Бернадот. От французского маршала до шведского короля
Шрифт:
Битва народов произошла по трахенбергскому сценарию в период с 16 по 19 октября 1813 года. К великому возмущению союзников Северная армия прибыла под Лейпциг лишь на третий день сражения — 18 октября. 13 октября Карл Юхан всё ещё стоял под Ротенбургом и не двигался с места, пока к нему не прискакал английский представитель и сводный брат Кастлри генерал Чарльз Стюарт и не напомнил ему об английских субсидиях и о принятой диспозиции сражения. Но и после этого Северная армия, как пишет Шёберг, двинулась "в дискутабельном направлении" под Кётен, что в 30 км от Лейпцига, откуда её с трудом "прогнали" возмущённые русские, прусские и английские представители. Карл Юхан за своё бездействие подвергся даже критике собственных, сгоравших от стыда, шведских генералов.
Перед сражением Карл
19 октября в грандиозной битве наступил решающий перелом в пользу союзников. Перед Северной армией оказались саксонские части, в решающий момент сражения на его сторону перешли две артиллерийские батареи, командир которых был бывший подчинённый маршала Бернадота под Ваграмом. Вся эта операция, согласно современному шведскому историку Шёбергу, была хорошо подготовлена и срежиссирована. Когда представители Северной армии уже договорились с саксонцами о переходе на их сторону, на переднюю линию в великолепном парадном мундире (Шёберг пишет: как "оперный герой") на красивом скакуне выехал Карл Юхан. Он подскакал к окопам саксонцев, что-то крикнул им, а потом, сопровождаемый их восторженными возгласами, триумфально привёл их в свой лагерь. "Номер, достойный короля-театрала Густава III, с которым Карл Юхан, несомненно, имеет много общего", — заключает Шёберг.
Так же хорошо срежиссированным был въезд главнокомандующего Северной армией в оставленный французами Лейпциг. Карл Юхан позаботился о том, чтобы появиться там первым. Его союзники смотрели на этот "театр" скептически. Здесь, в Лейпциге, Карл Юхан встретился с императором Францем I, которому 16 годами раньше доставил столько хлопот и неприятностей на посту посла Французской Республики в Вене.
Лейпциг стал наивысшей точкой взлёта Карла Юхана как политического и военного деятеля европейского масштаба. После Лейпцига начался неуклонный закат. Тому был целый ряд причин. Объективно роль Швеции была уже выполнена, в частности для русского царя и России. Наполеоновской военной машине был нанесён сильный удар, и впереди просматривался его полный разгром. Интересы Англии, Австрии, Пруссии и России стали резко расходиться с интересами Швеции и амбициями её наследного принца. Уже на этом этапе вклад Швеции в победу над противником был незначительным, а в будущем он мог стать лишь и того меньше. Норвежская проблема Карла Юхана — несомненно, важная для его престижа и будущего — субъективно представляла теперь для союзников лишь головную боль и на фоне эгоистических действий главнокомандующего Северной армией вызывала лишь раздражение.
Кажется, именно в это время кронпринц сознательно озвучил свои тайные претензии на главенствующую роль в послевоенной Франции. Это произошло в беседе с известным нам уже Поццо ди Борго. Впрочем, сделано это было в довольно завуалированной форме, во время разговора о наилучшем кандидате на французский престол. Карл Юхан убеждал собеседника в том, что трон должен принадлежать самому достойному, на что проницательный корсиканец заметил, что тогда королём Франции должен был стать именно он, Поццо ди Борго.
— Каким образом вы мне докажете обратное? — ответил ди Борго на недоумённый вопрос Карла Юхана. — Убив
меня? Тогда на моем месте окажутся другие… Самый достойный на троне, для спокойствия в мире, это тот, у кого больше всего прав.Корсиканец конечно же имел в виду реставрацию Бурбонов.
После Битвы народов под Лейпцигом Наполеон отступил во Францию зализывать свои раны, а союзники следовали за ним по пятам и загоняли зверя в его логово. Для наследного принца Швеции снова начались тревожные дни. После Лейпцигской битвы англичане сократили ежемесячные субсидии Швеции со 150 до 100 тысяч фунтов. Первое время он старался не подавать вида, что его гложут внутренние подозрения, и продолжал поддерживать у окружающих мнение о своей будущей роли в побеждённой Франции. Так он пообещал прусскому офицеру Калькройту княжество или пост посла, когда станет во главе Франции. Но если он кого и обманывал, то только себя.
Первую ночь после Лейпцигского сражения Карл Юхан провёл в полевом лазарете, где находились раненые французы. Он встретил там своего старого боевого товарища и единомышленника генерала Антуана Дельма и вступил с ним в беседу. Смертельно раненный генерал порекомендовал Бернадоту немедленно убраться прочь, ибо он не хотел напоследок оскорблять свой взор видением предателя. Сцена буквально потрясла Карла Юхана. Сколько же французов были готовы бросить ему в лицо это обвинение?
После Лейпцигской битвы союзники снова провели конференцию, призванную определить дальнейшие их действия, и никто из них, кроме Англии, не хотел приглашать на неё шведского кронпринца. Англия предложила дать Швеции полноправный статус участника конференции, но этому воспротивились Россия, Пруссия и Австрия. Слишком незначительным оказался вклад шведской армии в общую победу над Наполеоном. Союзники потеряли в боях 54 000 человек, в то время как потери шведов составили 180 человек! Карлу Юхану пришлось расплачиваться за хитрость, сдержанность, уклончивость, медлительность и нерешительность!
Разногласия в лагере союзников коснулись прежде всего плана окончания войны. Русские и прусские генералы выступали за поход на Рейн, вторжение во Францию и свержение с трона Наполеона. Австрийский император и его министр иностранных дел Меттерних по вполне понятным причинам (ведь император был женат на дочери Франца I) соглашались в побеждённой Франции сохранить Наполеона. Принц-регент Англии Георг хотел бы восстановить в стране правление нашедших пристанище в его стране Бурбонов, в то время как министру иностранных дел Кастлри не нравились ни Бурбоны, ни Наполеон.
Карл Юхан, опасавшийся, что союзники, разгромив Наполеона, не сдержат свои обещания в отношении Швеции, считал вторжение во Францию союзной армии неразумным и предлагал закончить войну в Германии. Вступление союзников на территорию Франции, по мнению Карла Юхана, лишь усилит революционный патриотизм французов и заставит их сплотиться вокруг Наполеона. Войну с ним следовало продолжить искусными методами пропаганды, в результате которой французы якобы сами скинут узурпатора с престола. Карл Юхан выступал за сохранение Франции в её "естественных границах" и резко возражал против отделения от Франции Нидерландов. Ему нужно было в первую очередь сокрушить Данию и принудить её к передаче Норвегии в лоно шведской короны, а потому предлагал держать Северную армию во второй линии.
Все эти рассуждения, с точки зрения присутствовавших, как-то мало вписывались в реальную ситуацию 1813 года после убедительных побед союзников, в том числе англичан, испанцев и португальцев на Иберийском полуострове. Они прозвучали резким диссонансом на конференции, и никто к ним не прислушался. Ещё 10 октября, накануне битвы под Лейпцигом, союзники решили нацелить Северную армию в направлении Голландии, а Данию австрийский канцлер Меттерних брался образумить и привести в коалицию дипломатическим путём, в частности удовлетворить Швецию передачей только северной части Норвегии с городом Тронхеймом. Конечно, подобные настроения в рядах союзников мало радовали шведского наследного принца. Он опасался, что с такими результатами в войне шведы его просто не поймут и он будет сметён с престола густавианцами как подручный русского царя!