943 г.:
«1. Сформировать четыре артиллерийских корпуса, каждый в составе:
Управление корпуса
Две артиллерийских дивизии прорыва
Одна гвардейская минометная дивизия
Батарея управления.
2. В состав артиллерийской дивизии прорыва включить:
одну легкую артиллерийскую бригаду – три полка по 24 орудия 76-мм пушек каждый;
одну гаубичную артиллерийскую бригаду – три полка по 28 орудий 122-мм гаубиц каждый;
две тяжелых гаубичных артиллерийских бригады разрушения по 32 орудия 152-мм гаубиц каждая;
одну гаубичную артиллерийскую бригаду большой мощности – 24 орудия 203-мм гаубиц;
одну минометную бригаду – три полка по 36 120-мм минометов каждый;
Разведывательный артиллерийский дивизион и Батарею Управления.
Всего в дивизии иметь 244 орудия и 108 минометов» [22] .
На 1 января 1945 г. в действующей армии насчитывалось 7 артиллерийских корпусов прорыва, 33 артиллерийские и 5 минометных дивизий. Всего в Красной армии было на тот момент 10 артиллерийских корпусов прорыва, 37 артиллерийских и 7 гвардейских минометных дивизий.Сражение за плацдармы. раунд Первый
Шагать десятки километров в маршевых колоннах гораздо приятнее, чем ползти считаные метры под шквальным огнем, теряя товарищей. Поэтому после успеха в прорыве обороны противника всегда было заманчиво его развить, быстро сдвигая фронт в глубину. Важнейшей задачей в ходе продвижения в глубину также являлся захват плацдармов на крупных реках, так как наступление с форсированием водной преграды всегда было одной из самых трудных задач. Если пехота еще может худо-бедно преодолеть реку, то перемещение через нее крупных масс артиллерии для продолжения операции является труднейшей задачей с организационной и инженерной точек зрения. Гораздо удобнее накапливать артиллерию на плацдарме и далее двигать ее вперед без лишних хлопот.
Занимать пустое пространство в тылу окружаемой и отходящей группировки противника было возможно до создания в глубине заслона из резервов. Здесь шла гонка за время: пока неуспешно обороняющийся спешно восстанавливал фронт, наступающий продвигался вперед. Часто первоначально намеченный для построения нового оборонительного фронта рубеж оказывался занятым наступающим до прибытия на него резервов. Иногда, напротив, обороняющийся решительными выпадами отсекал чересчур глубоко прорвавшиеся в его тыл части и восстанавливал положение, возвращая потерянную территорию. Линия, на которой в конечном итоге останавливался фронт, являлась результатом этой гонки. После остановки на сбалансированной взаимными выпадами и контрударами линии начиналось новое соревнование. На этот раз обороняющийся начинал укреплять оборону, а наступающий – лихорадочно подтягивать силы для ее сокрушения. Одна операция заканчивалась, а другая вступала в стадию подготовки и планирования.
Наиболее эффективным средством гонки за рубеж в глубине являлись подвижные части и соединения. Они могли на колесах и гусеницах проходить до 70–80 километров в сутки. Но их продвижение ограничивалось возможностями снабжения горючим, особенно в отношении заправки прожорливых бронированных машин. Часто приходилось даже доставлять горючее самолетами. Меньше зависела от снабжения горючим кавалерия, но она существенно уступала мехчастям в ударных возможностях и скорости продвижения вперед. Однако большую часть войск в период Второй мировой войны составляла пехота, передвигавшаяся пешим порядком. Пехотинцы также хотели максимально сдвинуть в глубину рубеж следующего сражения и формировали для этого импровизированные передовые отряды на автомашинах, мотоциклах и конных повозках. Хотя штатно пехотные соединения не имели автомашин для перевозки своих батальонов, грузовики присутствовали в тылах и автотранспортных полках и батальонах. Именно они становились транспортом для передовых отрядов – подразделений, лидирующих продвижение вперед. Основная масса стрелковых частей и соединений двигалась в маршевых колоннах, а впереди них двигались небольшие отряды на автомашинах. Они могли сбивать сопротивление отдельных частей противника, подразделений охраны тыла и захватывать с использованием момента внезапности мосты, переправы и плацдармы.
