Бесконечная война

После короткого вступления Валиенте перешел прямо к делу.

— Мы опоздали на семь минут из-за вашей системы безопасности. Вы боитесь одного меня или всех своих избирателей?

Прежде чем Джексон успел ответить, Валиенте обвел взглядом охотничьи трофеи на стенах.

— Какой интересный выбор. Либо несъедобные, либо редкие животные. Либо то и другое сразу. Очень символично.

Его спутник загоготал.

Джексон не сказал еще ни слова. Он боролся; у него было такое ощущение, словно он столкнулся с первобытной силой.

— Может быть, вы сядете, мистер Валиенте? И вы… — он заглянул в сводку, — мистер Чамберс?

По крайней мере, на это они согласились.

Что представлял собой Валиенте? Джексона уверяли, что он просто слабоумный, в котором нет ничего особенного, кроме умения переходить. Но Валиенте оказался сложнее. Даже его голос звучал странно, с точки зрения Джексона, который пытался оценить своего собеседника. Джошуа словно выкладывал слова одно за другим, как игрок выкладывает карты, решительно и уверенно. Он казался довольно медлительным, зато неумолимым. И если уж он начинал движение, остановить его было не проще, чем разогнавшийся танк.

А что касалось трофеев на стене, Джексон знал, что голову тигра приобрел еще дедушка Старлинга, купивший ее у продавца китайских афродизиаков, но остальное, по большей части, было результатом подвигов самого сенатора. Чутье не подвело Джошуа: трофеи словно предупреждали посетителей, что сенатор обладает внушительным запасом оружия, которое содержит в должном виде и не стесняется пускать в ход. Впрочем, большинство тех, кто голосовал за Старлинга, были поклонниками огнестрела. Джим Старлинг не стал бы обращать внимание на нытиков-экологов, которые распускали сопли из-за того, что в каком-то далеком мире убили Бемби.

И так во всем.

В любом случае Джексон решил, что это не его проблема, ему просто нужно было продержаться час-полтора, пока гостям не укажут на дверь.

— Кофе, господа?

— А чая у вас совсем нет? — спросил Чамберс.

Джексон позвонил, и напитки принесли через пару минут.

Затем, к своему большому облегчению, Джексон услышал, как в уборной смыли воду. Дверь открылась, и появился сенатор — слава богу, в кои-то веки с застегнутой ширинкой.

Старлинг, тучный, пятидесяти лет с небольшим, без пиджака, застигнутый в разгар рабочего дня, казался обезоруживающе гостеприимным. Колонисты встали, и вид у них сделался чуть менее ершистый, пока сенатор жал им руки. Старлинг хорошо это умел — он обрабатывал людей с первой же секунды, как только появлялся перед ними.

Насколько мог судить Джексон, Валиенте удивился, когда сенатор попросил у него автограф.

— Это не для меня, а для моей племянницы. Она ваша большая поклонница.

Валиенте словно хотелось извиниться, когда он подписывал карточку.

— Я за вас не голосовал. Бюллетени нам не присылают.

Старлинг пожал плечами.

— Но вы по-прежнему мой избиратель, согласно определению, данному Эгидой, и окружным спискам. (Джошуа сохранил за собой юридический адрес Приюта в Мэдисон-Запад-5.) И вы сами теперь занимаетесь политикой, так?

Он полистал лежавшие на столе бумаги.

— Мэр в каком-то поселении. Восхитительно.

Сенатор плюхнулся в большое кресло и продолжал:

— Итак, господа, вы проделали долгий путь из вашего отдаленного мира, вы добрались до Вашингтона, вы желали срочно меня видеть. Давайте перейдем к делу. Насколько мне известно, вы добиваетесь создания заповедников на второстепенных Землях, так?

— Да, сэр, — ответил ирландец — Билл Чамберс.

— Нет, — сказал Джошуа, вновь бросаясь в бой. — Тролли — не животные. И нет никаких второстепенных Земель. Каждая Земля — это отдельный мир. Не стоит ставить Базовую Землю в центр мироздания, сэр.

Джексон набрал воздуху, чтобы вмешаться. Но сенатор принял ответ Валиенте с юмором.

