Бермудские летчики

Кошка Турба, удобно для себя расположившаяся на руках у Марселя, смотрела по сторонам, лениво помахивая хвостом. Откровенно говоря, ей хотелось есть, а не ждать тут прибытия пилотов.

Послышался слабый гул двигателей, нарастающий с каждой секундой. Герои-истребители были на подходе…

Первым появился отнюдь не «Первый», а инопланетный пилот Неземной. Кстати, у пришельца на самом деле было какое-то пятистрочное имечко, для правильного произношения которого требовались месяцы (если не годы) подготовки, но все в эскадрильи звали его Неземной и никак иначе. Впрочем, Киро иногда называл его «Нез», совсем уж для краткости.

НЛО зависло над полосой, словно примериваясь для точного приземления (или салюта из лазерной пушки), и село у седьмого ангара. Из отъехавшего с тихим шипением люка выглянул скромно улыбающийся инопланетянин и, подняв правую руку в приветственном жесте, начал выбираться наружу.

После него садились Данте, Точка, Оскар, Катя Ураган и Дак. Самолёты повизгивали колёсами шасси при соприкосновении с поверхностью посадочной полосы. Приближался очень волнительный момент…

Киро Прист, бодренько снижаясь, нажал на кнопку выпуска шасси. Ничего не произошло. Нажал ещё раз – шасси не выходило, будто обличающая проповедь у пьяного. Взлётно-посадочный асфальт радушно принял внезапно неисправный самолёт. «Перо-17» грохнулось на «брюхо» и с диким металлическим скрежетом проскользило на нём до технических строений авиабазы.

Киро скарябал себе почти всю обшивку на днище и внутренней стороне крыльев. Сам парень не пострадал (как всегда и случалось). Он с виноватым выражением лица выбрался из кабины, другие пилоты и «радостно встречающие» обступили повреждённый самолёт. Тут же Лилия, летевшая самой последней, села на воду, а после – докатила до ангара по полосе на воздушно-подушечных «лаптях».

– Повезло, что топливные баки не взорвались, а то ведь вполне могли вспыхнуть от трения… – затараторил было Дак, но Данте Атом его бесцеремонно перебил:

– И тогда не пришлось бы чинить самолёт после каждого вылета.

– Отставить болтовню, – вмешался генерал Хантер, решивший не превращать привычное, по сути, дело в «разбор полётов». Очередной посадочный аттракцион благополучно завершился очередной же аварией без жертв.

Инженер-механик Марсель (покинутый перепуганной кошкой) придирчиво осмотрел повреждения, пощупал изломанный винт на покорёженном обтекателе, мрачно вздохнул, едва сдержавшись, чтобы не обматерить Киро прямо при всех, и, обойдя «Перо» походкой владельца конюшни при ипподроме, потерявшего лучшую лошадь, вымолвил:

– Мать твою… Киро, почему ты никак не можешь сесть одним куском, чёрт тебя дери!?

– Куском чего именно? – добродушно улыбнулся Прист, уже не считавший себя виновным во всех смертных авиагрехах этого дня.

– Ты собираешься довести меня до пенсионной отставки? – продолжал рассерженный механик. – По твоей милости я постоянно занимаюсь ремонтом, пусть это неотъемлемо входит в круг моих служебных обязанностей, но нельзя же латать твою «пташку» всё время! Иногда мне почему-то кажется, что ты делаешь всё это специально… Я не уйду из авиации! И не надейся.

Высказав ещё несколько дружественных проклятий, охрипший от ругани Марсель отправился за специальной тележкой для перевозки самолётов в пределах аэродрома, с которой умелый техник легко справится в одиночку.

А вконец уставшие лётчики направились к жилому корпусу, чтобы быстро поесть и ещё быстрее лечь спать.

Благодаря инопланетным технологиям самолёт Киро будет полностью восстановлен к восходу солнца.

Сны Лилии и Киро

Парень с позывным «Второй» крепко спал в своём отсеке. А снилось ему вот это:

Вспыхнувший холодильник превратился в пламенеющий огнетушитель. После облокотился на него какой-то человек. Пёстрые птицы, случайные листья…

Телефонный звонок нёс поток данных. Тихо снял трубку, услышал слова: «Полемика справа. И больше нигде не задерживайся.»

Включённый компьютер плавает на глубине, подсвечивая путь экраном. Детектор лжи врёт напропалую. Детективный порошок подмёл все «хвосты» и оказался расфасован с чёрного входа на склад забытой продукции.

– Это чулан?

– Нет. Это мой офис…

– Отличный драп. За сколько отдаёшь?

