Берлога
Шрифт:
– С ума сойти, – отметил про себя Димон. – Уже тогда без посадки летали в Америку. Никто еще не мог так летать, а мы могли! Ни Америка не могла, ни Европа. А мы – могли! И всего двадцать лет назад у нас была гражданская война и разруха!
Самолет взял курс на Америку со Щелковского аэродрома. Это где же такой был аэродром? Погодите. Есть сейчас в Щелково аэродром, Военный. Там, где сейчас станция Чкаловская. У Женьки там дача недалеко.
Ну, да, Чкалов же тогда был еще жив. Вот, кстати, и статья про него: «Валерий Чкалов в гостях у школьников».
Но Хоттабыча не было. Почти весь тридцать седьмой год «Пионерка» печатала с продолжением повесть В. Катаева «Я сын трудового народа», Димон не стал на ней останавливаться, время поджимало. Он бы с удовольствием почитал все эти пожелтевшие страницы поподробнее, там было много всего, что можно почитать.
Июнь – папанинцы подняли флаг СССР на Северном Полюсе!
– И опять мы первые!
Северный полюс – это сейчас туда туристов возят, а тогда наша станция была первая.
И война, война в каждом номере. Вторжение Японии в Китай, итало-германская интервенция и война в Испании, И это все для детей? – изумлялся Димон, – не по-детски же их тогда воспитывали.
Вот вы все, кто сегодня заучили эти дурацкие присказки: «жесть», «не по-детски», вы бы это все почитали! Может, и поняли бы тогда, что такое «жесть» и что такое «не по-детски». Это и взрослому то читать – сердце разорвется!
Ну, где же ты, Хоттабыч, миленький? Должен же ты здесь быть!
Не было Хоттабыча в тридцать седьмом. Зато были многочисленные репортажи из зала суда над правотроцкистскими извергами: Рыковым, Бухариным, Енукидзе, Гамарником и еще целым перечнем деятелей партии, имена которых Димон не запомнил.
«Это они – правотроцкистские изверги, не имея ни совести, ни чести, шпионили, продавали капиталистам и оптом, и в розницу наши советские земли.
Они обещали отдать Украину, Белоруссию, Приморье, Среднюю Азию, Грузию, Армению, Азербайджан капиталистическим государствам лишь бы те не напали на Советский Союз», – читал Димон в статье «Троцкистско-бухаринская банда перед судом народа».
– Да, – расстроено думал Димон, – ну, и что толку? В результате все равно все отдали! Одно Приморье только и осталось!
И потом – расстрел! И еще – расстрел! И еще расстрел!
И восторженные письма пионеров в ответ на расстрелы: «Мы, школьники 32 школы гор. Минска с огромной благодарностью к родной партии восприняли наказание, вынесенное этим выродкам и т. д. и т. п.»
Димона от фильмов ужасов так не колбасило, как от этих статей в детской газете «Пионерская Правда» за тридцать седьмой год.
– Вот, где мы должны историю изучать, – шептал он про себя, – с одной стороны папанинцы, герои, перелеты за десять тысяч километров, и с другой, эти вот ужасы.
И фильм «Белеет парус одинокий» про Петю и Гаврика, с третьей стороны. Он только вышел на экраны.
Вот она – история, разве в учебнике такое почувствуешь! Как же у них тогда, у бедных пионеров в головах то все это умещалось?
Он осторожно закрыл подшивку 37-го и открыл 38-й год.
Здесь уже спасали
папанинцев. Льдина треснула, и жизнь полярников оказалась под угрозой. Как спасать? Вертолетов тогда не было, самолеты садиться не могли – кругом сплошные торосы. Как он ни старался пролистывать страницы быстро, чтение так увлекало его, что к 20 февраля – дню их спасения, он добрался только через час.Каждый день «Пионерка» сообщала новые детали: все дети Советского Союза ежедневно узнавали вместе со взрослыми, что:
3 февраля снялся с якоря ледокол «Таймыр»;
5 февраля потерпел крушение дирижабль «СССР В-6», направлявшийся к льдине, все люди на нем погибли;
7 февраля на помощь папанинцам вышел ледокол «Мурман»;
10 февраля «Положение папанинцев ухудшилось»;
11 февраля «Положение папанинцев улучшилось»;
15 февраля «Таймыр» и «Мурман» продолжают пробиваться к дрейфующей льдине.
И, наконец, в номере от 20 февраля Димон с огромным облегчением прочел, что товарищи Папанин и Кренкель взошли на борт ледокола «Мурман», а товарищ Ширшов – на «Таймыр». Все! Спасли!
А вот – Димон даже задохнулся от волнения – Арк. Гайдар «Судьба барабанщика». Первая публикация. Он вспомнил, что плакал, когда читал эту книгу в детстве, в пятом классе. Первая публикация, продолжение в следующем номере. Но продолжения не было, вместо «Судьбы барабанщика» весь тридцать восьмой год печаталась повесть Раисы Горбань «Снежный человек».
– Что-то я не читал никогда такого «Снежного человека» – Димон полез за коммуникатором и через минуту с удивлением обнаружил, что Гугл про Раису Горбань и «Снежного человека» тоже ничего не знает. Ну, это бывает, мало ли?
А вот почему «Судьбу барабанщика» анонсировали, но потом отменили, это странно, это потом можно бы и исследовать, если время будет!
Он поймал себя на мысли, что взахлеб читает эту газету для пятиклассников. В каждом номере он видел зарницы будущей ужасной войны. Таких заголовков ни найти сегодня нигде.
«Бои Красной Армии с японскими войсками на озере Хасан».
«Учись метко стрелять!», «Как оборудовать укрытие из лесного пня», «Пионер воспитал служебную собаку и отдал ее на границу», «Устройство ручной гранаты».
– И если бы они только знали, – думал он, – те, кто читал все это! Если бы они знали, какая война их ждет всего через три года! Какая чудовищная война! Сколько людей убьют! И что все равно мы победим. Если бы они только знали!
Он дошел до конца тридцать восьмого года.
Хоттабыча не было!
В конце подшивки его ждал еще один удар. Пятнадцатого декабря разбился Валерий Чкалов. Вот фотография: Сталин, Молотов и другие руководители страны несут на плечах урну с прахом Валерия Чкалова! Да где это видано, чтобы правительство и даже сам Сталин несли урну с прахом летчика, пусть даже и такого заслуженного! Надо потом будет еще почитать про Чкалова.
Димон поймал себя на мысли, что прожил эти два года вместе со всей великой страной, прожил два года за два часа!