Бесконечность

Юстина тяжело дышала, как после марафона, в ожидании комментариев со стороны слушателей, но заметив их недоумение плескавшееся в глазах, отдышалась и добавила:

— Я Джану тоже это читала, он попросил рассказать это тебе. Есть какие-то зацепки? Всю книгу перевернула, ни слова больше про Радем или ФИНИШ.

Бен немного подумал и наконец сказал:

— Не понимаю при чем тут люди без бесплодия…

— Бинго! Мы с Джаном тоже об этом подумали, но так и не пришли к выводу…

— Может это побочный эффект концентрата? — оборвала ее Сара

— Это теория…

— Знаю что доказать сейчас невозможно, даже если и выйдет как-то по-другому, то что с того? — Снова оборвала ее Сара, не давая сказать и слова — Самое плохое для нас может быть только то, что мы бесплодны, но это сейчас не самое худшее, верно? — именно по поведению Сары было понятно, что для нее как раз это сейчас самое худшее. Все видели как она опекает Элима, наверняка в ее голову ни раз закрадывались мысли о собственном ребенке. Она и сама прекрасно понимала, что о ней думают. Ей не нравилось быть открытой книгой перед людьми и сказав это она больше делала акцент на мести к своему отцу. «Теперь этот старый говнюк точно сгниет без концентрата» — наверняка думала она. На ней даже проскочил тонкий намек, который понял, конечно только Бен, но тот, на ее реплику безучастно отвел глаза.

— Ты права, больше ведь нет зацепок? — Юстина посмотрела в глаза Бену, словно ища в них ответы.

— Нейс, говорят она не была в Радеме. Если этой книге с шести лет, то ей уже семь.

— Об этом мы не думали, но опять же это не приближает нас к истине. Я все же поищу еще что нибудь в библиотеке.

Юстина незамедлительно встала, забрала со стола книжку и удалилась, даже к запеканке не притронулась

— Странная она — буркнула Сара и тоже встала из-за стола — Пошлите в комнату отдыха.

Бен не смотря на рассказ Юстины, думал совсем не о насущных проблемах, его больше беспокоило то, что он возможно никогда больше не встретит своих родителей и девчонку из дежавю. Ее маленький образ поселился в его голове, и словно прогрызал все внутри оставляя только пустоту. «Стоит ли рассказать про нее Томасу?» — никак не унимался в голове вопрос. Возможно это и был ключ к решению, который юноша так и не собрался вставить в замочную скважину. «Если это будет необходимо — расскажу» — подумал Бен.

* * *

В комнате отдыха разместились все кто принимал препарат и еще несколько людей пришли просто послушать. Один из них был брат-блезнец — Яков, он сегодня был раздражительнее, чем когда его застал Бен. Ощущалось даже напряженное поле, когда юноша проходил рядом. Бен сел на диван рядом с Джаном и поздоровался.

— Вспомнил что-то?

— Голяк, ни намека на Радем. У тебя как?

— Мне кажется у всех голяк — Бен зло буравит взглядом проходящего мимо Манха

— Эй, он не всегда идиот, до вашего прихода Манх действовал не хуже остальных. Знай меру Бен. Нельзя так грубо рубить всю его активность — азиат скомкал бумажку и кинул на пол, взглядом провожая ее траекторию падения — мы должны быть командой, понимаешь? — он посмотрел в глаза юноше.

— Ну да, в этом ты прав — Бен расслабился и откинулся на спинку дивана — продолжим пить таблетки?

— Скорее всего, одного воспоминания нам будет мало, нужно подключить и остальных ребят, в конце концов теперь ясно что никто от них не умирает — лицо Джана кривит косая усмешка. Бен сразу же вспомнил вчерашний случай с Элимом и хотел было рассказать азиату про потерю сознания, но не успел. Входная дверь со скрипом открылась, и в комнате воцарила тишина — все умолкли в ожидании.

Томас выглядел сегодня в менее официальных одеждах, от чего его вид стал еще более неприятным. За все время его присутствия в нем отличались только надменные манеры и ухоженный, опрятный вид. Видимо он такой человек, который даже если и выглядит как спелое яблоко, все равно чувствуется гнилое нутро.

— С добрым утром ребятки! — он сказал это таким мерзким голосом, что по телу прошли мурашки

— Что еще за хрень ты придумал? — выкрикивает Манх

Томас отмахивается от его вопроса и продолжает:

— Что удалось вспомнить? — не убирая позитивность в голосе

— Ничего

— Твоя фиговина не фурычит — иронично пропел Марк

— Ага, хрень

— Не фурычит? — изумленный шепот выскочил из уст Томаса.

— Я могу рассказать — Манх разрезал гул своим басом и все тут же уставились на него. У Томаса же совсем пропал позитивный настрой, его лицо преобразилось и имело сосредоточенный вид, он достал из нагрудного кармана рубашки автоматическую ручку и присел на стул:

— Рассказывай

Манх высокомерно подбоченился.

— Я видел снег, много снега! В Радеме зима, дети катаются на горках и лепят снеговиков, мы с другом слепили самого большого. Потом ко мне подошел дяденька и дал в руки маленький флакончик - концентрат. И еще я помню, что я лег спать вместе с ним, с флаконом. Потом проснулся у себя дома.

Томас внимательно записывает каждое слово и кивает головой. После поднимается и снова смотрит на Манха.

— Это все? По твоему рассказу там все спокойно, я все же дам вам таблетки еще раз, но если не удастся ничего вспомнить, придется поверить тебе на слово и отправить вас в Радем только на основании твоих воспоминаний.

Томас пошарился в карманах брюк и кинул банку с таблетками прямо в Манха. Тот успел схватить ее до того как она врезалась бы ему в грудь: благо его резкость не подвела.

— В остальном у вас все в порядке? Побочных эффектов не было? Отравлений? — Он окинул взглядом всех ребят в комнате

— У Элима — поднялась Сара — Его вырвало и он потерял сознание.

Толпа затаила дыхание, коллективно предвкушая ответ. Никто до этого не знал о случае с Элимом. Ребята с открытыми ртами стреляли взглядом то на растерянного Элима, то на Томаса. Последний тщетно пытаясь скрыть удивления процедил:

— Не умер и ладно, выбор остается за вами. Пить или не пить дело сугубо ваше — голос Томаса совсем тих и полон разочарования — Приду завтра, в это же время.