Победителем в гонке за новую линию фронта мог оказаться не самый быстрый и сильный, а просто тот, кому повезло оказаться в нужное время в нужном месте. Именно так произошло в финальной фазе Висло-Одерской операции, когда первым вышел на рубеж реки Одер передовой отряд пехоты 5-й ударной армии, а несколькими часами позже – бригада 2-й гв. танковой армии. Это был армейский передовой отряд под командованием заместителя командира 89-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Xаритона Есипенко. Полковник Есипенко 30 января получил от командующего 5-й ударной армии задачу двигаться по маршруту Байерсдорф, Нойдамм, Фюрстенфельде, Кинитц, упредить противника в выходе к р. Одер и захватить плацдарм в районе Кинитц. Отряд был сформирован 25 января 1945 г. В его состав вошли 1006-й стрелковый полк 266-й дивизии под командованием подполковника И.И. Терехина на автомашинах 41-го автомобильного полка, 220-я отдельная танковая бригада полковника А.Н. Пашкова, 89-й отдельный тяжелый танковый полк подполковника М.Л.Жилы, 507-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк подполковника В.А. Дмитриева, 360-й отдельный самоходно-артиллерийский дивизион майора Н.А.Жаркова, 2-й дивизион 489-го минометного полка, 2-й дивизион 94-го гвардейского минометного полка, 303-й гвардейский зенитно-артиллерийский полк 2-й гвардейской зенитно-артиллерийской дивизии и рота саперов. Предназначенный по штату для обслуживания перевозок боеприпасов и других предметов снабжения, 41-й автомобильный полк 5-й ударной армии состоял из 127 грузовиков «Форд» и 476 «Студебеккеров». Для перевозки передового отряда 94-й гв. стрелковой дивизии автополк выделил 77 «Студебеккеров», а для перевозки передового отряда 266-й стрелковой дивизии (полковника Есипенко) – 61 «Студебеккер» [23] . Отряд Есипенко насчитывал 90 танков, в том числе 21 ИС, 12 САУ, 42 орудия и миномета, 12 «катюш». Командиру передового отряда выделялась мощная радиостанция типа РАФ (предназначавшаяся для звена фронт – армия), а при удалении отряда от основных сил армии до 100 км и более планировалось посылать для связи офицеров штаба на самолетах По-2. Таким образом, важная даже в масштабе фронта задача поручалась сильному подразделению, в состав которого входили все рода войск, а уровень подвижных средств связи соответствовал армии.
В 16.00 26 января подразделения отряда с ходу переправились через реку Нетце в районе Чарникау. Здесь проходила линия обороны, состоящая из ДОТов и длинных рядов колючей проволоки. Именно здесь отряду несказанно повезло. Ни отходящие немецкие части, ни резервы из глубины не успели занять укрепления. Это позволило общевойсковой армии обогнать две танковые армии в выходе на рубеж Одера. Мимо безмолвных ДОТов отряд вошел на территорию Германии и, не останавливаясь, понесся дальше мимо островерхих фольварков и аккуратно расчерченных полей. Отряд Есипенко двигался по «Рейхсштрассе № 1». Грузовики позволяли отряду продвигаться темпом в 30–40 км в сутки. В 15 км от Одера в передовом отряде стал ощущаться недостаток горючего. Командир отряда сформировал подвижную группу в составе двух стрелковых батальонов на автомашинах, трех рот танков Т-34, дивизиона гвардейских минометов и одного истребительно-противотанкового полка. В авангард он выделил 1-й батальон 1006-го стрелкового полка, 360-й дивизион самоходно-артиллерийских установок 266-й стрелковой дивизии, 1-ю батарею 507-го армейского истребительно-противотанкового полка и взвод саперов. Дозаправив автотранспорт и танки группы за счет автотранспорта остальных частей передового отряда и временно бросив часть техники, полковник Есипенко продолжил движение вперед. В 8.00 31 января подвижная группа переправилась по льду через Одер и захватила плацдарм на его левом берегу в районе небольшого городка Киниц. Впоследствии этот эпизод стал обрастать яркими и сочными деталями («когда отряд ворвался в город Киниц, на его улицах спокойно разгуливали немецкие солдаты, в ресторане было полно офицеров»), но в реальности в маленьком немецком городке не было частей вермахта, кроме поезда с шестью зенитными пушками. Зенитчики и местный персонал RAD (Reicharbeitsdienst) были захвачены врасплох и сдались в плен. Всего было захвачено 13 офицеров и 63 юнкера зенитного училища. Также были освобождены 57 советских военнопленных, задействованных как сельскохозяйственные рабочие в Амт Киниц.
