Берзарин

Артемов сказал мне, что многие офицеры и сержанты, готовясь к демобилизации, хотят увезти с собой домой даже изношенные «цундаппы». Отличные машины. Они очень пригодились бы в российской глубинке, где царит бездорожье. В коляску можно погружать картошку, капусту, различную мелочь.

Сам Артемов, имеющий за плечами семь классов неполной средней школы и краткосрочные офицерские курсы, слетал в Москву, в академию. Собеседования не выдержал и теперь тоже живет с чемоданным настроением. И с начальником штаба полка майором Вениамином Маноцковым мы скоро тоже распрощаемся. Он лег в госпиталь. Обострилась стародавняя болезнь горла. Потерял способность есть, пить, даже разговаривал только шепотом. Так что мне обеспечена участь «врио» — временно исполняющего обязанности выбывшего из строя начальника. Меня эта перспектива совсем не обрадовала.

Перестрелки закончились. И во всю мощь заработали канцелярии, в том числе и военные. Командарм Берзарин распорядился, чтобы мы представили к правительственным наградам, орденам и медалям всех участников боевых действий на пути от Одера до Берлина и штурма Берлина. А это — многие сотни реляций. И каждая должна соответствовать статусу награды и форме. Работники штаба, его строевой части, трудились чуть ли не круглосуточно.

Одновременно разрабатывалась документация — на увольнение в запас военнослужащих старших возрастов. Надо было уволить женский персонал. Такая работа проводилась и в высших штабах. Касалась она и тех особ, которых солдатская молва именовала ППЖ. Переводилась эта аббревиатура как «полевая походная жена». Для них во фронтовом стрелковом запасном полку создали особый лагерь — не всякий большой чин, избавляясь от ППЖ, опускался до того, что отвозил свою временную подругу в общую команду отправляемых на родину солдат. Кто побывал в этом «лагере», запомнил печальные лица «вдовушек». В нашем полку не было ни одной ППЖ. Были только пары, вступившие в брак по любви. Артемов имел жену, врача нашей санчасти, начальник оперативного отдела штаба дивизии Анатолий Щинов женился на девушке из медсанбата, наш начальник продфуражного снабжения Сеня Гульман женился на медсестре Жене Новиковой… Все такие молодые семьи я не стану перечислять. Только комдив отвез свою подругу в лагерь. Она, Галя Сукачева, связистка, приехав в Харьков, ушла в церковную среду, в христианскую общину. Там матушка Галина стала простой монахиней. Она — «отставная генеральша», приняв постриг, продолжала любить своего временного покровителя и, простившись с ним, отказывала женихам, в повторный брак не вступала. А женихи находились. Среди них были молодые, перспективные парни. Мать хотела видеть свою дочку счастливой. «Надеялась, что ты привезешь с фронта мне внучонка», — причитала она. Не дождалась. Галя не уступала. Отвечала матери: «Сердцу не прикажешь». Как связистку мы Галину уважали, она была внимательна и добропорядочна. Долго звучал в ушах ее приятный голос: «Я — “Волга”, я — “Волга”»…

Стрелковые части переводились на механизированную тягу. И потому конский состав предстояло отправить в народное хозяйство. Мы разработали маршруты отправки коней своим ходом через территорию Польши. Там создали систему конных депо для отдыха перегоняемых лошадей. Туда завезли корма, дежурили ветеринарные работники. Польское бандитское подполье нападало на такие пункты, и в такой стычке был убит Герой Советского Союза майор Скопенко. На Дону я некоторое время находился в его подчинении. Хороший был человек, храбрый воин.

Отлучиться из штаба полка я не имел возможности несколько дней. Только ночами, отправляясь ко сну, вспоминал берега Шляхтензее, которые цвели всеми цветами радуги. Один раз саперы прислали на нашу кухню центнера два рыбы. В тот день повара накормили нас ухой.

Пообедал в офицерской столовой и навестивший нас районный комендант Григорий Бушин. Он спросил меня, почему я, представив его Константину Симонову, ушел. Ведь Симонов хотел со мной переговорить о своих издательских планах. Бушин сообщил, что Симонов просил его передать мне, что он и его друзья, военные корреспонденты, имеют намерение выпустить в Москве не меньше трех сборников под названием «В редакцию не вернулся» [75] … Это очерки о журналистах, погибших на полях сражений. Симонов ждет от меня материал для первого такого сборника. Я напомнил Бушину имя Ольги Чеховой, о которой при мне заговорил Симонов. Бушин поморщился и, убедившись, что рядом никого нет, произнес хрипло:

75

Политиздат выпустило три сборника очерков «В редакцию не вернулся». В первом сборнике напечатан мой очерк «Без газеты жить не могу» — о погибшем корреспонденте дивизионной газеты Константине Воронове (см.: В редакцию не вернулся: Сборник. Т. 1. М., 1964. С. 217–225). Во втором сборнике — мой очерк (в соавторстве с А. Хамидуллиным) «Сын коммуны» — о журналисте Ниязе Абдрашитове (см.: В редакцию не вернулся: Сборник. Т. 2. М., 1967. С. 199–208).

