Бешеный Тигр Кровавой Хабанеро

Пришлось со всеми поздороваться и заново пометить. Задумчивого Дайшики тоже пришлось приголубить, а то расстраивается, наверное, что проиграл мне в забеге. Он торопливо начал меня почёсывать по спинке.

— Глядите-ка, Дайшики заслужил право гладить Тору-сана, — заметил Наума. Все посмеялись, поздравляя парня, тот слегка покраснел. Это на самом деле честь — её удостаивались лишь Сейто-сан, Кобо-сан, Китане и Тоу.

— Не завидуй, Наума, — фыркнул Дайшики, которому я забрался на колени.

— Новичок сказал, что ему не нравится наш кот, — тихо заметил Кобо-сан, и разговоры и насмешки стихли.

— На мыло его! — заявил я в оглушительной тишине, осознав, какую свинью подложил Асуме Учиха.

Часть 2. Глава 2. Тора беспокоится

Я проснулся, а во дворце кипеш. Народ бегает, как заведённый. Сано тоже припахали, и с раннего утра он помогает матери. И будить его не пришлось. Он заметил меня и оперативно положил еду в миски.

И чего это со всеми?

— Эй, Сано, что происходит? — не выдержав пытки неизвестностью, спросил я.

Он промолчал, но когда мы в кухне на минуточку остались одни, то сказал мне:

— Мы готовимся к празднику Обон. Это дни поминовения усопших.

А, ну ясно тогда, а то я и не знал, что думать, может, мы даймё из другой страны ждём или день рождения хозяина справляем. В прошлом году меня ещё из дворца не выпускали, но вроде что-то помню подобное. Ещё из окон были видны фонарики… Или это был другой праздник? Тут почти все праздники полуночные, но, с другой стороны, темнеет, как на юге — рано. Заход солнца в шесть-семь часов, и никаких тебе сумерек, сразу — хлоп! — и темнота. Но кучи фонариков, так что на улицах становится светло, очень кстати. Тем более тут не то что какие-то ёлочные гирлянды, «фонарики» довольно большие, некоторые с меня ростом, и много света дают, а работают — смешно сказать — от свечи. Зато и свет такой тёплый, уютный. Ещё на разные праздники используются разные фонари по цвету, форме и размерам.

Прошел почти месяц, как я вернулся к жизни во дворце.

Трижды я гонял в Коноху, жил там по несколько дней. Навещал Наруто, Кушину-сан и своих друзей. Насколько я понял, ситуация со старшим Сарутоби зависла ни на чём, и старичок-сморчок снова херувимил по Конохе, мироточа сладкой благостью. Один раз он мне попался, и я за ним немного последил. Всё бы ничего, но эти улыбочки, которые тут же пропадают, стоит отвернуться собеседнику, и эти заискивающие взгляды. Он чуть ли не с каждым встречным шиноби за руку здоровался, расспрашивал про дела, про семью, если та была, интересовался, как служится на благо отечества. Вылитый добрый дедушка Ленин, который про всех всё помнит и лучше, заботливей и внимательней которого нет.

Я понимаю, что сужу несколько предвзято, но каким-то же образом получилось у него после смерти Четвёртого Хокаге снова прийти к власти! А насколько я понял — его на пенсию как бы выпроводили, по старости. И вместо того, чтобы назначить Пятого Хокаге, да ту же Цунаде, если на то пошло, вдруг снова он встал у руля.

Потом эта некрасивая история с кланом Учиха, который смог выжить благодаря вмешательству Кушины и теперь за неё горой. Несостоявшаяся резня пошатнула репутацию Хирузена, его снова отстранили, между прочим, после девяти или десяти лет нового правления. Кушина меньше года у власти, но вокруг как будто снова что-то затевается. Муж её — Минато, который был Четвёртым Хокаге, меньше года пост занимал, а потом… Что случилось здесь, я доподлинно не знаю, но он точно погиб, спасая Коноху. Наруто называл отца героем.

Когда бывал во дворце, то частенько следил за младшеньким Сарутоби. Асума сблизился с Чирику, он вообще-то монах из какого-то храма, и так прикольно шестом управляется, круть. Но как-то друзей среди шугонинов у Чирику не было. Может, потому что запрет у монахов на друзей или ещё что-то, не знаю. Тем страннее их дружба. А ещё Асума просёк, что я за ним приглядываю, и закурил. Не то чтобы от нервов, но думаю, что за прошедший месяц я ему их чуток подпортил. Нет, я особо гадостей не делал, разве что шипел на него и уркал, когда он мимо проходил. Из-за этого остальные шугонины на его сладкие речи не поддавались. А то, как начнёт болтать, так некоторые словно загипнотизированными становятся, явно от папани передалось.

Я запаха табачного дыма не переношу — это плохо на обоняние действует. Поэтому этот гад последнюю неделю смолил постоянно. Блин, да что он за шиноби! Его любой генин за версту почует!

Ага! Чую! Вспомнишь гамно — вот и оно!

— Таями-сан, есть что-то перекусить? А то я с дежурства, — обратился Асума к матери Сано, он вошёл на кухню как-то по-хозяйски что ли.

Неужели этого никто больше не замечает? Да и что за попрошайничество? Всех шугонинов кормят нормально, шёл бы завтракать в казарму, нет ведь, ему что повкусней надо! Ишь выискался тут принц!

Пи…лять! До меня дошло!

Он тут жрёт мясо всякое, а в казарме одну чечевицу да рис трескает, как и Чирику! Вот как он с тем сошёлся! Неужели тоже за глубоко верующего его монах принял? А курит ещё и для того, чтобы запах еды заглушить! Вот хитрая обезьяна!

Кухарка дала ему жратвы, и он всё слопал под моим неодобрительным взглядом. И не подавился даже. И не разоблачишь его так просто — на дворцовую кухню шугонины не ходят.

— Эй, Сано, пойдём, скажу что-то, — позвал я няня.

— Вы чего-то изволите, Тора-сан? — фыркнул он. А я оглянулся и заметил внимательный взгляд Асумы. Блин! Ещё не хватает, чтобы он каким-то образом догадался, что Сано меня понимает! Я заорал и начал скрестись в дверь, чтобы и ежу было понятно, что я хочу, чтобы мне её открыли.

— За мной! Сано! За мной! Выходи! — безотрывно раздавал я команды.

— Да что с Торой-чаном? — удивилась Таями-сан. — Обычно он не такой разговорчивый.

— Не знаю, — спохватился Сано. — Чего-то волнуется, я выйду, посмотрю, чего он так переживает. Может, как всегда, куда-то забраться хочет да не может…

— Таями-сан, а Сано что, нянька этого кота? — поинтересовался Асума. Он уже через пару дней после того, как был зачислен в штат, разобрался, кто есть кто, и больше не высказывался на мой счёт при ком-то и держался вежливо.

— Да, они хорошо ладят, и Шиджими-сан поручила ухаживать за Торой-саном моему сыну, — легко слила инфу кухарка.

Пока выходил, подумал, что если скажу Сано передать Кобо-сану, что Асума ест мясо на кухне, то тот вряд ли догадается, что об этом надо сказать Чирику, который может и не поверить с чужих слов. А такую сложную конструкцию мне не рассказать. Да и не так это важно может показаться. Блин!

— Сано, отбой...