Берсерки. Воины-медведи Древнего Севера

«Где же Ботвар? — подумал Хьялти. — Наши враги были бы разбиты при его натиске. Где он может быть, если покинул нас в столь грозный и великий час?»

Он обрушился на врагов и пробился с боем к залу, где увидел Ботвара. Тот сидел, склонив, как бы в раздумье, голову, и молчал.

— Вставай, — стал уговаривать его Хьялти. — Время ли сейчас для лени и дремы? Где твоя доблесть, твоя верность нашему королю?

Он схватил его и постарался поднять на ноги. <…>

Ботвар встал, слегка пошатываясь.

— Ты сослужил королю гораздо худшую службу, нежели надеялся, мой Хьялти, — сказал он. — Ноя вижу, что тщетно бороться с судьбой. Все случится, как и должно произойти. Смерть — это ничто, добрая слава — вот ради чего стоит жить. Я пойду с тобой на битву, и вместе мы сделаем все, что в наших силах.

Они возвратились на поле битвы, и белый медведь при их появлении сразу же исчез. Ход битвы тут же переменился…»

Рассказы об отделении знающим человеком души от тела встречаются и у многих «примитивных» народов; подобные «путешествия» практикуются в шаманизме (в частности, у народов Сибири). Чаще всего душа шамана представляется как птица или вселяется в птицу.

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ 1 МОРСКИЕ КОНИ И МОРСКИЕ КОРОЛИ

Отважны люди стран полнощных,

Велик их Один бог, угрюмо море.

Ария Варяжского гостя

Вперед, вперед, люди Христа,

Люди Креста, люди конунга! [60]

Боевой клич гридей норвежского конунга Олава Святого. Ария Варяжского гостя

60

Норвежек.: Fram, fram, Kristmenn, korsmenn, kongamenn.

Между тем в общественном сознании и отчасти в научной литературе сохраняется упорное непонимание того факта, что если эти немногочисленные воины могли долгое время терроризировать всю Европу, если они сумели расселиться едва ли не во всей тогдашней ойкумене, если они сумели существенно раздвинуть границы ее, создавая одни государства и преобразуя другие, если они заставили другие народы осознать свое единство, то называть их просто пиратами или грабителями невозможно!

Режи Буайе. Средневековая Исландия

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

В переводе на русский язык слово «викинги» означает «люди заливов» (от их излюбленной тактики устраивать неприятельским кораблям засады в заливах) или, по другому толкованию, «люди битвы, «рубаки», «воители». Согласно третьему толкованию, словом «викинг» обозначался и военный поход за добычей, и его участник.

«Эпоха викингов» началась 8 июня 793 года п. Р.Х. В этот день к островку Линдисфарне у восточного побережья Шотландии причалили ладьи необычной постройки — с высоко задранными носом, украшенным грозно ощеренной драконьей головой, и кормой, под большими алыми парусами. Всего через мгновение монахи местного монастыря, вышедшие встретить незваных гостей, очутились в адском пекле.