— Эта коварная дама лишает многих покоя. Я назвал бы ее современной Матой Хари [76] . Много у нее общего с той шпионкой, которая так прославилась в годы Первой мировой войны.

Сравнивая Чехову с Матой Хари, Бушин не преувеличивал.

Кинозвезда Ольга Чехова и Смерш

Эмигрантка из России, Ольга Константиновна Чехова стала в Германии знаменитой киноактрисой, помимо этого имела певческий голос — меццо-сопрано. По-видимому, ее завербовал Владимир Георгиевич Деканозов, бериевский земляк. В Берлине он, матерый чекист, с легкой руки Вячеслава Молотова с ноября 1940 года сидел в кресле посла. Она активно служила нашей Чека, внедрилась в немецкое сопротивление нацистскому режиму. Сотрудничала с «Красной капеллой» [77] , полковником Генерального штаба, графом Шенком фон Штауффенбергом и другими запредельно храбрыми людьми. Может, ей не совсем доверяли, но она оказывала им некоторые услуги [78] .

76

Мата Хари —сценическое имя нидерландки Маргареты Гертруды Зеле (1876–1917). В начале XX века завоевала шумную славу как исполнительница экзотических танцев, особенно во Франции, а также в Германии. В Первую мировую войну Франция и Германия стали непримиримыми врагами. Французская разведка использовала Мату Хари в своих целях. Но ее завербовали и спецслужбы кайзеровской Германии. Пришлось несчастной разведчице изворачиваться, оказывая услуги враждующим сторонам. История Маты Хари закончилась печально, ее предал близкий ей человек. Попавшая в жернова спецслужб, Мата Хари была безжалостно казнена во Франции. Ее трагическая биография интенсивно эксплуатировалась литераторами и киношниками. Григорий Бушин не мог не вспомнить имя героини шпионажа из эпохи его военной юности.

77

«Красная капелла» — подпольная антифашистская организация в Берлине. Коммунисты и антифашисты организовали борьбу в подполье сразу же после прихода Гитлера к власти в 1933 году. Название организации дал абвер. Сначала их называли «Пианистами», если обнаруживали несколько участников — называли «Красной капеллой». Вот некоторые из лидеров и участников:

Арвид Харнак— родился в 1901 году, из семьи потомственных интеллигентов. В 1924 году получил юридическое образование и докторский диплом. Также учился в США, получив экономическое образование. Стал убежденным марксистом-ленинцем. К 1936 году работал в различных государственных учреждениях Германии. Возглавлял организацию антифашистов.

Харро Шульце-Бойзен

— родился в 1909 году, внучатый племянник гроссадмирала фон Тирпица. Имел чин обер-лейтенанта, служил в имперском министерстве авиации. Второй лидер.

Эрика фон Брокдорф(«Красная графиня») — родилась в 1922 году, жена графа Кая фон Брокдорфа, также участника Сопротивления. Служила в имперском бюро труда. Ее квартира неоднократно использовалась для радиосвязи с Москвой.

Ильза Штебе(Альта) — родилась в 1911 году, журналистка, работала корреспонденткой в Варшаве, с 1939 года — в министерстве иностранных дел. Исключительно мужественная женщина.

Ганс Копи— родился в 1916 году, токарь, основной радист организации.

Члены организации имели разные убеждения и партийную принадлежность. Среди них были коммунисты, социал-демократы, пацифисты, христианские демократы, просто верующие люди и т. д.: например, коммунист Вальтер Хуземан и его жена Марта, полковник вермахта Эрвин Гертс, журналист Вильгельм Гуддорф, инженер Ганс Генрих Куммеров, скульптор Курт Шумахер и его жена Элизабет.

Впервые их засекли в ночь с 25 на 26 июня 1941 года. Аресты и казни произошли в декабре 1942 года. Всего было вынесено 52 смертных приговора. Мужество героев… 28 из них были посмертно награждены самыми высокими боевыми наградами СССР.

78

Имя Ольги Чеховой встречается в мемуарах В. М. Бережкова, первого секретаря советского посольства в Берлине в 1940–1941 годах. Он писал: «…На больших приемах какой-нибудь новый слух облетал с молниеносной быстротой, хотя его, конечно, передавали под “строгим секретом”. Тут можно было познакомиться с крупными промышленниками, высшими представителями нацистской иерархии, с такими тогдашними кинознаменитостями, как Ольга Чехова, Пола Негри, Вили Форет. На таких приемах всегда было людно и шумно…» (см.: Бережков В. М.Страницы дипломатической истории. М., 1982. С. 37).

