Бесконечная история

– Аль Чахир! – воскликнул Бастиан.

В то же мгновение камень засветился ярким светом и выпрыгнул из своей оправы прямо в руку Бастиана. Дверь открылась… И возглас удивления вырвался у всех стоявших вокруг. Бастиан, держа в руке светящийся камень, вошел в дверь в сопровождении Атрейо и Кверквобада. За ними ринулась толпа.

В большом круглом зале было темно, и Бастиан поднял вверх камень. Свет его был намного ярче света свечи, и все же его не хватало, чтобы осветить все помещение. Было видно только, что у стен стоят высоченные стеллажи, снизу доверху уставленные книгами.

Принесли лампы. Теперь огромный зал был ярко освещен и можно было разглядеть, что стеллажи с книгами разделены на секции табличками-указателями. На одной было написано: «Веселые рассказы», на другой – «Захватывающие приключения», на третьей – «Серьезные фантазии», на четвертой – «Короткие истории» и так далее, и так далее.

В середине круглого зала на полу виднелась надпись крупными буквами:

БИБЛИОТЕКА

СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ

БАСТИАНА БАЛЬТАЗАРА БАГСА.

Атрейо остановился и, широко раскрыв глаза, с восхищением оглядывал полки. Он был так захвачен этим зрелищем, что его обычно замкнутое лицо отражало все его чувства. Бастиан был счастлив.

– И все эти истории придумал ты сам? – спросил Атрейо, указывая пальцем на стеллажи.

– Да, – сказал Бастиан и спрятал в карман Аль Чахир.

Атрейо посмотрел на него с изумлением.

– Это выше моего понимания, – признался он. Жители Амарганта, конечно, давно уже с увлечением листали книги, читали их вслух друг другу, некоторые сели прямо на пол и стали тут же учить наизусть отдельные места.

Весть о великом событии с быстротой молнии распространилась по всему Серебряному Городу. Как только Бастиан и Атрейо вышли из библиотеки, к ним подбежали рыцари Икрион, Избальд и Идорн.

– Господин Бастиан, – сказал рыжеволосый Избальд, работавший проворнее всех не только клинком, но и языком, – мы слыхали, каким удивительным даром вы обладаете, и потому просим вас взять нас к себе на службу. Мы хотим сопровождать вас на всем вашем дальнейшем пути. Каждый из нас мечтает о своей собственной истории, и хотя, говоря по чести, вы не нуждаетесь в нашей защите, быть может, вам все же пригодятся в дороге три удалых и верных рыцаря. Вы нас примете?

– С удовольствием, – ответил Бастиан, – такими спутниками можно только гордиться.

Тут три рыцаря захотели прямо на месте принести присягу Бастиану на его мече. Но он удержал их.

– Зиканда, – объяснил он, – волшебный меч. Никто не может до него дотронуться без опасности для жизни, кроме того, кто вкусил от пламени Огненной Смерти и в нем искупался.

И рыцарям пришлось удовольствоваться дружеским рукопожатием.

– А что с Героем Инреком? – осведомился Бастиан.

– Он совершенно пал духом, – сказал Икрион.

– И все из-за своей дамы, – добавил Идорн.

– Надо бы его проведать, – заключил Избальд.

И они впятером – Бастиан, Атрейо и три рыцаря – направились в ту гостиницу, где поначалу остановилось все общество и где Бастиан поставил в конюшню старую Йиху.

Когда они вошли в зал для приезжих, там сидел только один-единственный гость. Он склонился над столиком, опершись головой на руки и запустив пальцы в свою светлую шевелюру. Это был Герой Инрек.

Как видно, в багаже, с которым он путешествовал, были запасные доспехи, потому что он сидел вооруженный и в латах, правда, не в таких великолепных, как те, что Бастиан вчера изрубил мечом на куски.

Когда Бастиан поздоровался с ним, он вскочил и уставился на него и на Атрейо. Заметно было, что глаза у него покраснели.

Бастиан спросил, нельзя ли им сесть к нему за столик, и он, пожав плечами, кивнул и снова опустился на свое место. На столе перед ним лежал мятый листок бумаги – его, казалось, много раз сминали и вновь расправляли.

Я хотел узнать, как вы себя чувствуете, – начал Бастиан, – мне жаль, если я вас обидел.

Герой Инрек мотнул головой.

– Со мной все кончено, – произнес он хрипло. – Вот, прочтите сами!

Он пододвинул Бастиану записку. Бастиан прочел:

«Мне нужен самый великий, а вы не такой. И потому прощайте!»

– От принцессы Огламар? – спросил Бастиан.

Герой Инрек кивнул.

– Сразу же после нашего поединка она потребовала, чтобы ее доставили на берег вместе с ее иноходцем. Кто знает, где она теперь? Никогда больше я ее не увижу. Что мне тогда делать на свете?

– А вы не можете ее догнать?

– Зачем?

– Чтобы уговорить, настроить по-другому… Герой Инрек горько рассмеялся.

– Плохо же вы знаете принцессу Огламар! Я больше десяти лет тренировался, чтобы овладеть всем тем, что я теперь умею. Я отказался от всего, что могло бы повредить моей спортивной форме. Я соблюдал железную дисциплину, учился у величайших мастеров фехтования, у чемпионов всех видов борьбы, пока не победил их всех. Я могу бегать быстрее лошади, прыгать выше оленя, я все могу лучше всех или, вернее, мог до вчерашнего дня. Прежде она не удостаивала меня даже взглядом. Но постепенно ее интерес ко мне и к моим достижениям несколько возрос. Я уже начал надеяться, что она остановит на мне свой выбор. И все оказалось напрасным. Теперь я потерял ее навсегда. А как жить без надежды?

– Быть может, вы слишком высоко цените принцессу Огламар? – сказал Бастиан. – Наверняка есть на свете какая-нибудь другая принцесса, которая понравится вам не меньше.

– Нет, – отвечал Герой Инрек, – мне дорога принцесса Огламар как раз тем, что она остановит свой выбор только на самом великом герое.

– Ах, вот как! – растерянно пробормотал Бастиан, не зная, что и посоветовать. – Да, случай и вправду тяжелый. Как же быть? Ну, а если вам попробовать одержать победу в каком-нибудь другом состязании? Отличиться перед ней как певец, например, или как поэт?

– Но я герой по призванию, – ответил Инрек слегка раздраженно. – Я не могу и не хочу менять профессию. Я – то, что я есть.

– Да, – согласился Бастиан, – и это видно. Все молчали. Три рыцаря бросали на Героя Инрека сочувственные взгляды. Они хорошо понимали, каково ему сейчас. Наконец Избальд откашлялся и негромко сказал, обращаясь к Бастиану:

– Для вас ведь, господин Бастиан, помочь ему – пустячное дело.

Бастиан поглядел на Атрейо, но тот, как обычно, стоял молча, с непроницаемым лицом.