Стремительно сошедшие на берег вооруженные до зубов свирепые белокурые исполины в железных шлемах [61] , с длинными копьями, кроваво-красными щитами, мечами и секирами, с ужасным, львиным рыком ринулись на штурм монастыря. Вопреки широко распространенным представлениям, главным оружием викингов являлись не мечи, а боевые топоры (боевые секиры) с древками разной длины и лезвиями самых разных размеров и конфигураций. Лезвия секир часто украшались богатым, затейливым орнаментом (нередко инкрустированным латунью, серебром и даже золотом), изображениями фантастических зверей, магическими руническими надписями. Топоры использовались как в качестве ударного, так и в качестве метательного оружия (в морских сражениях, при взятии неприятельских кораблей на абордаж и т. д.). Что же касается мечей, то их также богато украшали, инкрустируя навершие (если оно имелось у меча) латунью, серебром и золотом, оплетая рукоять меча лагунной, серебряной, а то и золотой проволокой; мечам (как, впрочем, также топорам и копьям) давали звучные имена и т. д. Однако качество ковки норманнских мечей оставляло желать много лучшего (клинки их нередко гнулись от ударов, и норманнам прямо в бою приходилось выпрямлять их, наступая на меч ногой в тяжелом сапоге). Не случайно лучшими мечами «северные люди» считали импортные «франкские» (преимущественно из Рейнской области). Кроме боевых топоров и мечей, викинги были вооружены боевыми ножами и кинжалами различных размеров, луками со стрелами и копьями с характерным наконечником в форме вытянутого ромба. Втулка наконечника копья крепилась к древку гвоздями, на которых норманны приносили самые священные клятвы (вероятно, памятуя о копье бога Одина, которым тот также клялся, ибо это копье защищало все клятвы и договоры). Долгое время викинги не имели иного защитного вооружения, кроме шлемов и щитов. Щиты норманнов, преимущественно круглой (но иногда — четырехугольной и даже — очень редко! — треугольной формы; каплевидный щит, именуемый «норманнским», появился в самом конце «эпохи викингов» и был характерен не столько для собственно норманнов, сколько для их потомков — офранцуженных нормандцев — например, рыцарей Вильгельма Завоевателя) были изготовлены из деревянных (дубовых или липовых) досок, окованы по краям металлическим ободом и снабжены металлическим умбоном. Со временем у норманнов появились кольчуги и кожаные доспехи, обшитые металлическими пластинками («брюнья» или «панцари»), но в реальности они (опять-таки, в отличие от «закованных в сталь» викингов из новелл Роберта И. Говарда) никогда не носили кованых цельнометаллических доспехов. Охваченные священным боевым неистовством [62] , они выли по-волчьи и ревели по-медвежьи, визжали по-кабаньи, свирепо скалились, дико вращали глазами и грызли в бешенстве собственные щиты [63] . Своими грозными секирами обуянные духом разрушений и убийств заморские пришельцы разнесли в щепы ворота монастыря и вмиг разграбили церковное имущество, тщательно обшарив все углы. Всех, кто пытался оказать им сопротивление, русые гиганты убивали на месте или же, под громкий хохот, выгоняли на берег и топили в море, не забыв при этом сорвать с них одежду, столь ценную в «полнощных странах» Северной Европы.

61

Шлемы исторических викингов были крутой, конической или сфероконической формы (совершенно правильно ассоциирующейся в наших представлениях со «шлемом древнерусского воина»). Крылатые шлемы норманнов (как и германцев вообще, да, похоже, и кельтов — пусть простят нас великодушно авторы «Астерикса и Обеликса»! — суть плод воображения романтически настроенных поэтов и художников XVIII–XIX вв.). Что же касается пресловутых шлемов с рогами, то исторические норманны (в отличие от викингов из новелл и рассказов Роберта И. Говарда) пользовались ими исключительно в ходе религиозных церемоний и в торжественных случаях (подобно тому, как их потомки — средневековые рыцари — никогда не надевали в бой свои парадные и турнирные шлемы, от крыльев, рогов и прочих пышных нашлемных украшений — «клейнодов» — которых ничего бы не осталось в первом же всамделишном бою, в котором — в отличие от проводившихся по строгим правилам турниров! — противники разили друг друга куда попало, а не только по предписанным турнирным кодексом местам).

62

Древненорвежск.: «одр» (odr — священный экстаз-ярость-бешенство-неистовство (корень «одр» связан с именем Одина); немецк.: «вут» (Wut) или «вуот» (Wuot) — слово, имеющее аналогичное значение (и входящее в имя Вуотана-Вотана, соответствующего скандинавскому Одину).

