Беру тебя напрокат

– Ты меня пугаешь, мама!

– Не дрейфь, деточка! Думаю, тебе тоже понравится. – Он отправляет в рот еще один кусок колбасы, а потом приосанивается. – Слушай, короче, сюда. Мой батя обожает Карнеги цитировать. Ну ты в курсе! И вот любимая его цитата такая: «Если судьба преподносит тебе лимоны – сделай из них лимонад».

– Хорошо хоть ты не с бабули начал, – задумчиво констатирую я. – Это обнадеживает. Еще какие-то два часа, и мы таки подойдем к сути дела.

Антоха не обращает внимания на мою подколку:

– То, что Маринка тебя бросила, – это настоящий подарок судьбы!

– Серьезно? – Я оглядываю разбомбленную кухню. – Нет, отчасти ты прав: «домашнюю технику» время от времени надо обновлять. Вот только, чтобы заполучить себе на хозяйство новую куклу, мне надо теперь угрохать кучу времени. А его нет.

– Подожди, Никитос. Не надо торопиться с поисками очередной домашней клуши. Найми уже себе домработницу, а статус холостяка используй на благо канала.

– Это как?

– Объяви открыто, что ты теперь в активном поиске. Подкатывай в своих выпусках к цыпочкам, флиртуй. Можешь даже «Тиндер» на камеру юзать. Гарантирую, подписчики повалят только так. Они такое обожают.

– То есть ты предлагаешь мне корчить из себя бабника? – удивленно уточняю я. – Что-то мне эта твоя идея не алё. Во-первых, с артистизмом у меня плохо. Во-вторых, мне просто стремно. Никогда не понимал пацанов, которые девочек своих выставляют на всеобщее обозрение.

– Не, блин, а чё такого? – раздражается Тоха. – Это же не кто-то из твоих постоянных, это случайные девки. Ты их больше, может, вообще не увидишь.

– Увидеть не увижу, но жизнь им подпорчу. Ты же знаешь, какие у нас люди. На любую наивную дуреху, с которой я стану флиртовать на камеру, будут показывать пальцем и говорить: смотри, а вот ее на днях отматросил Никита Петров.

– Ох ты ж моралист чертов! – почти искренне восхищается Тоха. – Да баба эта, может, еще гордая ходить будет. Внукам о тебе рассказывать.

Я допиваю цветочную муть и отставляю чашку:

– Нет, Тох, выкинь этот бред из башки. Я не буду корчить из себя озабоченного козла.

– Хорошо, – вдруг легко «сдает назад» Антон. – Тогда переходим к плану «Б». Специально его для тебя заготовил: как знал, что ты слюни распустишь.

Мне жутко не нравится его тон. Тоха – мой двоюродный брат, мы вместе росли, так что между нами довольно фамильярные отношения, но сейчас, мне кажется, он уже перегибает палку. Я подаюсь вперед и цежу:

– Умерь-ка энтузиазм, мамуля. Я тебя нанял в качестве пиарщика. Не надо мне тут метить в продюсеры.

Он ухмыляется:

– Может, сначала выслушаешь мое предложение, а потом будешь фыркать, деточка? То, что я придумал, поможет тебе набрать целую кучу подписчиков.

– Тох, не обижайся, но у меня уже уши опухли. От твоего креатива.

– Да ладно! Вообще-то, я частенько предлагаю тебе дельные вещи, – Тоха приосанивается, снова поглаживает бороду. – Вот Валерика тебе нашел. Ты, помнится, год назад плевался от его кандидатуры, а сейчас готов лобзать его в макушку.

– Не преувеличивай.

Антоха хмыкает:

– Чё, не готов? Да ладно? Пупс – красавчик, он нам такие офигительные видосики пилит, что я бы, на твоем месте, его хорошенько поощрил. Лобзать, конечно, не обязательно. Просто возьми его с собой в очередную поездку. Пусть ребенок мир посмотрит.

– Может, и возьму, – киваю я. В принципе, Антон прав, Валера просто находка. Ему всего девятнадцать, но с «Эдоб Премьером» и другими программами для обработки видео он на «ты». До его появления в моей жизни я временами почти отключался от усталости, а сейчас приличная часть монтажа на плечах Пупса, и у меня появилась уйма свободного времени.

Антон смотрит на меня выжидающе.

– Ладно, валяй, – поддаюсь любопытству я. – Выкладывай свой план «Б». Но, учти, если от тебя сейчас прилетит очередной тупняк – лишу премии.

Он самодовольно улыбается, закидывает руки за голову.

– Не лишишь. Потому что у меня для тебя просто убойное предложение. Вот оно: если тебе стремно флиртовать со случайными бабами, давай найдем для тебя какую-нибудь распутную блогершу. Ей это тоже будет выгодно. Для рейтинга. А честь ее не пострадает, потому что страдать там нечему.

Я некоторое время размышляю над его словами, а потом киваю:

– Мысль интересная. А после поцелуев можно отключать камеру и полоскать рот мирамистином, да?

Тоха вздрагивает, косится на меня с подозрением.

– Слышь, Никитос, ты чего такой повернутый? Ты там руки по двадцать раз не намываешь, а? У меня, кстати, подруга одна в психдиспансере работает, может, вас свести?

– А она симпатичная?

– Фух, ты все-таки не потерян для общества. Раз не спрашиваешь, в первую очередь, о ее здоровье.

– А зачем спрашивать? Она же медик, она регулярно сдает все анализы.

Некоторое время мы бестолково ржем, а потом Антон становится серьезным:

– Ну так я напишу паре блогерш, закину им наше деловое предложение?

– У тебя уже кто-то есть на примете?

– Уже есть. Говорю же: всю ночь не спал, разрабатывал твою новую пиар-стратегию. И, конечно, скреб по сусекам.

Я старательно хмурюсь:

– Ты там это… осторожней с сусеками, они тебе еще понадобятся. Для передачи твоего ценного генетического материала человечеству.

В кухню заглядывает Пупс:

– Ребят, а можно мне все-таки тоже чаю?

– Можно, – говорю я, помахивая куском колбасы. Ко мне постепенно возвращается хорошее настроение.

Пупс с щенячьей радостью на лице бросается к чайнику. У него, похоже, с детства навязчивое желание – не отрываться от коллектива. А может, ему просто нравится тереться среди мужиков. Дома-то у него дамский клуб: мама, бабушка и сестра. Папаша вроде был когда-то, но бесславно свалил с концами в новую семью.

Антоха придирчиво оглядывает Пупса с головы до ног. Тот у нас весьма своеобразно одевается. Постоянно таскает какие-то советские брюки, а еще настойчиво заправляет в них видавшие виды футболки. Выглядит подобное ужасно, но я помалкиваю на этот счет. Главное, чтобы работал хорошо, а так – пусть хоть в шторе по улицам рассекает.

Антоха же не такой терпимый, как я. Он у нас старательно растит из Пупса мужика. А мужик, по мнению Антохи, начинается с нормального тряпья. В этот раз он, конечно, тоже сразу же врубает свою шарманку: