Берлинская кровь

– Ясно. В любом случае ты наследница этого всего, и ты должна распоряжаться. Я не буду помогать тебе. Я отказался от него не ради того, чтобы сейчас моя более-менее спокойная жизнь превратилась в это. Я не хочу вместе с тобой сидеть в тюрьме.

– Но ты будешь, ты ведь тоже Шольц. Только если ты не уйдешь в армию.

– Возможно, я поступлю так. У меня есть время подумать, и больше, чем у тебя, – с этими словами он вышел из поместья и направился к Рудольфу, чтобы посоветоваться.

Август был зол. Он не хотел участвовать в войне и быть как-либо замешанным в этом беспределе. Но, видимо, ему придётся, чтобы спасти собственную шкуру.

Когда Август приехал к Рудольфу, он был весь на нервах. Да, Мия правильно говорила, он ведь тоже наследник, и его не спасет то, что по документам он отказался от него. Их попрут, попрут обоих.

– Рудольф! – он буквально влетел в квартиру.

– Ну что ты так орёшь? – Рудольф посмотрел непонимающими глазами.

– Скажи, как мне вступить в СС?

– Что? Ты же говорил, что не хочешь.

– Обстоятельства изменились.

– Нужно пройти медкомиссию, отбор по расе, сдать физический тест, написать диктант и быть отобранным – вот и все.

– Когда это можно сделать?

– Да хоть завтра.

– Отлично. Йенс мне в этом поможет. Когда следующие выборы?

– Тридцатого января. А что?

– Нет, ничего. Просто спросил. Спасибо большое, – на этом их разговор был закончен, и Август пошел звонить Йенсу.

– Йенс… Йенс ты слышишь меня?

– Август? Ты чего звонишь так поздно? Еще бы чуть-чуть, и я бы уснул.

– Ты можешь меня завтра отвести в то место, где берут в СС?

– Да, могу … Подожди! А зачем тебе это? Ты же не собирался с этим связывать свою жизнь?

– Обстоятельства изменились. Я расскажу тебе завтра, когда встретимся. Все, до встречи.

На этом он собирался закончить разговор, но голос из телефонной трубки: «я сейчас приеду, и ты все расскажешь» – опередил его. Наблюдавший за всем этим Рудольф закрыл дверь.

– Либо ты сейчас все рассказываешь, либо я тебя не выпущу отсюда.

– Давай дождемся Йенса, и я вам обоим все расскажу.

Август выдохнул. Уж слишком сильно он не хотел рассказывать про это, слишком тяжело было ему от этого. Но пришлось рассказать им обоим всё, без вранья и выдумок. В квартиру вошел Йенс и, сев на диван, стал внимательно слушать рассказ Августа.

– Так ты хочешь спасти свою шкуру, потому что тебя могут посадить в тюрьму?

– Да, это мой единственный шанс. Пока все не вскрылось, я не собираюсь спасать сестру.

– Но ты ведь понимаешь, что если это вскроется, то тебя просто выпрут оттуда?

– Да, я знаю, но только если они узнают.

– Вероятность мала, да и к тому же, рано или поздно ему бы все равно пришлось вступить туда.

– Это еще почему? – Рудольф приподнял бровь и посмотрел на Йенса.

– Сегодня я был на собрании, после победы Гитлера всех баронов, рыцарей и прочий высший свет отправят в концлагеря на работы. Да, не думал я, Август, что вот так ты окажешься рядом с нами, – Йенс печально подвел итоги.

– Я тоже так не думал. Однако завтра я стану другим человеком. Мне нужно осознать свою новую жизнь и сущность, поэтому прошу, давайте сегодня оставшееся время вы дадите мне отдохнуть.

– Да, конечно – сказали они хором.

Каждый понимал, как нелегко приходилось ему. Они оставили его одного. Август смотрел на рассвет, рассвет своей новой жизни.

Глава 3

Август проснулся два часа спустя. Хоть голова и болела, он дал себе слово, что сегодня начнется его новая жизнь. И он должен его сдержать. Наступил рассвет, скоро они с Йенсом должны были пойти в организацию. Август оделся и взял документы. Уже на выходе Йенс спросил его:

– Ты готов?

– Да, конечно, готов.

– Ладно, пошли. Нам еще нужно заполнить бумаги.

Они вышли из дома и двинулись в нужном направлении. Было достаточно рано, люди еще не встали и на улицах не толклись толпы спешащих людей. Ветрено, снега почти нет. По дороге Август постоянно возвращался к вопросу о том, правильно ли он делает, ведь он, по сути своей, становится злодеем. Он меняет себя. Ему придётся, возможно, когда-нибудь убивать людей. Однако думать об этом не хотелось. И, задвинув сомнения на задний план, он постарался думать о хорошем. Страна в жутком кризисе, и ему нужно спасать себя.

– Ну вот мы и пришли, – Йенс указал на серое здание.

Оно стояло где-то очень далеко от остального мира, и ему казалось, что даже краска тут была темнее чем на остальных домах.

– Ты не пойдешь со мной?

– О нет, а зачем я тебе там? Это твой путь, и ты должен начать его тут один, мое дело лишь указать тебе вход и направление.

– Ладно, я пойду.

– Удачи.

Август открыл дверь и вошел. Желающих вступить в СС было даже слишком много. Август увидел окошко, где принимают бланки, рядом – медицинский кабинет, выдача формы и регистрация. Он подошел к одному окну и, наклонившись, спросил у девушки:

– Здравствуйте, скажите, где мне можно взять бланк для регистрации?

– Вы новенький? На поступление?

– Да.

– Вот вам бланк. Заполните его и пройдите к тому окошку, после вам объяснят, что нужно делать.

– Хорошо, большое спасибо, – он стал читать бланк.

Ничего необычного в нем не было. Возраст, цель поступления, религия, семейное состояние и члены семьи. Также были графы для врачей: вес, рост, внимательность, скорость реакции. Одна графа заинтересовала его очень сильно. Эта графа называлась «Чистота арийской крови». Август вдруг подумал, как они будут ее проверять. Однако ему не о чем было волноваться: он знал, что он немец, или, как теперь было принято говорить, ариец. Он быстро заполнил все бумаги и встал в очередь к окошку, где их проверяли и говорили, куда идти. Некоторым – в медицинский кабинет, некоторым – переписывать, некоторые и вовсе были посланы, потому что не подходили по параметрам. Стоявший рядом с ним паренек волновался, хотя Август не понимал, что не так. Понял, когда его развернули и сказали, что он не подходит по религиозным убеждениям. Очередь дошла до него. Все документы и анкета оказались в порядке, так что его допустили в медицинский кабинет. Он постучал и, получив разрешение войти, переступил порог. Кабинет был простой. В нем не было сложной техники, единственное, что напрягало, – шприцы для сбора крови. Ох, как же он не любил это делать! Но, видимо, это для графы «чистота арийской крови».