Бескрылый
Шрифт:
— Что это?
— Почитай. Здесь статьи о тех, кто погиб на том шоссе. Любопытная вещь: все погибшие учились в Судзуране. Кроме девчонок. Но с девчонками всё не так просто. Они встречались с кем-нибудь из Судзурана. Кроме одной — той, что выжила. Я поспрашивал ребят, но никто не знает ни о каком байкере, связанном с Судзураном. Кроме тебя и твоих ребят. Ну, «драконы» ещё, «мохнатые». Но они просто ученики, как и остальные. И их мало. В основном все байкеры из «легионеров».
Бандо взлохматил рыжие волосы и задумался. Нет, ему на ум тоже не шло ничего подходящего. С другой стороны, если все погибшие имели отношение
Ничего не понятно.
— Передохни немного. Потом можно отловить Риндамана и попробовать спросить у него — вдруг он что-то знает.
— Я не устал. — Бандо вновь уткнулся в карту и попытался прикинуть, как лучше расставить ребят вдоль дороги. Цуцумото бесцеремонно выхватил карту у него из рук, сложил и отнёс на подоконник.
— Эй!
— Отдохни немного, — строго велел Цуцумото, ещё и окно закрыл с таким видом, что сразу стало ясно — спорить бесполезно. Хуже того, даже Сэндо и Ямадзаки его слушались.
— Тебе не кажется, что ты палку перегибаешь?
— Не кажется. Лезь под одеяло.
— Чего? — начал закипать Бандо.
— Ничего. Я просто хочу, чтобы тебя поскорее выпустили отсюда…
Он поймал Цуцумото за запястье, дёрнул к себе и обхватил рукой за шею, немного придушив.
— Тебе не приходило в голову, что я могу воплотить твои мечты в реальность?
— Приходило. Я не против. Всё равно мы в больнице, меня успеют спасти, если ты накосячишь. Надеюсь.
Не похоже, что врёт, слишком уж спокойный. Косички пощекотали подбородок Бандо, когда Цуцумото слегка повернул голову.
— Так и будешь меня держать?
— Может быть.
— Тогда я бы предпочёл лечь на койку, а то немного неудобно.
— Придурок, — подытожил Бандо, отпустил его и осторожно вытянулся на койке, чтобы не потревожить резкими движениями рёбра. Цуцумото выпрямился и повернулся к нему лицом, осмотрел с головы до ног и обратно, а потом внезапно наклонился. Бандо ошарашенно смотрел на него и пытался сообразить, что это Цуцумото задумал. Судя по всему, решил всё-таки поцеловать так, чтобы Бандо это запомнил. Пришлось прикрыть глаза, потому что он себе не мог это представить.
Горячее дыхание обожгло губы, за ним последовало прикосновение — лёгкое и ненавязчивое. И потом Бандо сам не смог вспомнить, как его пальцы запутались в тёмных косичках, а инициатива в поцелуе оказалась перехвачена. Губы у Цуцумото были неожиданно мягкими и податливыми.
— Так и знал, что, когда ты будешь в сознании, целоваться будешь ещё лучше, — пробормотал Цуцумото немного позднее.
— Извращенец, — вынес приговор Бандо.
— Может быть. Но тебя я всё равно получу. Я упрямый, знаешь?
— Ну да. А потом тебя будут дразнить моей девчонкой. Об этом ты подумал?
— Мне всё равно, — пожал плечами Цуцумото и запустил пальцы в рыжие пряди, легонько потянул, словно попросил о продолжении.
========== 13 ==========
Риндамана ловить не пришлось — он заявился сам. Пришёл навестить Бандо в больницу, чем изрядно шокировал общественность. Ввалился в палату, сел на стул, уставился на Бандо и спустя пять минут вопросил:
— Ты видел?
Цуцумото едва не свалился с подоконника от подобной лаконичности и осведомлённости. Пожалуй, один Бандо совершенно спокойно воспринял как визит Риндамана, так и его вопрос.
Он просто кивнул.— Хочешь с ним потягаться?
— А ты?
— Это только твоё дело.
— Это почему? — спросил Цуцумото.
— Потому что он тут из-за Бандо.
Цуцумото и Бандо вместе уставились на Риндамана с немым вопросом в глазах.
— Одноглазый появился недавно. Знак, предупреждение, теперь последствия. Лучше бы тебе вспомнить, что и когда ты натворил. И кто от этого пострадал.
Бандо помотал головой и потёр висок пальцами. Слова Риндамана изрядно его озадачили. Всякое бывало, конечно, но вот чтобы так — убить кого-нибудь… Совесть Бандо в этом плане была чиста, как слеза младенца.
— Вспоминай, — веско повторил Риндаман и неторопливо ушёл.
Цуцумото перебрался на койку и уселся рядом с задумавшимся Бандо.
— Пришло что-нибудь на ум?
— Ничего.
— Точно?
— Ты издеваешься? Или считаешь, что у меня руки по локоть в крови?
— Нет, но вдруг ты что-нибудь подходящее вспомнил. Я не думаю, что ты кого-то прибил, но что, если кто-то винит тебя в чём-то подобном?
— А я всегда полагал, что это байкеры суеверны… Куда уж там. Может, я вообще обкурился и ничего толком не видел?
— Грузовик ты точно не видел, хотя должен был. Так что ты решил?
— Я поеду там ещё раз. Поставлю ребят вдоль дороги и поеду.
— Уверен?
— Других вариантов всё равно не вижу. Мне нужно сделать этого одноглазого козла — и я его сделаю.
Бандо уже привычно пристроил голову на коленях у Цуцумото и прикрыл глаза, когда тот принялся перебирать рыжие волосы пальцами. В таком положении почему-то думалось лучше. Он ещё раз покопался в памяти, но так и не вспомнил ничего подобного. Ненавистников у него хватало, но не до такой степени. И меньше всего тот одноглазый байкер походил на живого человека. Белый глаз, половина черепа, странный байк без номеров. Да, у одноглазого не было зеркала заднего вида — вообще ничего похожего. Чёрный байк, сам чёрный с головы до ног, только белая кость черепа с чёрным провалом глазницы и белый левый глаз.
Вот ведь бред…
И Цуцумото ещё… Он видел ту чёртову стену, даже трогал её. Стена была, взялась откуда-то, хотя быть ей не полагалось. Так не бывает. Ведь не бывает же. И тот грузовик до кучи, который Бандо «не увидел».
— Ну как?
— Никак. Не знаю, кто это может быть. Ума не приложу. Но если Риндаман прав, и эта тварь завелась из-за меня, мне её и убирать обратно. — Бандо перебрался на койку и улёгся, подложив руки под голову. Цуцумото устроился рядом и провёл ладонью по забинтованной груди.
— Было бы неплохо, если бы ты точно знал, как эту тварь убрать можно.
— Ну извини, она мне не призналась в своих слабостях. Фонари не горели, зеркала не было. И впилился в грузовик я при вспышке молнии. До этого я не мог даже рассмотреть, какой он, этот одноглазый.
— Свет и зеркало… — медленно повторил Цуцумото. — Интересно. А если он увидит себя в зеркале при свете, что с ним станет?
— Не знаю. — Бандо прикрыл глаза. Он опять задыхался, так знакомо и обыденно. Сигарет под рукой не было, как и байка, зато был Цуцумото. Поцелуй заменил сигарету, а тело Цуцумото — байк. Действовать и не думать оказалось проще, чем ломать голову над мотивами чужих поступков. Тем более, Цуцумото в самом деле не возражал.