Сел рядом, начал есть йогурт вилкой. Очень настырные хот-доги угодили в салат из лапши. Левее виден гостиничный цех, переходящий в холл, образующий «паровоз» лифтов. Оттуда клубится туман, но веса никак не может набрать.

Тыкает кнопки на мобильном, перебирает мысленно варианты фраз.

– Папапа… – загадочно стартовал беседу, застигнутый ветром в лицо.

– Папа-пу! – воскликнул собеседник с ударением на последнем слоге. И повесил свой ласковый голос.

По-японски «яма» означает «гора». Старые истины не молодеют за поддержанием заварки. Спившиеся спелеологи пытаются поделиться хлебным мякишем с чарующей кошкой. Травяной настой закипает как отрава. Отменённый ребёнок слишком растроган. А сотканный камень ещё можно остановить…

Плавно торопится по улице, где мало места для других. Крылья, железные крылья всё также торчат из-под куртки. Промысел в это время года нехитрый. Знай себе хоть что-то полезное…

Силком растолкал цифры, вырубил звук, ничто поменялось местами с напарником, который любил не ходить на работу. Пальмы укутаны в сладкий снег. Холостой стрелок стреляет холостыми. Круг личности сужается. В небоскрёбе растёт упругая дыра, закат растягивается, растягивается и растягивается…

Дальтоническая блондинка Лилия, едва укрывшись тонким одеялом, под которым совсем не жарко даже тропической ночью, особенно если с океана дует лёгкий ветерок, видит во сне такие сцены:

Она идёт вдоль магазинных витрин. За прозрачностью стёкол располагаются разодетые во всё цветастое манекены с накрашенными ртами (их губы в улыбке), а ещё дальше, в глубине торговых площадей видны приветливые люди, весело говорящие по мобильникам с кем-то близким…

Плюшевые зайчики и котята стильно смотрятся, рассаженные по подоконникам. Сверху стекает свет параллельных ламп, предавая просторам помещения небывалый уют. Лилия одета в плетёные сандалии яркой золотистой расцветки, красную юбку и нежную футболочку с номером «пять».

Девушку, как прибоем рыбку, выносит на проспект, она тут же сворачивает в тенистую аллею, а там полным ходом развернулся праздник подружек. Блондинка Лилия со скромной улыбкой приглашена за стол, уходящий почти в бесконечность.

Угощения самые разнообразные: филе лосося с розмарином, запеканка из цветной капусты, апельсиновый крем с фундуком, курица с имбирем и персиками, грибы в сливочном соусе, картофельные палочки с сыром, морковные оладьи с виноградом, фаршированный перец, спагетти с креветками, жульен из шампиньонов, инфанта, карамель в сиропе, горячий шоколад и многое другое.

Лилия не может удержаться. Она пробует что-то вкусное, но при этом совершенно не понимает состав блюда. Рецептура ускользает от девушки, как случайная мысль… Её ненаглядные орхидеи превращаются в подружек, у которых давно две фамилии (вторая взята в скобочки). Оранжерея просто переполнена светом, так его много.

Газетные вырезки чуть тускло, но сияют со стены. В каждой говорится о чём-то хорошем или общественно полезном (на вроде спасения детей от лейкемии). Лилия готовится кого-то встретить…

Она ожидает его прихода в кафетерии, любуется замечательным видом на океан. Стихия сегодня спокойна.

Самолёт-амфибия совершает заход для посадки на воду. Лилия удивлённо следит за тем, как он приближается. Это её фиолетово-жёлтый гидроплан. Летит всё ниже и ниже, поближе к волнам…

Цифровой фантом Киро Приста смеётся над девичьей робостью. Блондинка, искренне смутившись так не вовремя, чувствует влечение к нахально-милому парню, но не решается ему признаться.Пламя рассвета зеленеет у Лилии во сне. Она пока не просыпается, потому что ещё слишком рано…

Мистическая месть

– Если бы они только были не бессмертны… Как же надоело убивать их каждый раз… Сколько нам ещё вылетов предстоит, пока хоть что-нибудь изменится?

Русская красавица Катя поставила кружку с кофе на стол и пронзительно поглядела на Данте, словно была не соблазнительной брюнеткой, а следователем, ведущим пристрастный допрос.

– Строго говоря, убийство, тем более – «временное», ангела или демона по нашему законодательству не может являться преступлением вообще, – Атом, поудобней устраиваясь в пляжно-полосатом шезлонге, одарил девушку умопомрачительным взглядом, в его глазах читалась радость какой-то безнаказанности. Так смотрит человек, формально невиновный, а на деле – прикончивший тысячу жителей из-за халатности, которую не смогли распознать. Или то взгляд ребёнка, убивающего налево и направо всех внутри компьютерной игры.