Буквально через несколько часов к Киницу вышел передовой отряд 1-го механизированного корпуса – 219-я танковая бригада гвардии полковника Е.Г. Вайнруба. Если отряд Есипенко двигался вдоль крупной автомагистрали «Рейхсштрассе № 1», то бригады 1-го механизированного корпуса шли по второстепенным дорогам. Утром 29 января 219-я танковая бригада захватила городок Танков примерно в 15 км от «Рейхсштрассе № 1». Отряд Есипенко прошел в этом районе сутками ранее, уклонившись от боя в городе Фридеберге на «Рейхсштрасе № 1». Стартовав из Танкова утром 30 января, танкисты в 16.00 захватили узел дорог Карцих. Далее к Одеру двинулся один батальон (11 танков М4А2 «Шерман» и 3 Mk.IX «Валентайн»), а остальные части бригады остались в Карцихе. В тот момент 1-й механизированный корпус испытывал серьезные проблемы с горючим: «Весь колесный транспорт соединений и частей корпуса и танки 35 механизированной бригады, ввиду отсутствия горючесмазочных материалов, были оставлены в районе Мариенфельде, Дивельбрух» [24] . В 10.00 31 января отряд 219-й танковой бригады вышел к Одеру у Киница. Однако, в отличие от пехоты отряда Есипенко, танки переправиться через Одер не могли и повернули на юг в поисках моста или брода. В поисках переправы они добрались до Кюстрина, куда в этот момент прибыл эшелон с дивизионом артиллерийского полка 25-й танко-гренадерской дивизии. В результате боя три танка (один «Валентайн» и два «Шермана») были подбиты фаустпатронами. Захват Кюстрина был отложен почти на два месяца. Подбитые танки стояли на улицах города и вселяли в защитников слабую надежду в успех их безнадежного дела.
37-я механизированная бригада 1-го механизированного корпуса днем 31 января форсировала Одер севернее Кюстрина в районе Каленцига двумя спешенными батальонами пехоты и к 18.00 вела бой за селение Геншмар на западном берегу реки. Главные силы 1-го механизированного корпуса вышли к Одеру к 22.00 31 января. 19-я механизированная бригада 1 февраля завязала бои за Кюстрин, одним мотострелковым батальоном форсировав Одер. 35-я механизированная бригада сосредоточилась в Каленциге в готовности поддержать 37-ю механизированную бригаду.
Вечером 31 января к Одеру вышли передовые подразделения соседнего 9-го гв. танкового корпуса 2-й гв. танковой армии. Роль передового отряда корпуса выполняла 47-я гв. танковая бригада. В 20.00 31 января она вышла к железнодорожной станции Цекерик на восточном берегу Одера. К 12.00 1 февраля три танковых батальона с батальоном автоматчиков перешли в наступление и захватили станцию. Захваченные пленные показали, что переправу прикрывала маршевая рота танкового полка, прибывшая 29 января с целью не допустить захват моста. Вооружение роты составляли три 88-мм зенитки и фаустпатроны. Переправиться на западный берег Одера передовому отряду в этот день не удалось. Как записано в журнале боевых действий армии: «Переправой овладеть не удалось ввиду отсутствия пехоты и, как только танки пошли в атаку в район станции, они подбивались или зажигались «Фауст-патронами» [25] . Главные силы 9-го гв. танкового корпуса вышли к Одеру во второй половине дня 1 февраля.
