Бесчувственная

Я с замиранием сердца смотрела, как напряжённая спина развернулась, и мужчина пересёк комнату в пару широких шагов, остановился рядом и коснулся моего подбородка, заставляя смотреть вверх.

– Сядь на корточки и приподними платье, - глухо уронил он, водя пальцем по моим губам, и сам медленно опустился напротив, давая мне немного времени на раздумья. Я видела, как играют мускулы под его рубашкой, как тяжело он сглатывает, явно борясь с собственными тёмными желаниями, пока я давила в себе ужас, пытаясь поймать отголоски чего-то приятно-неправильного, разливающегося по венам.

Впустив в лёгкие немного кислорода, я потянула ткань вверх, и та легко поддалась, словно читая мои мысли, а когда мои бёдра оголились до неприличия, по коже прошла рябь от соприкосновения с чуть прохладным воздухом. И тут же меня обдало жаром от мысли, как жадно, должно быть, Палач меня сейчас рассматривал, ведь его пристальное внимание я могла чувствовать каждой клеточкой.

– Раздвинь ноги шире… - прозвучало приказом, которого нельзя ослушаться, и я, как под гипнозом, его выполнила.
– Теперь коснись себя.

Всё это было для меня в новинку. Как-то мы с Ами втайне посмотрели один фильм, оставивший больше вопросов, чем ответов, но он не шёл ни в какое сравнение с тем, что я испытывала сейчас, сгорая от неясных, смущающих ощущений под взглядом мужчины.

– Как?

Его дыхание мазнуло по щеке, тепло чужого тела окутало вместе с его личным ароматом, с его тёмной аурой, голова закружилась от этой близости, и магия «Вуали» опять погрузила меня в кромешную тьму, где остались только голые эмоции. Но мне, как ни странно, так даже больше нравилось.

– Не спеши. Медленно дотронься и сама почувствуй, как тебе больше понравится, - спокойно, однако не без нетерпения произнёс он вполголоса, а мне было так волнительно, что я почти не думала о том, как всё это выглядит со стороны.

Дотронулась до своей чуть влажной плоти, вздрогнув от того, как это было непривычно, но не остановилась. Пальцы скользнули ниже и обратно, нащупали пульсирующий узелок, совершив вокруг него пару круговых движений, заставивших исторгнуть из себя весь воздух, потому что в лёгких стало нестерпимо горячо. Я трогала и трогала себя, предчувствуя, что дальше будет ещё больше, ещё запредельнее, и совсем не понимала причины.

– Это невыносимо… - прорычал вдруг Палач и, подхватив за талию, опрокинул спиной на диван, пока я старалась просто не задохнуться.

Бёдра стиснули с силой, раздвинув дрожащие в напряжении ноги, а после его рот оказался там, где только что были мои пальцы, и я уже ничего не могла контролировать — лишь принимать. Я не знала, куда деться от нарастающего взрыва, который обещали эти жадные губы и настойчивый язык, пыталась цепляться за запястья, сделанные будто из стали, чтобы это хоть на мгновение прекратить, взять передышку, но всякая попытка терпела крах.

– Не смей меня останавливать!
– гудело в ушах вместе с обезумевшим пульсом.
– Ты дашь мне всё, принцесса… Не пытайся с этим бороться!

И даже если бы сумела, было уже слишком поздно сопротивляться. Я в считанные секунды оказалась в утянувшем меня водовороте удовольствия, какого раньше просто не могла себе даже вообразить, и всё это сделал со мной он — тот, в чьих руках теперь была моя жизнь.

– Ого, значит, без меня у вас всё лучше некуда?
– хмыкнули совсем рядом, и вся та нега, в которую меня только что окунули, разбилась вдребезги.

А где-то на лестнице неистово рвало кота, и в этот момент я понимала его, как никто.

11.1

* * *

Я готов был проклясть Райдена за это «своевременное» появление, и от расправы над ним смогли отвлечь только звуки с лестницы. Коту было совсем нехорошо. Никогда не думал, что меня когда-нибудь так что-то напугает после смерти сестры, но даже недавняя близость Наяры уже почти не оставила после себя никаких эмоций. Они резко схлынули, хоть и не до конца исчезли, тлея на языке её вкусом, едва она первой подскочила к демону взволнованной птахой.

– Ты давала ему что-нибудь?
– не обращая внимания на присутствие друга, я надвигался на девчонку, но ту действительно заботило лишь животное.

– Он выпросил вчерашнюю рыбу, - созналась она, поглаживая того по голове, и тусклый взгляд кота устремился на меня, явно в попытке усовестить, только я по-прежнему не доверял этой девице.

– Ты специально туда что-то добавила, так?

– Вы адекватный вообще?
– забыв, что боится меня, Наяра встала в полный рост, и я на миг залюбовался тем, как вспыхнули её глаза.
– Рысь вчера всё пробовал лично! К тому же, я не стала бы причинять боль животному! Я же сказала, что останусь в этом доме!

– Рысь, значит?
– заинтересованно ухмыльнулся Райден, глядя на нас очень странным взглядом, но мне некогда было понимать его значение.
– Приятель, успокойся… В конце концов, это всего лишь питомец. Да и возраст у него почтенный — сам понимаешь.

Не знаю, кто конкретно зарычал — Наяра, я или демонический кот, но эти слова осели тупой болью в груди.

– Не смей… И будь добр, проваливай, если не собираешься помочь!

– Подгоню мобиль, - подозрительно быстро согласился приятель и, положив лишь сейчас замеченный мной букет цветов на стол, вышел на улицу, оставляя нас с девчонкой, как двух бойцов на ринге — того и гляди кинемся друг на друга.

Мы оба тяжело дышали, но на лице Наяры хорошо отражалось её состояние, и я осознал, что повёл себя слишком опрометчиво. Вся моя показная холодность куда-то подевалась, стоило представить, что это чудовище погибнет следом за сестрой, и больше ничего не будет напоминать о моей крохе Силь.

Я присел рядом с котом, пытаясь поднять того на руки, но он привычно зашипел и оскалился, а вот на девушку глянул с надеждой, давая мне понять, что к себе не позволит прикоснуться никому, кроме неё. Видимо, мне придётся с этим считаться.

– Я клянусь памятью мамы, что никогда бы не причинила вред кому-то намеренно, - уже спокойно сообщила Наяра, осторожно подкладывая ладони под тело кота и не глядя на меня.
– И я не знаю, какие ещё доказательства Вам нужны, но позвольте мне помочь. Я при всём желании не смогу сбежать, да и не буду. Сказала ведь уже…

– Я ещё не обдумал твоё щедрое предложение, - прервал я, с садистским удовольствием отмечая, как она нахмурилась, а потом самому от себя стало тошно.

На эту сделку я ещё не согласился, но вспоминая то, как юное гибкое тело извивалось в моих руках, какие звуки издавал её рот, когда я пробовал её, я чётко осознал, что пойду на это. Пойду не просто ради власти над ней — а просто потому что рядом с дочерью Мариуса испытываю самый первобытный и дикий голод, который может утолить только она. Мне нужно было всё — её эмоции, то, как она реагирует на мои прикосновения и слова. Мне необходимо было всё это, и, судя по всему, лишь так я смогу утолить свою нездоровую жажду.