63

Некоторые викинги воображали, что в бою превращаются в волков, и потому именовались «ульфхединами» (Ulfhednar), «ульфхет-тарами» или «ульфхеттами» (Ulfhett(n)nar), а также «варульвами» (Varulvar) — «людьми-волками», соответствовавшими немецким «вервольфам» (из «вер» — «муж, человек», ср. лат.: «вир» — «муж», и «вольф» — «волк») и славянским «волкодлакам» (волколакам, вурдалакам); другие — что в бою превращаются в медведей, и потому именовались «берсерками» (Berserkr) — «людьми-медведями». Впрочем, значение слова «берсерк» толкуется двояко — либо как «медвежья шкура», либо как «(воин) без шкуры», поскольку многие «берсерки» в ярости кидались в сечу без доспехов и даже без рубах, обнаженными по пояс. Как говорится в «Саге об Инглингах», берсерки «шли (в бой. — В.А.)без кольчуг и иных доспехов», «грызли края своих щитов» и «были сильны, как медведь или вепрь (дикий кабан. — В.А.)».Берсерки «убивали людей, но ни огонь, ни железо не могли причинить им вреда». Согласно другим сагам, двенадцать бер-серков — сыновей конунга Кнута (Канута) — даже плавали на особой ладье, отдельно от других викингов, дабы в ярости боя не поубивать их «под горячую руку» вместе с неприятелями. Были среди викингов и воины, воображавшие себя дикими вепрями («люди-кабаны» или «кабаньи головы», Svinfylkingar), часто носившие шлемы с изображением кабаньей головы на гребне и сражавшиеся в особом боевом построении (изобретение которого приписывалось богу Одину), также называвшемся «свинфюлькинг» («кабанья голова») и имевшем форму клина, на острие которого находились два самых опытных и сильных викинга, именовавшихся «рылом» («рани»). Кстати, в форме «кабаньей головы» было выстроено и датско-немецко-эстонское войско под предводительством ливонских рыцарей в «Ледовом побоище» 1242 г. («великая свинья» русских летописцев, так и писавших: «Немцы же и чюдь пробишася свинею сквозь полкы»). Помните, уважаемые читатели, незабвенную книгу нашего детства — сочинение Натальи Кончаловской «Наша древняя столица»: «Назывался этот строй головой кабаньей… Отвалилось от хребта все кабанье рыло…» и т. д.? Сохранились глухие сведения и о воинах-«бьорнульвах» («медведеволках»).

В мгновение ока, белокурые и рыжие пришельцы, забив захваченный монастырский скот, побросали туши на свои драконоголовые корабли и вместе с добычей бесследно исчезли в морской дали.

Здесь мы, с позволения уважаемых читателей, на миг прервем нить нашего повествования, чтобы сделать немаловажную оговорку. Разумеется, среди норманнов и, в частности, викингов, попадались не только «белокурые бестии» [64] и «Эйрики Рыжие» [65] , но и «Гальвданы Черные», то есть попросту говоря — брюнеты. Представления о «нордических людях» («истинных арийцах») как о сплошь белокурых, голубоглазых и длинноголовых гигантах появились в чисто умозрительных представлениях кабинетных теоретиков-«ариософов» XIX в., от которых расовые идеологи гитлеровского национал-социализма позаимствовали эти представления скорее по инерции, чем по глубокому внутреннему убеждению. Не случайно сам Адольф Гитлер — ярко выраженный брюнет круглоголового (брахокефального) альпийского типа (хотя и голубоглазый) [66] абсолютно не соответствовал разработанным ариософскими теоретиками критериям «нордического» или «арийского» человека, а вот многие финны или эстонцы, язык которых не имел с индогерманской семьей ничего общего, — соответствовали. Впрочем, продолжим прерванную нить повествования нашей нордической саги.

64

Крылатое изречение немецкого философа и поэта Фридриха Ницше.

65

Эйрик Рыжий — исландский викинг, открывший Гренландию, отец первооткрывателя Америки (Винландии, Винланда) Лейфа (Лейва) Эйриксона Счастливого.

66

Вопреки широко распространенному, но оттого не менее ошибочному мнению, глаза у Адольфа Гитлера (в отличие от «великого диктатора» Аденоида Хинкеля в исполнении Чарльза Спенсера Чаплина) были не темные, а голубые.