Наилучшего результата на тот момент добился отряд полковника Есипенко. Передовым отрядом 5-й ударной армии был занят плацдарм 4 км по фронту и глубиной до 3 км. Расширить плацдарм наличными силами, располагавшими 0,5 боекомплекта боеприпасов и 0,1 заправки горючего, было невозможно. Поэтому полковник Есипенко принял решение закрепиться, перебросить на левый берег Одера как можно больше артиллерии, минометов и стрелковых подразделений, организовать круговую оборону и создать в Кинице сильный противотанковый узел. В 14.00 31 января на плацдарм также переправился еще один передовой
отряд 5-й ударной армии, собранный из подразделений 94-й гв. стрелковой дивизии. Части отрядов приспособили под огневые точки подвальные помещения каменных домов, вырыли окопы, использовали для обороны дамбы, идущие вдоль западного берега Одера. Одними из первых по льду были переправлены три батареи 303-го гв. полка малокалиберной зенитной артиллерии для прикрытия района Киница с воздуха. К исходу 31 января на плацдарм было дополнительно переброшено: 84 миномета, 42 орудия 45-мм, 39 орудий 76-мм дивизионной и полковой артиллерии, 18 орудий 122-мм. Танки и гвардейские минометы из-за плохого состояния льда переправить не удалось, и они остались на правом берегу Одера. Также к 18.00 в район переправ подошли две батареи 306-го полка малокалиберной зенитной артиллерии. Как показали последующие события, зенитки стали предметом первой необходимости.После захвата плацдармов разыгралось типичное для войны сражение за них, сценарий которого был похожим по обе стороны фронта и в разные периоды войны. В этом отношении борьба в 1945 г. на одерских плацдармах не отличается принципиально от борьбы, например, за плацдарм у Острова в Прибалтике в 1941 г. Точно так же прибывающие резервы бросались в бой по мере прибытия и с призрачными надеждами на успех. Ответные действия немцев на захват плацдарма в 68 км от Берлина последовали сравнительно быстро. Уже в 13.00 (берлинского времени) 31 января майор Викль, командовавший северокавказским батальоном в Кюстрине, получил приказ взять 345-й специальный батальон из города, соединиться с 203-м батальоном из Берлина и сформировать из них боевую группу. Под покровом темноты поздним вечером 31 января 203-й батальон занял позиции на линии Софиенталь – Зюдовице на южном фасе советского плацдарма, а 345-й батальон занял западный берег Одера от плацдарма до Кюстрина. В 1.00 ночи последовал приказ: в 4.00 ударом 203-го батальона вдоль дороги от Лечина до Амт Киница пробиться в Киниц. Атака должна была быть поддержана несколькими учебными танками из NSKK (национал-социалистического моторизованного корпуса) во Врицене. Также в 4.00 1 февраля по плацдарму открыли огонь зенитки дивизиона 211-го зенитного полка, прибывшего из Берлина. Расчеты орудий состояли из 16 и 17-летних школьников, и использование зениток в качестве полевых орудий было им непривычно. Атака 203-го батальона состоялась, но была отбита.
Быстрее всего отреагировала на захват плацдармов немецкая авиация. Поначалу для ВВС противника в этом районе сильный отряд советских войск на Одере был нонсенсом. Так, группа самолетов Ю-88 около 16.00 31 января беспечно возвращалась на свой аэродром в районе Лечина на высоте 400 м, была обстреляна зенитчиками передового отряда, и один самолет был сбит. Однако, в отличие от своих находившихся в боевом вылете коллег, оставшиеся на базах экипажи получили предупреждение и поднялись в воздух. Поэтому уже с 15.00 31 января на занятый плацдарм и переправы обрушились удары с воздуха, продолжавшиеся до наступления темноты. 1 февраля, несмотря на облачность, последовало 2889 самолето-пролетов люфтваффе в полосе 1-го Белорусского фронта, на 900 больше, чем было зафиксировано за весь январь 1945 г. (!!!). Из этого числа 2409 самолето-пролетов было зафиксировано в полосе 5-й ударной армии (более 83% общего числа). 65–75% действовавших по плацдарму самолетов были ФВ-190, второе место занимал Ю-87, а Хе-111 и Ю-88 в этот период больше занимались воздушной разведкой. Аэродромы 16-й воздушной армии к моменту захвата плацдармов были еще далеко от Одера. К 1 февраля в районе Нойштадт (около 100 км от линии фронта) находились только аэродромы 3-го истребительного авиационного корпуса и 278-й истребительной авиадивизии. Поэтому основная тяжесть борьбы с авиацией противника легла на плечи зенитчиков. За 1 февраля над плацдармом 5-й ударной армии было сбито 12 самолетов огнем малокалиберной зенитной артиллерии и 1 – среднекалиберной.За первыми неуклюжими попытками ликвидировать плацдарм последовали более серьезные атаки. К моменту захвата плацдарма в район Кюстрина двигались 21-я танковая и 25-я танко-гренадерская дивизии. Они перебрасывались по железной дороге с Западного фронта. По первоначальному плану дивизии должны были выгрузиться в Кюстрине и оборонительными действиями на восточном берегу Одера предотвратить захват плацдармов. Вследствие успешных действий передового отряда полковника Есипенко эта задача стала неактуальной, и дивизии выгружались под огнем уже на западном берегу Одера. Первые эшелоны с частями 25-й танко-гренадерской дивизии начали выгрузку уже 31 января. Один дивизион артиллерийского полка выгружался в Кюстрине, а батальон танко-гренадерского полка – в Гузове. Выгрузку сопровождали хаос и паника, начавшиеся вследствие сообщений о выходе советских войск к Одеру. Станция горела, артиллерийские орудия скатывали с платформ на руках. Выгрузившиеся в Кюстрине части были вынуждены вскоре вернуться назад и вступить в бой на западном берегу Одера.