С Ольгой Чеховой беседовал писатель Вадим Собко. Он записал с ее слов стихотворение, автором которого был Харро Шульце-Бойзен (один из лидеров «Красной капеллы»):

Перед последним рубежом Мы подводим жизни итог. Спросим себя в этот час роковой: А стоило жизнь так пройти? Ответ один, он такой простой: Мы были на верном пути. Когда смерть держит тебя в когтях, Жить хочется, как назло. Но нет сожалений ни в мыслях, ни в снах: Нас правое дело вело. Топор и веревка нас не страшат — Не выигран ими спор. Пусть судьи суд свой неправый вершат, Не вечен их приговор.

Полковник Бушин сказал мне, что Ольга Чехова на его вопрос о том, как же она спаслась от ареста, пояснила: «Самое поразительное в истории “Красной капеллы” то, что в ней не нашлось предателя.Радиообмен. Это уязвимое место. Организация после первых арестов еще действовала более полугода, даже больше. Ведь были же события, обозначенные “20 июля”»… (полковник фон Штауффенберг 20 июля 1944 года совершил покушение на Гитлера).

При всем этом Ольга Чехова — талантливая личность, актриса от Бога. Обласканная властями, она появлялась в обществе фюрера и министра пропаганды, бывала в обществе людей, тесно связанных с Гиммлером и Канарисом.

Кинофильм «Любовь на ринге» с ее участием не сходил с экранов кинотеатров Третьего рейха. Когда наши войска ворвались в Берлин, ее разыскали и схватили агенты ОКР «Смерш». В багажном отсеке боевого самолета доставили в Москву. Там ею занимались могущественный шеф Смерша В. С. Абакумов и генерал НКВД В. Н. Меркулов.

Всеволод Николаевич Меркулов имел дар драматурга. Мало кто знал, что под псевдонимом Всеволод Рокк с пьесами выступает генерал внутренних войск! И Ольге Чеховой пришлось выслушивать его рассуждения о проблемах реализма в киноискусстве, о системе Станиславского. Остросюжетная драма Всеволода Рокка «Инженер Сергеев» стояла в репертуаре МХАТа и пользовалась немалым успехом у молодежи, особенно студентов технических вузов. В ней, кроме интриги, трудно было не усмотреть «большой политики». А интрига… Автору не пришлось высасывать ее из пальца, он жил в атмосфере гораздо более изощренных интриг и провокаций.

Ольга Чехова попросила текст пьесы у автора и накануне прочла ее. Она с похвалой отозвалась о сюжетной линии драмы. Насчет интриг… Меркулов в них сам запутался и при Н. С. Хрущеве на суде получил соответствующую статью УК РСФСР и был расстрелян.

И не только о системе Станиславского беседовали они. Меркулов сказал Ольге, что когда-нибудь он включит в свою новую пьесу сюжет о «разносе», который он получил 17 июня 1941 года от руководства. Под сомнение было взято агентурное сообщение «О. Ч.» о том, что «…все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР закончены, и удар можно ожидать в любое время».

Меркулов, правда, не сказал гостье дословно, что это был за «разнос». А произошло следующее. Его препроводительную записку по этому поводу украсила резолюция: «т. Меркулов может послать ваш источник к е… матери. Это не “источник”, а дезинформатор. И. Ст.».

Ольга Чехова осенила себя крестом. Взволнованно заговорила со слезами на глазах:

— Всеволод Николаевич! Клянусь. Моим источником там, в Берлине, был сам фюрер…

— Уточните, — усмехнувшись, попросил генерал.

Ольга вздохнула:

— Не хвастаюсь. Но от моих взглядов Адольф превращался в того простоватого ефрейтора его родного 16-го запасного баварского полка, среды обитания его окопной юности. Тогда связист Адольф Шикльгрубер получил Железный крест первого класса. В тот день конца мая 1941 года на нашем свидании я томно сказала Адольфу, что страшно тоскую по российской родне. В припадке нежности ему захотелось утешить мое чувство ностальгии. Сбиваясь, заговорил: «Дорогая, это произойдет очень, очень скоро». Он схватил мои руки и прижал к своей груди. Продолжил: «Мы разрешим проблему жизненного пространства для Германии не позднее 1943–1945 годов. А выступим в поход в четыре часа утра 22 июня. В воскресенье…»

Сказав это, Адольф страшно побледнел, задрожал…

Меркулов усадил взволнованную Ольгу Константиновну на диван. Налил ей стакан воды. Генерал-драматург прекрасно понимал ее состояние.

22 июня… Повтор наполеоновского числа повлек за собой эффект грозового разряда: актриса, в ту ночь страдавшая бессонницей, потеряла сознание. Привела ее в чувство горничная.

Меркулов доложил о беседах с актрисой своему руководителю Л. П. Берии. Большую часть из сказанного выше, правда, я узнал не от Бушина. И значительно позже. Полковник проинформировал меня только о поездке Ольги в Москву в общих чертах.