Бесноватые

– По-твоему, я без ума от этой женщины? Черт меня побери, ну и без ума! По-твоему, я ничего не могу с этим поделать? Черт меня побери, ну и не могу! Не я первый.

– Не первый и не последний, если уж на то пошло.

– Ты тоже без ума от Пег. Думаешь, я не знаю? Только ты умеешь это скрывать. А я нет. Я простой бесхитростный мужик.

– Сэр, вы кто угодно, но только не простой и не бесхитростный мужик.

– Что? – заинтересовался сэр Мортимер, к которому вдруг вернулся его обычный цвет лица, а вместе с ним и обычная несдержанность. – Ты что, догадался?

– Кое о чем.

– О чем же именно? Знаешь, например, почему я именно тебя отправил на эти идиотские розыски вместо того, чтобы обратиться к дюжине моих людей в Париже, которые уже десять раз могли доставить Пег сюда?

Джеффри так и стоял, перебросив плащ через руку. Ему пришло в голову послать проклятие небесам или швырнуть этот плащ на пол, как это, наверное, сделал бы сэр Мортимер. Но он только оглянулся.

– У вас дюжина своих людей в Париже? Вы прямо как сэр Фрэнсис Уолсингем [14] .

14

Уолсингем, Фрэнсис (ок. 1530–1590) – государственный деятель, советник Елизаветы І, «Бесс» (1533–1603). Имел многочисленных шпионов и осведомителей при европейских дворах.

– Кто такой сэр Фрэнсис Уолсингем?

– Он уже умер. Я когда-то читал, что он нанял целый легион шпионов для доброй королевы Бесс.

– А, науки, науки! – пробурчал сэр Мортимер. – Я, знаешь, уважаю книжную ученость; только многовато ее развелось, а здравого смысла осталось маловато. Я вложил деньги в ювелирное дело Хуксона с Леденхолл-стрит вовсе не для шпионажа. Мы уже целый год воюем с «мусью». Но банкиры не воюют, они богатеют. Ты это запомни, слышишь? Меня бы выгнали из дома, в одной рубашке выгнали бы… эти люди из общества, узнай они, что я вкладываю деньги в торговлю. И все же вот тебе мой ответ.

– Ответ на что? Почему вы послали меня в Париж?

– Да, черт возьми! Потому что кто-то должен жениться на Пег! И я решил, что это будешь ты! Кому же еще? Я с самого начала так задумал и решил дать тебе возможность показать, на что ты годишься, доказать, что ты вовсе не робкий слюнтяй, каким вечно прикидываешься.

Он перехватил взгляд Джеффри.

– Ну, не возмущайся. Ты мне нравишься. Раз ты все равно втюрился в Пег, а она в тебя – еще больше, так что дурного в этой моей затее?

– Дурного в ней ничего. Но есть в ней одна ошибка. Ошибка, сэр, заключается в том, что я не собираюсь жениться на Пег.

– Как?! – вскричал сэр Мортимер, приходя в ярость. – Не собираешься жениться?

– Не собираюсь.

Сэр Мортимер весь подался вперед, плечи его приподнялись и в свете свечи, падавшем из-за спины, казались еще массивнее.

– Это оттого, что она уже не девица, да? Мне не доказать, что ты первый с ней валялся: потаскушка скорее плюнет мне в глаза, нежели хоть слово скажет против тебя; да я и не стану ничего доказывать, пусть чертовы законники доказывают. Да и такая уж важная штука – невинность – для девушки с таким приданым? Тоже мне, добродетель!

– Штука не такая уж важная. Мне эта женская добродетель представляется товаром чересчур дорогим и слишком непонятным, чтобы держать его в такой чести. Восхищаться женщиной только за то, что она ни разу не вспомнила про свой пол, все равно что восхищаться мужчиной, который ни разу не вспомнил про свои мозги.

– Верно рассуждаешь. Не произноси этого вслух – понял? – а то куча попов тут же на тебя набросится с воплями. Но рассуждаешь верно. Что же тебя заботит в таком случае?