Состояние танкового парка 21-й танковой и 25-й танко-гренадерской дивизий на 15 января 1945 г.
Когда на следующий день после захвата плацдарма противники пришли в себя и осмотрелись, и передовые части 1-го Белорусского фронта, и немецкие части в районе Кюстрина могли констатировать сложность своего положения и неясные перспективы дальнейшего хода событий. Немецкое командование вместо запланированного маневренного сражения на правом берегу Одера вынуждено было таранить оборону захваченных плацдармов. Строившаяся на западном берегу Одера оборонительная линия «позиции Нибелунгов» (Nibelungen-Stellung) в одночасье утратила свое значение. Однако положение советской 5-й ударной армии также было не безоблачным. С одной стороны, ее дивизии стояли в нескольких десятках километров от немецкой столицы. С другой стороны, они фактически висели в воздухе, зацепившись за Одер. Из артиллерийских средств с войсками на Одере и на подступах к нему действовала лишь артиллерия, имевшая конную тягу (сорок одна батарея 76-мм и шестнадцать батарей 122-мм орудий). Вся артиллерия, имевшая механическую тягу (семь батарей 76-мм, одиннадцать батарей 122-мм и 356 орудий артиллерии усиления), из-за недостатка горючего растянулась на 80 км и значительно отстала от войск. Отставание артиллерии и проблемы со снабжением боеприпасами существенно снижали как обороноспособность войск, так и их возможности по расширению плацдармов.
Ко всем прочим трудностям армия Н.Э. Берзарина осталась на плацдармах в одиночестве: 2-я гв. танковая армия была развернута на север. Уже 1 февраля С.И. Богданов получил директиву Военного совета 1-го Белорусского фронта № 00214/оп следующего содержания:
«2 гвардейская танковая армия вырвалась вперед, вышла на р. Одер и свою задачу выполнила. В результате отставания 1 Польской армии и 47 армии и растяжки боевых порядков 61 армии, образовался большой разрыв.
ПРИКАЗЫВАЮ:
2 гвардейскую танковую армию с утра 1.2.45 двумя корпусами организованно повернуть на север с задачей – выйти в район:
а) 9 гв. ТК юго-восточнее озера Плензее, Пириц, Мелентин.
Сильные передовые отряды выдвинуть – Виттихов и при возможности занять Штаргард;
Второй передовой отряд выдвинуть на фронт Шутценау, Грабин;
б) 1 МК выйти в район Кейзелиц, Геберсдорф, Бан, Нойендорф, Байерсдорф и выдвинуть передовой отряд к переправам через р. Одер на участке Грейфенхаген, Шведт, Цеден.
в) 12 гв. ТК продолжать выполнение прежней задачи» [26] .
12-й гв. танковый корпус ранее уже был задействован в районе Дойч-Кроне для прикрытия фланга 1-го Белорусского фронта. Сейчас на север разворачивались два других корпуса армии С.И. Богданова. Уже в 15.00 1 февраля 9-й гв. танковый и 1-й механизированный корпуса выступили в назначенные районы. Войска 5-й ударной армии лишались поддержки танковых частей 2-й гв. танковой армии, с которыми они шли вместе с магнушевского плацдарма. Им предстояло снова встать плечом к плечу только через два с половиной месяца, перед началом Берлинской операции.
