Бес в ребро

— Не надо, — остановил я друга, — будь на связи.

Устанавливать радиоконтакт с гостями уже не было никакого смысла. От застывших на опушке броневиков по дороге к станции двигалась знакомая фигура.

Мне не осталось ничего иного, кроме как пойти ему навстречу.

Тетушка Пин, а скорее всего, даже Златка все же сумели справиться с пультом управления воротами.

Повесив карабин на спину стволом вниз, я спокойно шел навстречу Головорубу. Барон был одет в кожаный наряд высокие сапоги, кожаный сюртук и широкополую кожаную же шляпу. Никакого оружия я не заметил, и, казалось бы, любая клыкастая тварь из окрестных обитателей могла легко убить невысокого, полноватого человека. Но с этим пешеходом я не советовал бы связываться ни гремучему льву, ни даже единорогу.

Мы шли навстречу друг другу как два героя вестерна. Жутко захотелось насвистеть знакомую с детства мелодию, но я удавил глупое желание в зародыше. Скорее всего, это просто нервная реакция.

Ментальное поле барона было плотно закрыто, но даже через этот блок проскальзывала какая-то обреченная тоска.

— Мой сын… — произнес барон, как только мы достаточно сблизились для разговора без перекрикиваний, но не смог договорить и нервно сглотнул.

Да уж: любовь к позднему ребенку способна заставить размякнуть даже такое гранитное сердце. Я мысленно поздравил себя с правильным решением.

— Ваш сын жив. Может, слегка помят, но ничего серьезного.

Облегчение бурным потоком прорвало ментальную блокаду барона, но он тут же закрыл брешь.

Чтобы сразу расставить все точки над «i», я кратко, но достаточно подробно описал все, что произошло. Не утаил ни того, что специально стрелял мимо броневика, ни того, что мог и не убивать единорога, а позволить зверю сотворить «несчастный случай» с отпрыском Медного барона. В финале, как печать под обвинительным заключением, добавил:

— За пару минут до всего этого я успел увести внутрь станции пятилетнюю девочку, которая играла вон в той песочнице.

Барон невольно проследил взглядом за моим жестом, явно оценив состояние выглядывающей из-за ангара беседки с бассейном и упомянутой песочницей. А также пулевые отверстия в ангаре и раскрошенный камень менгира, находящийся в десятке метров от беседки.

— О том, что успел натворить Руперт и как я смогу это компенсировать, мы поговорим позже, — узнав, что единственному сыну ничего не угрожает, барон вернул себе каменную невозмутимость и стальной блеск в водянистых глазах. — Но хочу сразу сказать. За то, что ты сохранил ему жизнь, я предлагаю тебе дружбу.

Шагнув ко мне вплотную, барон протянул руку и произнес какую-то явно ритуальную фразу:

— Если ты позовешь и это не запятнает моей чести, я встану рядом. До конца.

Даже боюсь представить, какие у этого живодера понятия о чести, но момент явно не располагал к долгим размышлениям, поэтому я обхватил пальцами предплечье старика и ответил:

— Если вы позовете и это не запятнает моей части, а также не заставит нарушить закон, я встану рядом. До конца.

Благородство и полубандитская романтика — дело, конечно, красивое, но акценты нужно расставлять загодя, поэтому я и впихнул поправку о нарушении закона. Да и вообще вся эта патетика была лишь яркой оберткой, и по большому счету в преданность до гроба тут никто не верит.

Барон в ответ почти до боли сжал мое предплечье и коротко хохотнул:

— Молодец! Теперь вижу, что Демоном тебя назвали не случайно. Думать и отстаивать свое умеешь. Да и за словом в карман не лезешь. — Барон жестко посмотрел мне в глаза, но тут же расплылся в добродушной улыбке. — Сколько лет живу среди русских, но так и не понял, почему нужно лезть за словом именно в карман. Нет, я прекрасно понимаю суть этой вашей поговорки, но при чем здесь вообще одежда?

— Умом Россию не понять… — приняв его игру, в тон ответил я.

— Вот-вот, именно это смущает меня больше всего. — Барон в своей излюбленной манере подхватил меня под локоток, и мы, как два лондонских денди на прогулке, двинулись к станции. — Слышал я этот стишок, но совершенно не понимаю, почему должен верить кому-то, кого умом не понять. Прости, друг мой, но так, без оглядки и вопросов, можно относиться только к Господу нашему. Кстати, судя по рациональному подходу к жизни, в твоих венах должна течь хоть капля германской крови.

— Ох, Карл… — притворно вздохнул я. — У меня там столько всего намешано, что не удивлюсь, если найдется еще и пара капель, скажем, японской крови.

Ведя себя нагловато-добродушно, барон был прав — уж если мы сумели найти компромисс по главным вопросам, изображать смущение и расшаркиваться в извинениях смысла нет. Хотя легкость, с которой немец отмахнулся от скользких моментов, немного напрягала. Вполне возможно, что он с такой же небрежностью может нарушить и собственные клятвы. Впрочем, я и сам не собирался совать ради него свою голову в петлю, к чему бы там ни обязывал тот странный ритуал.

Три броневика тронулись с места, только когда мы с бароном вошли в ворота станции.

— Никита, — с хитрым прищуром покосившись на крышу ангара, обратился ко мне барон, — ты бы успокоил своего Баламута. Говорят, он у тебя парень резкий и нервный.

— Не знаю, что там у вас говорят о моем друге, но бывший капитан полицейского спецназа вряд ли пальнет без причины.

— Капитан спецназа? — Добродушное выражение на лице барона внезапно стало хищным.

Похоже, кому-то в баронстве влетит за неполную информацию о соседях.

Когда мы подошли к станционному куполу, из ангара мастерской к нам вышли изгвазданные в крови дядюшка Чхан и Грета. Наша гостья даже в таком непрезентабельном виде сумела изобразить изящный книксен.

Барон сначала нахмурился, но затем явно узнал девушку.

Надеюсь, это не концерт по заявкам и Грета не подослана к нам в качестве шпионки. Об этом я почему-то подумал только сейчас. Надеюсь, подобные мысли — лишь фантазия расшалившейся паранойи.

Карл сначала покосился на покореженный броневик, затем заглянул в мастерскую, и увиденное ему явно не понравилось.

— Не нужно так нагружать стариков и девушку, — с легкой укоризной сказал мне мой гость. — Пусть идут отдыхать. Мои люди закончат.

Проследив за жестом барона, я увидел, что из уже въехавших на территорию броневиков высыпала банда головорезов — иначе и не скажешь. Первым к нам шагнул Тадеуш, сменивший своей щегольский костюм и пенсне на комбинезон немецкого десантника времен Второй мировой и ружье какого-то совсем уж запредельного калибра. Остальные девять телохранителей барона выглядели не менее колоритно и опасно. Он них буквально веяло звериной жестокостью и таким же животным азартом. Словно вывели погулять стаю истосковавшихся по приключениям бойцовых питбулей на пенсии.