Бесконечный тупик

Русские гениально претворили и углом направили свет на Восток. Уже стали в положение евреев и их христианства. Всё повторилось. Жестче, грубее и страшней. Как же тут смеяться над Лениным, выбрасывать его из мавзолея? Не-ет, Ленин это любовь, и я его люблю искренне, всей душой. Он еще русским послужит ВЕКА.

Только громадное усилие догадаться о сверхключе, и всё – власть абсолютная. Шарик – наш, русский. Только усилие. Ну же, ведь догадывание, ощущение неощутимого это же русская черта…

После 17-го русская эмиграция мгновенно расселилась по всему миру. Как будто русские только и ждали сигнала к началу великого исхода. И характерно, что одинаково мощные белые колонии были основаны и во Франции и в Китае. Теперь в Китае коммунизм. Осталась Франция. Но Франции следует найти антиключ, ключ вверх, в то, что выше. И русские смогут – единственные. Евреи в своей программе наивны – в этом необоримая сила. Но и слабость, ибо ключ евреев никому конкретно не принадлежит. Но он-то, ха-ха, ЕСТЬ. (836) И всё. Конец. Стоит только крутануть его, добраться до него, лежащего где-то в яйце холодной иглой.

809

Примечание к №631

крушение самой идеи нравственности в политике привело на русской почве к наиболее разрушительным последствиям

Собственно, сама эта почва, русский бумажный идеализм в значительной степени спровоцировали такое крушение. Достоевский писал в «Дневнике»:

«Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но когда наш русский идеалист, заведомый идеалист, знающий, что все его и считают лишь за идеалиста, так сказать, „патентованным“ проповедником „прекрасного и высокого“, вдруг по какому-нибудь случаю увидит необходимость подать или заявить своё мнение в каком-нибудь деле (но уже „настоящем“ деле, практическом, текущем, а не то что там в какой-нибудь поэзии, в деле уже важном и СЕРЬЁЗНОМ, так сказать, в гражданском почти деле), и заявить не как-нибудь, не мимоходом, а с тем, чтоб высказать решающее и судящее слово, и с тем, чтоб непременно иметь влияние, – то вдруг обращается весь, каким-то чудом, не только в завзятого реалиста и прозаика, но даже в циника. Мало того: цинизмом-то, прозой-то этой он, главное, и гордится. Подаёт мнение и сам чуть не щелкает себе языком. Идеалы побоку, идеалы вздор, поэзия, стишки; наместо них одна „реальная правда“, но вместо реальной правды всегда пересолит до цинизма. В цинизме-то и ищет её, в цинизме-то и предполагает её. Чем грубее, чем суше, чем бессердечнее, тем, по-его, и реальнее. Отчего это так? А потому, что наш идеалист, в подобном случае, непременно устыдится своего идеализма. Устыдится и убоится, что ему скажут: „ну, вы идеалист, что вы в „делах“ понимаете; проповедуйте там у себя ПРЕКРАСНОЕ, а „дела“ решать предоставьте нам"“.

И далее Достоевский приводит мнение одного русского «идеалиста», оправдывающего предательское поведение Австрии в Крымской войне тем, что ей это было «выгодно». По этому поводу Федор Михайлович восклицает:

«Ведь с этим признанием святости текущей выгоды, непосредственного и торопливого барыша, с этим признанием справедливости плевка на честь и совесть, лишь бы сорвать шерсти клок, – ведь с этим можно очень далеко зайти».

И зашли. Ленин сказал:

«Мы будем карать СВЯТЕНЬКИХ, НО БЕЗРУКИХ болванов, ибо нам, РСФСР, нужна не святость, а УМЕНИЕ вести дело».

В конце своей политической карьеры Владимир Ильич подвёл своеобразный итог деятельности советской власти на международной арене:

«Я надеюсь, что всей нашей международной политикой в течение пяти лет мы вполне доказали, что к вопросам престижа мы относимся совершенно равнодушно … Я уверен, что ни в одной державе нет в народных массах такого равнодушия и даже такой готовности встретить вопрос престижа как престижа самой весёлой насмешкой. Мы думаем, что дипломатия современной эпохи всё быстрее идёт к тому, чтобы относиться к вопросам престижа именно подобным образом».