Вскоре положение советских войск на одерских плацдармах перестало быть безоблачным в буквальном смысле этого слова. Ответственный за берлинское направление немецкий 6-й воздушный флот насчитывал на 6 января только 364 самолета. К 3 февраля он насчитывал уже 1838 самолетов. Быстрое возрастание числа самолетов неизбежно привело к резкому возрастанию активности ВВС противника. В первые четыре дня февраля немецкая авиация по числу самолето-пролетов действовала даже более активно, чем в дни наступления на Курской дуге 5–12 июля 1943 г. против войск Воронежского и Центрального фронтов. При этом сосредоточение сил на узких участках даже превышало период сражения под Курском. Зафиксированные 5 июля 1943 г. 2293 самолето-пролета на Центральном фронте и 3150 самолето-пролетов на Воронежском фронте пришлись в достаточно широкой (несколько десятков километров) полосе главного удара противника по окопанным войскам. 1 февраля 1945 г. более 2000 самолето-пролетов было отмечено над компактным плацдармом и по находившимся на марше частям и соединениям. Больше всего досталось 5-й ударной армии. За 2409 самолето-пролетами в ее полосе 1 февраля последовало 1805–2 февраля, 462–3 февраля и 1800–4 февраля. Только 3 февраля фаворитом на один день стала находившаяся южнее Варты 8-я гв. армия – 1995 самолето-пролетов.
Мощные удары с воздуха привели к тому, что 10–23 км, отделявшие соединения 5-й ударной армии от Одера к вечеру 31 января, были преодолены днем 1 февраля с большим трудом. Дивизиям армии Н.Э. Берзарина потребовалось на это 10–12 часов. К исходу дня 1 февраля соединения 5-й ударной армия находились в следующем положении. 9-й стрелковый корпус 230-й и 248-й стрелковыми дивизиями вышел к Одеру на рубеж Альт-Блессин, Целлин, Гросс Нойендорф, захватив одним стрелковым полком 248-й дивизии небольшой плацдарм в районе Гросс Нойендорф; 301-я стрелковая дивизия – второй эшелон корпуса – головой колонны подходила к Троссин, где и должна была сосредоточиться для ночлега. 26-й гвардейский стрелковый корпус 94-й гвардейской стрелковой дивизией и передовым отрядом армии удерживал плацдарм в районе Киница. 89-я гвардейская стрелковая дивизия была на подходе к переправе через Одер в районе Каленциг, а 266-я стрелковая дивизия сосредоточивалась в район Дармитцель, Квартшен, Цихер. 32-й стрелковый корпус в течение дня частью сил вел бои за овладение Витцем, а частью сил наносил удар в направлении Блоквинкель. 60-я гвардейская стрелковая дивизия, обходя Витц с севера, продолжала движение на Кюстрин; ее передовой отряд вышел на северо-восточную окраину Кюстрина – Нейштадт («новый город»). 295-я стрелковая дивизия вела бои за Витц. 416-я стрелковая дивизия в течение ночи на 1 февраля вышла на рубеж Нойзоест, Россвизе, Зейдлиц, откуда начала наступление в южном направлении.
Командарм Берзарин понимал, что залогом успешности обороны плацдармов является быстрая переправа главных сил армии на западный берег Одера. Командующий армией приказал командирам корпусов не терять времени, использовать темноту и продолжать наступление в ночь на 2 февраля. Войскам армии была поставлена задача к исходу 2 февраля выйти на рубеж Врицен, Нейтреббин, Ней-Лангзов, Горгаст, Киц, то есть захватить плацдарм шириной по фронту до 45 км и глубиной до 12–17 км.
В течение ночи на 2 февраля 248-я стрелковая дивизия, оставив один стрелковый полк в Целлине, остальными силами продолжала переправу на левый берег Одера к северу от Киница. Не встречая сопротивления противника, части дивизии продвигались на запад с задачей овладеть Ной-Барнимом, Кляйн Нойендорфом. К 5.00 утра 2 февраля на левый берег реки из состава дивизии было переправлено два стрелковых полка, тридцать четыре 82-мм миномета, двенадцать 120-мм минометов, двадцать четыре 45-мм пушки, четыре 76-мм пушки полковой артиллерии и двенадцать 76-мм пушек дивизионной артиллерии.
Пока люфтваффе пыталось бомбо-штурмовыми ударами задержать подходящие к Одеру советские дивизии, прибывшие немецкие части с ходу атаковали плацдармы. Вслед за мотопехотными частями 25-й танко-гренадерской дивизии выгрузился 5-й танковый полк соединения, насчитывавший 25 танков Pz.Kpfw.V «Пантера» и 10 истребителей танков JagdpanzerIV/70(V). В 7.30 2 февраля мотопехотный батальон на БТР «Ганомаг» и танковый полк 25-й танко-гренадерской дивизии атаковали по обе стороны дороги Ортвиг – Гросс-Нойендорф. Атаку также поддерживали восемь «Хетцеров» армейского танко-истребительного подразделения. В результате атаки немцам удалось прорваться в район Гросс Нойендорф. Их противником в этом бою были части только что переправившейся на западный берег Одера 248-й стрелковой дивизии. На подготовку обороны перед лицом атаки «Пантер» у пехотинцев было всего несколько часов. В условиях угрозы окружения дивизия удерживала занимаемые ею рубежи до 14.20 2 февраля. К этому времени в частях дивизии были израсходованы все боеприпасы и выведены из строя большинство минометов и вся полковая и батальонная артиллерия. Под нажимом танковых атак части дивизии начали отходить к Одеру.