С нападения неведомых дотоле морских разбойников на остров Линдисфарне, повергнувшего в ужас весь тогдашний европейский мир, началась столь кровавая для Ойкумены [67] эпоха завоеваний викингов. Набег на Линдисфарнский монастырь был лишь началом и прелюдией к набегам северных пиратов на цивилизованные страны тогдашнего мира.

Более пятисот лет держали мир за горло эти «рыцари открытого моря», для которых корабль был тем же, чем конь — для как бы сросшихся со своими лошадьми в одно неразрывное целое «кентавров» Аттилы, Горки Булги [68] и Чингисхана.

67

Ойкуменой (экуменой) античные греки и римляне именовали обитаемую часть «круга земного». От этого — Экуменические (Вселенские) соборы Христианской церкви (лат.: Consilium оесшпепае), экуменическое движение, направленное на объединение церквей (ересь экуменизма), и т. д.

68

Горка Булга — внук Ариада, предводитель кочевников-угров (венгров, мадьяр), побежденных римско-германским императором Оттоном I Великим, сражавшимся под хоругвью, осененной образом Архистратига Небесных Воинств Святого Михаила Архангела, в битве на реке Лех близ Аугсбурга в 955 г.; после битвы на Лехе Горка Булга (князь Булчу), оказавшийся… христианином греко-православного обряда (!), да еще и крестником «ромейского» императора Константина VII получившим от константинопольского василевса сан патрикия (патриция) Римской (Византийской) империи (!!!), был казнен вместе с самыми знатными венграми, повторив судьбу хана-кагана других кочевников — авар (обров, жужаней), разбитых при сходных обстоятельствах столетием раньше Карлом Великим, франкским королем и восстановителем (Западной) Римской империи.

Не случайно в поэтических висах — героических песнях [69] , сложенных дружинными певцами-скальдами [70] , для описания корабля использовалось поэтическое сравнение («кеннинг») «морской конь»! Свои разбойничьи походы викинги начинали от далеких фьордов исхлестанного штормами, изобилующего коварными рифами Норвежского побережья. Причем морские набеги норманнов почти всегда были на редкость результативными.

Каким великолепным было, вероятно, зрелище ладей викингов, взлетавших на белопенные волны, напоминавшие серебристую гриву Слейпнира — восьминогого скакуна [71] «Отца богов» — одноглазого Одина, на чьем копье держится весь мир! [72] Над резными драконьими головами форштевней с острыми зубами и высунутыми языками трепетали раздуваемые ветром алые купола могучих парусов. На бортах, словно шляпки гигантских гвоздей, сверкали алые, подвешенные вплотную друг к другу щиты. Как, должно быть, ликовали друзья, завидев издали приближающийся могучий флот викингов, и как, должно быть, дрожали в бессильном гневе их насмерть перепуганные недруги! Устрашающий эффект наверняка усугублялся разверстыми драконьими пастями, драконоподобными очертаниями самих кораблей и их вызывающе яркой, кричащей раскраской.

69

В отличие от саг — героических сказаний, являющихся не стихотворными, а прозаическими произведениями и, несмотря на изрядную долю художественного вымысла, считавшихся самими норманнами повествованием о подлинных событиях. Поэтому путать саги с висами не следует ни в коем случае.

70

По своим функциям норманнские скальды соответствовали древнегерманским скопам, кельтским бардам, славянским боянам, древнегреческим аэдам и рапсодам.

71

На четырех ногах восьминогий Слейпнир скакал в посюстороннем, а на других четырех — в потустороннем мире.

