Берсерк
Шрифт:
— Догонял, — коротко сказал он. — Теперь уже не догоняет…
— Что?!
— Она убила и второго, — кивая на окоченевшего Рация, пояснил кормщик.
Глаза Хальвдана округлились, щека дернулась, будто ее укололи, а мешок с вещами вывалился из рук.
— Как убила?!
— В поединке… Так говорят следы. Но тела нет. Я улыбнулся. Немногие опытные воины побеждали моих румлян в поединке — куда там бабе! У беглянки и оружия-то не было — лишь короткий кинжал.
— Куда ж она дела тело? Утащила на память? —, насмешливо поинтересовался я. — Вряд ли ей достало бы на это силенок.
— Не
Идти пришлось недалеко. По проторенной Сколом тропинке мы продрались сквозь частый ельник и выбрались на поляну.
— Что скажешь? — выходя на середину, спросил Скол. — Теперь видишь?
Да, я видел. Тут и впрямь был поединок. Глубокие отпечатки человеческих ног втоптали мягкую траву в грязь. Кое-где на кустах темнели пятна высохшей крови Похоже, противники долго готовились к схватке и топтались друг против друга, не решаясь напасть. А может, румлянин недооценил смелость беглянки и надеялся ее напугать? Для многих воинов нет ничего приятнее, чем вид сломленного страхом, умоляющего о пощаде врага.
— Вот отсюда вышел румлянин. — Указывая на следы, Скол двинулся к кустам. Потом отпрыгнул в сторону, словно повторяя движения поединщика. — Тут зацепил ее. Крепко — видишь, как много крови на траве?
Я подошел. Кровавая широкая полоса тянулась между широко расставленных ног Скола.
— А тут, гляди, — кормщик обвел пальцем небольшую ложбинку, — ударила уже она. Должно быть, вот так. — Он наклонился и указательным пальцем провел у себя под коленом. — После этого удара румлянин стал волочить ногу. Пошли дальше?
Я кивнул. В смелости и ловкости словенки я не сомневался, но поверить в ее победу над своим лучшим поединщиком тоже не мог. Одно дело — отравить или перерезать горло спящему и совсем другое — осилить могучего воина в бою.
Скол проломился сквозь негустой кустарник и задумчиво склонил голову:
— А здесь самое интересное. Она ползла через поляну, а румлянин догонял. Потом, — кормщик остановился, — пополз уже он. Или его потащили.
Я обошел поляну. За плечом, вглядываясь в оставленные беглянкой и румлянином следы, пыхтел Хальвдан.
— Что это? — снимая с веточки зацепившийся клочок бурой шерсти, удивился он.
Я помял шерсть в руках и понюхал:
— Медведь.
Все стало проясняться. Поединщики были не одни. На запах их крови пришел медведь. Наверное, он ожидал завершения схватки в кустах. Медведи незлобивы, особенно ранней осенью. Вот если бы ему не удалось отыскать себе зимнее пристанище, а по лесу уже вовсю трещали морозы — тогда другое дело. Но до морозов еще далеко-Медвежьи следы тянулись странно, словно зверь шел боком, а возле отметин его больших когтистых лап виднелась ровная полоса примятой травы. Он кого-то тащил…
Я пошел по борозде в лес. Она пересекла неглубокий, залитый водой овражек и вползла под старую ель. Логово… Приготовившись к внезапному нападению зверя, я откинул ветви. Пусто. След пробегал по сухой хвое и скрывался за противоположной стеной елового шалаша. На нижнем, сломанном, похожем на клык огромного животного суке дерева что-то висело. Я снял находку и вместе с ней выбрался на свет. Пальцы ощутили мягкость ткани. Клочок от серой рубахи румлянина. Выходит, Скол не ошибся и словенка убила моего хирдманна? Случись все иначе, медведь выбрал бы более легкую жертву и
утащил обессиленную, истекающую кровью женщину, а не крепкого, вооруженного мужика. Но как ей удалось?..— Х-а-а-ки-и! — заметался меж древесных стволов крик Скола.
Я поспешил выбраться из чащи. Голос кормщика предупреждал о беде.
— Что случилось?! — выскакивая на поляну, крикнул я.
Хальвдан и Скол, оба бледные и растерянные, стояли с краю поляны у корявого, источенного жуками ствола сосны и глядели в землю. Хальвдан обернулся. Его глаза удивили меня. Парень выглядел несчастным и испуганным.
— Что стряслось? — уже тише повторил я.
— Они о чем-то говорили, — тихо сказал Хальвдан. С моей души свалился камень. Эка невидаль! Разогревая друг в друге ярость и надеясь сломить противника острым словом, поединщики часто говорят меж собой…
— Ты не понял. — Скол подтолкнул меня к дереву и указал на две вмятины между вылезших на поверхность корней. Одна вмятина была огромной, напоминающей лежбище большого зверя; другая — маленькой, в пятнах крови.
— Она говорила с медведем! — объяснил Скол. Я расхохотался.
— Не смейся! — неожиданно тонко взвизгнул Хальвдан. — Я сам видел, как вороны слушались ее! И медведь! Видишь, они сидели рядом и зверь ее не тронул!
От дерева к лесу тянулась цепочка медвежьих следов. Капли крови уходили в противоположном направлении, взбегали на каменистый склон и пропадали за большими валунами. Наверное, зверь счел словенку мертвой и решил полакомиться румлянином, а пока он волок бесчувственное тело воина в лес, баба очнулась и сбежала.
— Она не совсем человек, — Хальвдан таинственно прошептал.дд
Его шепот заставил меня очнуться. Хрен с ней, с этой словенской штучкой, но еще не хватало, чтоб мои хирд-манны начали верить в сказки! Увидели две вмятины и насочиняли небылиц…
— Хватит! — рыкнул я на Хальвдана. — Такими байками будешь девок морочить, а не меня! Пошли по следам. Беглую нужно догонять, а не судачить о ней да о ее дружках!
Хальвдан обидчиво вздернул подбородок и вдруг мотнул головой:
— Я не пойду, хевдинг.
— Да что же ты за воин?! Бабы боишься!
— Ничего я не боюсь, — отворачиваясь, пробормотал тот, — но за ней не пойду.
— Хальвдан прав, — произнес за моей спиной Скол. Я развернулся к кормщику. Впервые на моей памяти он испугался. И кого? Раненой бабы!
— Да что с вами всеми?! — не выдержал я. Кормщик опустил голову:
— Хальвдан говорит верно. Нам нельзя ловить ее.
— Почему?!
— Она не простая баба. — Взгляд Скола не отрывался от земли, но в голосе не было сомнений.
Я зарычал. Последний родич предавал меня! " — Успокойся. — Руки Скола легли на мои плечи. Я хотел стряхнуть их, но пальцы кормщика словно приросли к моему телу. — Послушай, если прикажешь — мы пойдем за твоей словенкой, но сперва послушай…
— Говори, — сквозь зубы выдавил я.
— Впервые я увидел ее в дыме и угаре в Гардари-ке, — начал Скол. — Кругом была смерть, а ты вел ее, маленькую девочку, как возвестницу этой смерти. Уже тогда Орм посоветовал тебе убить девчонку. Ты отказался, а она предупредила тебя о возмездии и кинулась в море. Она ничуть не боялась, потому что не была человеком. Но тогда этого никто не понимал.