Командир 248-й дивизии генерал-майор Н.Э. Галлай с началом немецкой контратаки приказал командиру 905-го стрелкового полка ускорить переправу полка на левый берег Одера и быть в готовности к наступлению в общем направлении на Ортвиг. Переправе полка через реку противник оказывал сильное сопротивление огнем пехотного оружия и особенно авиацией. Полк переправлялся в течение всего дня и вводился в бой побатальонно. Однако это решение вскоре дало положительный результат. Подразделения полка контратаками остановили наступавшего противника и начали закрепляться на достигнутом рубеже.
Во второй половине дня 2 февраля вновь разгорелись ожесточенные бои за Гросс Нойендорф, который оборонялся 1-м стрелковым батальоном 902-го стрелкового полка и артиллерийским полком дивизии в составе двенадцати 76-мм пушек, имевших около 0,4 боекомплекта боеприпасов. В течение нескольких часов советские войска в районе Гросс-Нойендорф отбивали танковые атаки противника. Только после того, как были уничтожены или выведены из строя все орудия и большинство орудийных расчетов, мотопехоте и танкам боевой группы 25-й танковой дивизии удалось ворваться на западную окраину Гросс-Нойендорфа. Ожесточенные бои в населенном пункте продолжались до утра 3 февраля, когда в результате согласованных ударов 902-го стрелкового полка с восточной окраины Гросс-Нойендорфа, батальона 905-го стрелкового полка с севера и части сил 94-й гвардейской стрелковой дивизии из района Кинитц противник с большими для него потерями был выбит из Гросс-Нойендорфа. В боях 2 февраля 248-я стрелковая дивизия понесла значительные потери в живой силе и боевой технике. Однако ей удалось удержать захваченный плацдарм шириной до 5 км по фронту и глубиной до 1–3 км, закрепившись на рубеже Ортвиг, Гросс-Нойендорф.
Как мы видим, нажим на плацдармы был достаточно сильный, подкрепленный мощными ударами с воздуха по самим плацдармам и по подходящим к ним резервам. Однако удержание нескольких клочков земли на левом берегу Одера было задачей первостепенной важности.По мере выхода к Одеру главных сил 1-го Белорусского фронта число плацдармов начало увеличиваться. Левофланговые соединения 5-й ударной армии отстали и находились в 20 км от Одера, поэтому вклинение было образовано 230-й стрелковой дивизией правофлангового 9-го стрелкового корпуса. В течение ночи на 2 февраля на левый берег реки в районе Целлин переправились два стрелковых полка и вся дивизионная и приданная артиллерия на конной тяге. Всего на левый берег было переброшено 144 орудия вместе с 45-мм пушками. В то время как 248-я стрелковая дивизия отбивала контрудар противника, 230-я стрелковая дивизия перешла в наступление в направлении Карлсбизе и Ной-Левина. Наиболее сильным средством воздействия противника на новую угрозу стали удары с воздуха. Наступление 230-й дивизии проходило под непрерывным воздействием авиации противника, которая группами до 50 самолетов бомбила и обстреливала боевые порядки частей дивизии, наступавших по открытой равнинной местности. Отдельные подразделения прикрытия противника оказывали сопротивление артиллерийским и пулеметным огнем из районов Карлсбизе и Гизхоф – Мерин – Грабен. К исходу дня части дивизии захватили плацдарм шириной по фронту до 2,5 км и такой же глубины. Захватом этого плацдарма была создана угроза северному флангу 25-й танко-гренадерской дивизии. В конце дня 2 февраля 89-я гвардейская стрелковая дивизия сосредоточилась в районе Каленциг и начала переправляться на левый берег Одера. Отставший 32-й стрелковый корпус после 25-км марша 60-й гвардейской стрелковой дивизией вышел к Одеру на участке Каленциг, Альтшаумбург и частью сил также начал переправу на левый берег реки. Образование плацдармов стало принимать характер цепной реакции.