Ленинские письма наркому иностранных дел Чичерину служат наглядным подтверждением этой точки зрения:

«Осрамим и оплюём их „по-доброму"“.

«Ноту по поводу отсрочки Генуэзской конференции без указания срока следует составить в самом наглом и издевательском тоне, так, чтобы в Генуе почувствовали пощёчину. Очевидно, что действительное впечатление можно произвести только сверхнаглостью».

Или из письма Молотову:

«Тут игра архисложная идет. Подлость Америки, Гувера и Совета Лиги наций сугубая. Надо наказать Гувера, ПУБЛИЧНО дать ему ПОЩЁЧИНЫ, чтобы ВЕСЬ МИР видел, и Совету Лиги наций тоже».

Последняя фраза сказана по поводу бескорыстной помощи голодающим Поволжья. В голове Ленина не укладывалось: как это можно помогать умирающим людям «просто так»? Не-ет, «тут игра архисложная». И за помощь – пощёчины.

«Кто верит на слово, тот безнадёжный идиот, на которого машут рукой».

Ну и много ли выиграли? Тогда, в Поволжье… Но это было только начало «ленинской дипломатии». Потом прошли не годы – десятилетия. Может быть, потом «окупилось», может быть тогда достигли головокружительных дипломатических успехов? 70 лет наглого издевательства над общепринятыми нормами международных отношений, подлой, низкой мелочности, выгадывания копейки на чужом горе, предательства, открытого и уверенного воровства «в глаза», и наконец пустопорожней, неправдоподобной до глумления демагогии. И эта колоссальная «дипломатическая активность» – к чему она привела? К скрытой, глубоко затаённой ненависти со стороны ВСЕХ союзников и к холодному, равнодушному презрению со стороны Запада. Который давно уже русских и за людей не считает. Получилось-то по «наивному» Достоевскому:

«Политика чести и бескорыстия есть не только высшая, но может быть, и самая ВЫГОДНАЯ политика для великой нации, именно потому, что она великая. Политика текущей практичности и беспрерывного бросания себя туда, где повыгоднее, где понасущнее, изобличает мелочь, внутреннее бессилие государства, горькое положение. Дипломатический ум, ум практической и НАСУЩНОЙ выгоды всегда оказывался ниже правды и чести, а правда и честь кончали тем, что всегда торжествовали».

Ирония в том, что русские совершили исторический опыт отказа от правды и чести, вполне предвидя его конечный результат. И всё равно сделали так. Более того, именно исключительное уважение и поклонение правде и чести сыграло с русскими злую шутку. Это, может быть, суть трагедии по-русски. Предвидеть ошибки и всё же совершать их.

810

Примечание к №776

все основные герои Достоевского легко проецируются на русскую историю

«Идиот» был опубликован в 1868 году, а уже в 1875 террорист Мышкин пытается спасти из ссылки Чернышевского. (818) Как и у князя, у реального Мышкина был удивительный почерк, благодаря которому он и сделал головокружительную карьеру (был представлен военному министру как отличный топограф и стенограф). Конечно, князь не Раскольников, но следует учесть, что в реальности Мышкина звали Ипполит, так что тут произошло обратное наложение. Если сплошь и рядом реальными прототипами того или иного литературного героя являются несколько лиц, то почему бы и нескольким персонажам не быть прототипами одного реального лица?

811

Примечание к №782

Неслучайно из «идейного борца против труположества» сделали мумию.

На XIII съезде Рязанов негодовал против «труположества». Прямо о мавзолее он сказать не мог и поэтому действовал косвенно: во-первых, распространив среди делегатов соответствующие письма Ленина к Горькому и, во-вторых, негодуя против перенесения праха Маркса в Москву. Невозможность этого проекта Рязанов мотивировал следующим образом:

«44 года лежит прах Маркса вместе с прахом его жены, его внука и старого друга … Никакой ученый не сможет отличить оставшиеся жалкие остатки черепных, берцовых костей Маркса и его жены, которые остались ещё в могиле».

Аргумент профессионала. Аргумент человека, всё это ВИДЯЩЕГО.

812

Примечание к №631

Чацкий

Псевдоним члена меньшевистского ЦК П.А.Бронштейна.