— Допустим. Но Земли, которые меня интересуют, населены американскими гражданами и находятся под властью Эгиды. Я озабочен тем, чтобы гарантировать нашим гражданам права, даруемые конституцией.

Он вновь поворошил бумаги.

— Кажется, я понимаю, зачем вы здесь. Но, может быть, вы расскажете своими словами?

Джексон убедился, что Валиенте никудышный оратор, несмотря на свой политический опыт. С запинками, по мере сил, Джошуа попытался изложить проблемы, накопившиеся на Долгой Земле из-за дурного обращения с троллями.

— Послушайте, когда я узнал про случай с Мэри и ее детенышем, то пришел в ужас. Но это всего лишь верхушка айсберга. В Черт-Знает-Где мы защищаем троллей, распространив на них гражданские права…

— Что? Вы серьезно? И насколько далеко вы их распространили? Нет, не отвечайте. Какие бы самодельные законы вы ни устанавливали в вашем Черт-Знает-Что…

— Черт-Знает-Где.

— Короче говоря, не переполняйте чашу. Тролли — гуманоиды. Так? Гуманоиды, похожие на людей, но не люди, и неважно, какие законы вы придумываете в вашем сельском захолустье. Тролли — животные, притом, судя по последним отчетам, опасные. И этих тварей, которые сильны и агрессивны, по вашим словам, не следует убивать и как-либо притеснять? Так? Я прочел все бумаги, пусть даже мой ассистент, возможно, думает, что я этого не сделал, — и сенатор подмигнул Джексону. — Сильные агрессивные животные, а теперь еще и убийцы.

Валиенте подтвердил:

— Да, сильные. Даже самка весит как борец сумо и бьет как боксер-тяжеловес. Агрессивные? Только если их вынуждают. В большинстве случаев от троллей много пользы.

— Пользы?

— Сенатор, тролли и люди работают вместе. Так ведется повсюду на Долгой Земле, даже на Ближних Землях… черт возьми, вы должны об этом знать — о дополнительном ресурсе, который представляет собой троллий труд.

Тролли жили во всех мирах, колонизированных людьми. С точки зрения поселенцев, лишенных станков и техники, тролли были покладистыми и толковыми работниками, способными расчистить поле, перевезти копны сена, даже помочь с постройкой школы. В более развитых сообществах Ближних Земель троллей приставляли к работе на огромных овечьих пастбищах, которые покрывали множество последовательных Австралий, они стригли овец и пряли шерсть, трудились на гигантских каучуковых плантациях многочисленных Малайзий и стояли у сборочных конвейеров на фабриках некоторых ближних Америк.

— Все может быть… — Старлинг пошуршал бумагами. — Но вот у меня пачка сообщений о том, как ваши тролли нападают на людей. В одном случае человек остался парализованным, в другом погибла женщина и пострадал маленький ребенок. И так далее. Что скажете?

— Сенатор, тролли опасны точно так же, как медведь в национальном парке. То и дело какой-нибудь идиот-турист пытается сфотографировать своего ребенка в обнимку с маленьким славным мишкой. Подобная глупость даже в Базовой Америке приводит к печальным последствиям, а на последовательных Землях, более или менее диких, она фатальна. Мы неустанно твердим об этом людям. В большинстве последовательных миров глупость — прелюдия к смерти. И ситуация ухудшается, сенатор. У троллей есть один обычай под названием долгий зов, благодаря которому тролли во всех мирах узнают о случившемся. На распространение информации требуется некоторое время, но рано или поздно, если люди будут обращаться с троллями как с опасными животными, наши отношения с ними повсюду кардинально изменятся…

Старлинг громко рассмеялся.

— Знаете, вы прямо как те придурки, которые типа качают у деревьев энергию. Долгий зов? А дальше вы мне скажете про гнев Зеленой богини? Подведем итог, мистер Валиенте: мы обязаны защитить наших граждан, в том числе от их собственной глупости, которая не является преступлением. Иначе тюрьмы бы не пустовали. Особенно здесь, в Вашингтоне. Ха!

Валиенте не отставал.

— Я лишь прошу, сэр, о чем-то вроде декларации, в которой Соединенные Штаты даровали бы троллям статус охраняемого вида в пределах Эгиды.