72

Древки копий делались преимущественно из ясеня (причем не только у норманнов и прочих германцев, но, к примеру, и у древних греков — вспомним хотя бы «пелионский ясень» — смертоносное копье непобедимого белокурого и голубоглазого — ну чистый ариец! — героя Ахиллеса). Название «Мирового древа» нордической мифологии, пронизывающего все три мира (мир богов-асов Асгард, «срединный» мир людей — Мидгард и «подземный», или потусторонний мир, — «Утгард») ясеня — «Иггдрассиль» — означает буквально Копье (по другому толкованию — Конь) Игга (Игг — «Грозный» — одно из прозвищ бога победы, магии и мертвых Одина, именовавшегося у разных германских племен также Вотаном, Вуотаном, Воденом, Водином, Воданом, Альфатером или Вальфатером). В действительности картина мира древних северных германцев была, естественно, сложнее, включая в себя, кроме Асгарда — мира асов-азов (пришедших якобы из Асии-Азии, по некоторым сказаниям — с Кавказа) и тех богов более раннего происхождения — ванов — что живут вместе с асами, — Мидгарда и Утгарда, также: Гель (Хель) — царство мертвых и сил вселенского разрушения; Льосальфгейм — мир дружественных людям белых (светлых) альвов-эльфов (полубогов и обожествленных духов предков); Свартальфгейм — мир черных альвов-эльфов (они же цверги-дверги-гномы-карлики, зачастую, хотя и не всегда, враждебные людям); Ванагейм (мир тех ванов, что остались враждебными асам); Ётунгейм, или Ио-тунгейм (мир великанов-исполинов — етунов или йотунов — первобытных сил слепого Хаоса); Муспельгейм (сфера космического Жара и Пламени, обиталище Властелина Огня — Сурта, то есть Черного, который в день Гибели Богов — Рагнарек — сожжет своим огнем весь мир) и Нифльгейм (сфера космического Тумана и Льда). Именно из этих двух последних космических полярностей вещества-энергии, по мнению северных германцев, зародилась Вселенная.

Судя по знаменитому «гобелену из Байе», запечатлевшему одну из самых выдающихся военно-морских операций раннего Средневековья — переправу и высадку в Англии герцога Нормандии Вильгельма Завоевателя в Англии в 1066 г., — почти каждая доска обшивки норманнских кораблей была выкрашена другим цветом. Не менее резкими цветовыми контрастами отличалась окраска парусов и щитов. Но щиты норманнов были ярко окрашены лишь с внешней стороны, а с внутренней стороны всегда были белыми. Если щиты были повернуты внутренней стороной наружу, это означало, что норманны приближаются с мирными намерениями (что, впрочем, случалось весьма нечасто, да и то не раз использовалось как коварная уловка — «нордическая хитрость» [73] , по любимому выражению Адольфа Гитлера).

73

Нем.: Nordische List.

Вильгельм [74] Завоеватель был прямым потомком предводителя викингов Рольфа (Хрольфа или Хрольва) [75] — основателя Нормандского герцогства в устье реки Секваны (Сены), на территории (Западно-) Франкского королевства (нынешней Франции). Отчаявшись от постоянных неудач в борьбе с «северными людьми», франкский король Карл Простоватый (видимо, и впрямь не страдавший избытком ума) заключил с Рольфом мир, выдал за него свою дочь принцессу Гизелу и передал вождю викингов во владение королевские земли на побережье Ла-Манша (которыми Рольф фактически уже и без того владел, без всякой королевской грамоты, завоевав их собственным «копьем кровавым и мечом звенящим», по выражению знаменитого скальда-викинга Эгиля Скалла-гримсона). Со своей стороны, Рольф принял христианство, признал себя вассалом короля Карла и уже на «законных основаниях» вступил во владение завоеванной областью, получившей с тех пор название Нормандии — по захватившим и заселившим ее норманнам. Как писал наш замечательный поэт граф А. К. Толстой в своей «Песни о походе Владимира на Корсунь»:

74

Вилыъяльм, или Вильхьяльм (Vilhjalm; так он именуется в скандинавских сагах).

75

Древненорвежск.: Hrolf; согласно одним источникам, Рольф был норвежцем, согласно другим — даном (датчанином).