Бешеная скорость

Она осторожно поправила его непослушные локоны, чувствуя, какой дрожью отзывается каждое её движение, а затем придвинулась ближе, сильнее прижимая к себе его руку. Дженнифер гладила его по волосам, позволяя улыбке легко трогать её губы. Коннорс ушел, оставив её наедине с ним и больничной аппаратурой, которая изредка нарушала тишину своими звуками. А она тихо напевала мелодию своей любимой песни. Той самой, под которую они танцевали. Той самой, после которой он попросил её стать его.

Она перевела взгляд на пикающие приборы, а затем ощутила, как что-то в её руке шевельнулось. Это ведь… она застыла, подумав, что воображение порой играет с нами слишком злые шутки, но когда это повторилось, резко перевела взгляд на ладонь, что сжимала в своей руке. Дженнифер почувствовала, как её пульс стал стучать чаще, а сердце вдруг просто замерло.

– Дилан…

– Пой… - голос был тихим и едва различимым, но она могла бы поклясться, что он был реальностью.

Она рассмеялась сквозь слезы, а затем прислонила его большую ладонь к своей щеке, ощущая, как она потеплела. Она придвинулась ближе и коснулась пальцами его лица, замечая, как дрожат его ресницы.

– Я буду петь тебе каждый день, если ты пообещаешь, что больше никогда не оставишь меня.

Ей показалось, что его губы тронула легкая улыбка, и она не сдала ждать, просто нажала на красную кнопку вызова, все ещё продолжая плакать от счастья.

– Дженнифер, что…

– Он заговорил, - улыбнулась она сквозь слезы, заставляя Коннорса на какое-то мгновение замереть, - клянусь тебе, Билл, его рука, веки…

– Будем делать инъекцию, принесите все необходимое, - обратился он к медсестре, которая тут же выбежала из дверей палаты. Коннорс подошел к Дилану, внимательно ощупывая его пульс, проверяя зрачки… Дженнифер уже не осознавала того, что делали врачи, суетившись вокруг пациента, но ей казалось, что происходило что-то волшебное. Что-то, что возвращало к жизни сразу две души.

Спустя некоторое время она сидела в кресле, крепко держа его руку и, надеявшись, что он придет в себя. Что все это не было ложной тревогой. И что до того момента, когда он снова откроет глаза, осталось совсем немного времени.

Она не считала секунды, минуты и часы, которые просидела в одном положении, но время неожиданно остановилось, когда она ощутила, как его пальцы снова сжали её руку.

– Дилан, - она почти что подскочила, тут же оказываясь к нему настолько близко, насколько могла.

– Выйдешь за меня? – услышала она его тихий голос, показавшийся ей сладким сном.

– Что? – Вырвалось у Дженнифер.

– Мне ещё трудно говорить… а ты заставляешь меня повторять…

Она улыбнулась сквозь вновь проступившие слезы.

– Ты делаешь мне предложение сейчас? Здесь?

– Знаешь… пролежав здесь столько месяцев я понял, что наша жизнь слишком коротка для того, чтобы ждать подходящих моментов. Тем более, что… черт возьми, я уже представляю, как сексуальна ты будешь в белом платье…

Она всхлипнула и рассмеялась, а затем легко коснулась губами его руки.

– Да, - прошептала она, - я выйду за тебя.

– Дженн…

– Я здесь, - тихо сказала она, крепче сжимая его руку.

– Позволь мне… я хочу ощутить его…

Она медлила всего секунду. Осознание его просьбы пришло сразу же, и она осторожно опустила его ладонь вниз и положила на свой уже заметно округлившийся животик. Она ощутила, как его пальцы дрогнули и слегка сжались, и это вызвало новый приступ слез, которые без разбора стекали по щекам.

Он не произносил ни слова, но вместе с тем, говорил так много. Она чувствовала все, что он собирался сказать, пусть это и не было произнесено вслух. Она ощущала его эмоции, и ей казалось, что даже сейчас, в этот самый момент, он кричит ей о своих чувствах. Кричит, что всегда будет рядом. И никогда не посмеет оставить.

И она ему верила.

***

Дилан стоял на прохладной земле, усыпанной потускневшими листьями, и слушал, как ветер играет с ними, время от времени заставляя отрываться от земли. Впервые за столько лет он решился придти сюда. Впервые у него появились слова, которые он хотел сказать им… хотел сказать отцу. Но как? Как он сможет изъясниться о том, что так долго разъедало его изнутри? Как сможет сбросить с души этот камень, который, казалось, уже навечно связан с его воспоминаниями? Отпустить прошлое так трудно, а особенно, когда ты до сих пор не можешь простить себя за ошибки, которые когда-то совершил.

Дилан ощутил, как знакомая теплая рука осторожно скользнула в его прохладную, дрожащую ладонь, а затем почувствовал знакомый цветочный аромат.

– Он простил, - сказала Дженнифер, а затем сильнее сжала свои пальцы, - теперь прости и ты.

Его взгляд был прикован к могильной плите, на которой было высечено: «Алан и Стефани Бейли. Память о вас будет вечно жить в наших сердцах».

– Столько лет я боялся придти сюда, - тихо начал говорить он. – Столько лет мне казалось, что он не будет горд за меня.

– Это не так, - шептала Дженнифер, - твой отец очень сильно любил тебя. И он знал, что ты так же сильно любишь его.

– Но я никогда не говорил ему об этом… я лишь… последнее, что он услышал от меня это…

– Посмотри на меня, - её теплые руки обхватили его лицо, и он осмелился встретиться с небесными глазами своей жены, которые смотрели пронзительно, заглядывая в самую глубину души, - иногда нам не нужно говорить о чувствах, потому что все итак понятно без слов. Тебе не нужно говорить, что ты любишь меня, потому что я знаю это. И твой отец тоже это знал. Он знал, что его сын вырастит прекрасным человеком, и он был горд им. Он был горд, что ты носишь его фамилию.

Дилан накрыл её ладони своими, а затем опустил их вниз и сжал в своих руках. Он молчал, но и без этого знал, что его жена все понимает. Она читала его, как раскрытую книгу и всегда чувствовала любые его тревоги. Она была его половинкой, которая делала его таким. Делала цельным, полным.

Он внезапно опустился на колени, а затем обхватил своими ладонями её большой животик.

– Я обещаю тебе, - шептал он, - я всегда буду для тебя тем отцом, которого ты сможешь ставить в пример. Как и я своего. Когда ты родишься, я расскажу тебе о твоем дедушке, - он улыбнулся, а затем почувствовал, как глаза наполнились слезами, - и твоей бабушке. Ты никогда не увидишь их, не услышишь их смеха… но я расскажу о них. Да, я сделаю так, что они будут живы в твоем сердце. И я обещаю, что как только ты появишься на свет… как только сделаешь первый вдох… ты сразу же почувствуешь, как сильно тебя любят. Ведь я уже горжусь тобой, Стефан Алан Бейли. И я… - Дилан поднял свою голову вверх. – Я клянусь тебе, Дженни… со мной ты никогда не будешь плакать. Больше никогда. В то самое мгновение, когда ты согласилась быть моей, ты сделала меня самым счастливым мужчиной, и я даю слово, что ты будешь так же счастлива. Что будешь счастливее всех в этом мире.