Если советское командование было вынуждено развернуть 2-ю гв. танковую армию на север, противостоящие 5-й ударной армии немецкие войска начали усиливаться. 2 февраля прибыли по железной дороге 303-я пехотная дивизия «Добериц» и 309-я пехотная дивизия «Берлин». Они заняли позиции к югу от 25-й танко-гренадерской дивизии. В дождливый день 3 февраля выгрузились из эшелонов последние части 25-й танко-гренадерской дивизии. Немецкая оборона на западном берегу Одера постепенно обустраивалась. Вновь прибывшие соединения были объединены штабом вновь организованного корпусного штаба «Берлин», вскоре переименованного в CI (101-й) армейский корпус. Возглавил корпус Вильгельм Берлин, занимавший ранее должность генерала артиллерии в ОКВ. Но к тому моменту баланс сил сместился в сторону советских войск, и от продолжения контрударов немецкое командование вынуждено было отказаться, ограничившись локальными контратаками. К концу дня 3 февраля 5-я ударная армия образовала сплошной плацдарм на левом берегу Одера до 25 км по фронту и от 2 до 7 км в глубину. Ситуация пришла к равновесию: немецкие резервы не могли ликвидировать плацдарм, а войска 5-й ударной армии столкнулись с серьезными затруднениями в его расширении.
Однако немцы испытывали не меньшие трудности со сдерживанием советских войск на рубеже Одера: плацдармы начали захватываться один за другим. Наступавшие севернее дивизий 5-й ударной армии стрелковые части 61-й армии также быстро продвигалась вперед. Лидером в продвижении вперед стала 82-я стрелковая дивизия полковника Дудорова. В отличие от полностью моторизованного передового отряда армии Берзарина, части 82-й дивизии двигались вперед на конных повозках. Вместо ИСов были два батареи 1899-го самоходно-артиллерийского полка на СУ-76. 28 января части дивизии пересекли старую польско-германскую границу. Ввиду нехватки горючего вся артиллерия дивизии и значительная часть штабных автомашин отстала в пути. На пути движения настигались и захватывались автомашины, мотоциклы, обозы и сопутствующие им пленные. Важнейшим фактором действий передовых отрядов стала внезапность. Так, 31 января отряд 210-го стрелкового полка стремительно ворвался в город Зольдин и квартал за кварталом быстро очистил его от противника. Было уничтожено 158 солдат гарнизона и взято в плен свыше 200. Трофеями советских войск стали 8 эшелонов, 4 паровоза, 140 автомашин и тягачей, 4 зенитных установки, большое количество продовольствия, шанцевого инструмента и оружия.Несмотря на использование лошадей в качестве основного транспорта, части 82-й стрелковой дивизии вышли к Одеру ненамного позже отряда Есипенко и передовых частей двух танковых армий. Передовой отряд 250-го стрелкового полка численностью в стрелковый батальон к 9.00 2.2.45 г. форсировал р. Одер и закрепился на берегу западнее Ной Блессина. Один стрелковый полк дивизии занял позиции на плацдарме, а два других остались на восточном берегу Одера. Не обошлось без приятных сюрпризов: в районе Штемпхеля был захвачен аэродром, на котором было уничтожено 30 самолетов. Захваченное на аэродроме горючее было использовано для заправки автомашин дивизии и подтягивания артиллерии на механической тяге. Так же как и соединения 5-й ударной армии, части 82-й стрелковой дивизии подверглись интенсивным ударам с воздуха. Полковник Дудоров в своем отчете по итогам событий писал: «Авиация противника безнаказанно на бреющем полете расстреливала движущиеся части и бомбила их расположение» [27] . В отличие от войск 5-й ударной армии, правый фланг 82-й дивизии был открыт, и она подверглась атакам не только на западном берегу Одера, но и на восточном. Правофланговый 601-й стрелковый полк подвергся атакам с севера, организовал круговую оборону. Первые контратаки противника пришлось отражать преимущественно огнем стрелкового оружия. В ночь с 4 на 5 февраля немцами были предприняты атаки на восточном берегу Одера в направлении на Цекерик и даже ворвались на северную окраину Цекерика. После упорного боя в 14.00 5 февраля положение было восстановлено. К концу дня на выручку прибыл мотоциклетный полк и три танка из 2-й танковой армии. Они к исходу дня овладели Цеденом и тем самым окончательно обезопасили правый фланг захваченных 5-й ударной армией плацдармов.