Берлин, май 1945

«На обгоревшем трупе видимых признаков тяжелых смертельных повреждений или заболеваний не обнаружено, – записано в медицинском акте. – При исследовании трупа установлено наличие запаха горького миндаля и обнаружены кусочки ампулы во рту».

Когда были получены данные химического анализа, было вынесено окончательное суждение: «Химическим исследованием внутренних органов и крови определено наличие цианистых соединений. Таким образом, необходимо сделать вывод, что смерть… наступила в результате отравления цианистыми соединениями».

К такому же выводу пришли относительно причины смерти Магды Геббельс.

Ночлег

Поздно ночью 3 мая в поисках ночлега мы оказались на окраине Берлина, в Бисдорфе.

Когда мы шли по темной, глухой улице, я вдруг услышала свист соловья.

Сейчас, когда пишу об этом, мне трудно объяснить, чем он тогда так поразил меня. Казалось, здесь, в Берлине, не только все живое, но даже камни вовлечены в войну, подчиняются ее законам. А тут вдруг – соловей, несмотря ни на что, нерушимо выполняет свое соловьиное дело.

После всего, что тут было, на затихшей берлинской улице свист соловья был удивительной вестью о живой жизни.

Мы попали в какой-то дом и поднялись по темной лестнице. Постучались. С чувством скованности вошли в квартиру людей, только что переживших катастрофу падения города.

Это была скромная квартира. Хозяева ее, пожилые супруги в стеганых халатах, потревоженные нашим неожиданным приходом, предоставили нам две комнаты, а сами, видимо, долго не могли заснуть: тихие шаги их доносились из коридора. Я легла на диван, и позабытые в войну душные запахи нафталина и лаврового листа обступили меня.

Конец ознакомительного фрагмента.