Сэр Мортимер пристально взглянул на Джеффри.

– Не золотишко, надеюсь? А то ты у нас гордый, еще откажешься от ее денежек. Это сейчас, когда всякий юноша из хорошей семьи только и думает, как бы поправить семейные дела удачной женитьбой, – и правильно делает! Так не из-за денег?

– Нет, не из-за денег. По крайней мере…

– Так в чем же дело, черт побери? Не станешь же ты отрицать, что любишь эту потаскушку?

– Про себя я это знаю. Но я скорее дам перерезать себе горло, нежели женюсь на ней или признаюсь, что желаю этого.

– Что это вы, сэр, за персона такая, чтобы рассуждать, что вы станете делать, а что – нет? Да кто ты такой? Лэвви ты, может, и озадачил своими разговорами о «людях мистера Филдинга», а меня – нет. Я знаю, что это – легавые с Боу-стрит, сволочь, которая тайно выслеживает и сдает за вознаграждение воров и убийц. И ты – один из них. Есть ли дело грязнее?

– Осторожней, сэр.

– Господи Боже мой! – трагически воскликнул сэр Мортимер. – Что же за гадюк развели мы вокруг себя! Пег чуть не стала актриской в «Друри-Лейн» и, не помешай я ей, была бы сейчас с низшими из низших! Ты – сыщик! Куда уж ниже? И оба вы: любите и не женитесь. И я: разрываю себе сердце из-за двух идиотов, луной ушибленных.

– Факты, которые вы приводите, сэр…

– Не говори, черт возьми, о фактах!

– Факты, которые вы приводите, неверны. С приходом мистера Джона Филдинга на Боу-стрит суд магистратов [15] и служащие этого суда обрели наконец достоинство. Что касается театра, то два самых разборчивых и высокомерных господина, его милость герцог Графтон [16] и мистер Горацио Уолпол [17] , считают за честь отобедать с Гарриком в Хэмптоне.

15

Магистрат – член суда магистратов, мировой судья, судья полицейского суда.

16

Фитцрой, Огастус Генри, третий герцог Графтон (1735–1811) – британский государственный деятель.

17

Уолпол, Гораций (171–1797) – четвертый граф Орфордский; приобрел известность как автор трудов исторического и антикварного содержания, а также блестящих и остроумных писем. Автор готического романа «Замок Отранто».

– Пег – не Гаррик, пойми ты, щенок! Она скорее похожа на ту, другую Пег, Уоффингтон, которая сбежала из театра, прежде чем ее оттуда выгнали.

Тон его изменился.

– Мальчик мой, послушай меня! У нас мало времени. В любую минуту Лэвви может…

Сэр Мортимер внезапно замер с открытым ртом, схватившись рукой за золотую пуговицу на камзоле. Джеффри кивнул.

– Да, – произнес он. – Вы хотели сказать, что в любую минуту миссис Крессвелл может вернуться. И вы будете стоять перед ней, словно преступник у позорного столба, когда толпа бросает в него камни и дохлых кошек. Я не хочу обидеть вас, сэр. Но с вами-то что происходит?

– Я не могу ей противиться. Я это заслужил. Вот и все.

– Простите, но совсем не все. Я сам так думал несколько месяцев назад.

– Черт меня дери, могу ли я вечно пренебрегать благополучием Пег? Она должна пребывать в высшем свете, иначе зачем нам этот дом в Лондоне? Лэвви Крессвелл пользуется расположением нашего милостивого короля, его толстозадости Георга Второго, такого же жалкого вдовца, как и я. В этом все дело, и тебе это известно.

– Это только часть дела, я в этом уверен. Вы никогда не придавали особого значения свету. Я видел, как вы спустили с лестницы баронета, который не сказал и половины того, что наговорила вам миссис Крессвелл. Чем держит вас эта женщина? Чем она так запугала вас? Или не она, а ее братец, мистер Хэмнит Тониш?