Бесноватый Цесаревич

Надоел мне тусклый свет и постоянный запах гари. Ко всему я привык в этом времени, даже к отсутствию душа и интернета, но к этому никак. Пред отъездом напомнил Волкову про химика, которого он мне обещал привезти, но пока нужной кандидатуры не было. Обещал помочь Кулибин, которому я объяснил свои мысли по улучшению освещения. По его словам, в Академии есть только один толковый химик, некто Товий Ловиц[1], с которым он хорошо знаком. Может он поможет подобрать грамотного человека или сам согласится помочь. На мой вопрос, не жид ли это Ловиц, Кулибин ответил отрицательно. Товий — это немецкое имя Тобиас на русский манер. Уже хлеб, а то как-то не хочется делиться информацией и вводить в ближний круг представителя этого племени.

— Александр Михайлович, хотел задать вам вопрос, как специалисту в области артиллерии. Что бы вы улучшили в первую очередь в полевой артиллерии, поручи вам заняться этим делом? — задаю вопрос своему гостю.

Интересно послушать мнение профессионала. Со специалистами в области вооружений я ещё не разговаривал.

— В первую очередь я бы уменьшил вес артиллерийских передков и зарядных ящиков. Если возможно лафетов, так же не мешает уменьшить вес армейских фур. Которые используются не только артиллерии, но и во всей армии.

Данилов смог меня удивить. Я-то думал, что он затронет тему зарядов и качества самих пушек. Кстати, перевооружение на единороги нового образца уже идёт. Форсировала его Екатерина перед смертью. А Павел даже подстегнул артиллерийское ведомство, чуть ли не на первом совещании с коллегиями. Палить из пушек он любил не меньше, чем устраивать парады. Палить из пушек это вообще какая-то нездоровая черта у семейства Романовых, Пётр Iне даст соврать.

— Можете объяснить более детально? Мои познания в артиллерии ограничиваются прочитанной литературой и трёхфунтовой пушкой, из которой я любил пострелять. Был у меня такой грех, — задаю вопрос Данилову и чувствую, как краснею. Про мои стрельбы прямо во дворце знали наверно все дворяне в стране.

— Давайте немного разбавим нашу компанию. Среди гостей есть и артиллерийский офицер, поручик барон фон Рентелень Георгий Евдокимович. Он мне показался знающим офицером, заодно послушаем и его мысли.

Упомянутый поручик как-то естественно влился в круг офицеров, с которыми я общаюсь в Новгороде. Очередной немец, но куда без них сейчас в русской армии? Да и не только в армии. Послал за поручиком слугу, вызванного звоном колокольчика.

Фон Рентелень появился буквально через несколько секунд. От него так и несло нетерпением и некоей сопричастностью к тайне. Данилов понимающе улыбнулся и начал рассказывать.

— Нынешний вес полупудового единорога порядка сорока — сорока двух, а лафета тридцати пяти пудов. Для перемещения орудия на марше используется передок, вес которого порядка семнадцати пудов. С учётом необходимых для боя инструментов и комплекта для шести выстрелов, общий вес всей системы более ста пяти пудов. Обычно используется упряжка с шестью, а лучше с восемью лошадьми. Также к орудию прилагается зарядный ящик весом восемнадцать пудов, если прибавить ядра, порох и гнёзда для ядер, то это ещё сорок пудов и упряжка из трёх — четырёх лошадей. Прибавьте к этому, артиллерийскую кузницу, весом в семьдесят пудов и тройку лошадей. Наковальня и инструменты перевозятся в специальном полуфурке, а уголь в специальной фуре. Он так и называется кузнечный обоз и состоит, как я уже сказал, из трёх специальных повозок. У меня есть с собой расчеты и полная выкладка по всем весам, я передам вам её завтра же.

Я сидел, слушал Данилова и медленно охреневал. Книжек я прочитал немало, но вот таких деталей там не объясняли. А ведь логистика — это половина успеха в любой войне.

— Это сколько же лошадей обслуживает всего одно орудие и какое количество фуража необходимо, чтобы кормить такую прорву скотины. А ведь ещё есть фуры для вещей солдат, провиантские фуры, санитарные и сапёрные.

— Вы совершенно правы, Ваше Высочество.

Здесь Данилов поморщился и поменял позу в кресле. Судя по всему, раны его беспокоят постоянно. Надо будет направить его на осмотр к Блоку. Не думаю, что при нынешнем уровне медицины можно кардинально помочь со старыми ранениями, но попытаться нужно. Данилов тем времени продолжил, сделав пару глотков вина.

— Потому я ответил на ваш вопрос именно так. Уменьшение веса повозок, да и самого орудия, я считаю главным требованием в современной войне. Быстрое перемещение артиллерии в условиях манёвренной войны, это половина успеха в сражении. Я не знаю, как сейчас обстоят дела во французской или австрийской армии, но в нашей армии дела сейчас обстоят именно так. Пока это не сильно заметно, но в будущем, приведёт к обидным поражениям и ненужным потерям. Наши орудия пока лучшие, но враги не стоят на месте и наверняка делают работы над ошибками.

Я сначала подумал, что Данилов тоже попаданец, как и я. Уж очень его манера изложения отличалась от современников. Плюс говорил он без всякой казуистики и называл вещи своими именами, что тоже не свойственно большинству людей, с кем я успел пообщаться. Но потом отмёл эту мысль, просто человек кратко и при этом ёмко формулирует свои мысли. Фон Рентелень вообще смотрел на Данилова как на какого-нибудь ожившего святого.

— Понятно, что для меньших калибров используются более лёгкие повозки и меньшее количество лошадей, но это не меняет сути. Не менее важным недостатком является качество оси самого орудия. Сорок лет назад, когда орудие ставили на вооружение, это было не так заметно. Но сейчас настала необходимость замены осей, изготовленных из более качественного железа. Оси часто ломаются, что в условиях боя просто беда. То же самое касается повозок. Они недолговечны, часто ломаются, и это сильно уменьшает скорость передвижения армии. Если брать сами орудия, то я пока не слышал о каких-то новых образцах пушек, превосходящих единороги. Но мысли по улучшению существующих пушек у меня есть. Этим занимался ещё мой отец, и я продолжаю его изыскания. К сожалению, у меня нет достаточных средств для самостоятельных изысканий, а артиллерийское управление на мои письма не отвечает.

Опять двадцать пять. Умный человек, который может принести пользу развитию артиллерии в стране, сидит в своём имении, ещё и с мизерной пенсией. Понятно, что пока наша армия самая передовая в мире, но нет предела для совершенства. Задела, который сделала Екатерина, хватит ещё на долгие годы, за что ей честь и хвала. Императрица любила не только коллекционировать фаворитов, при ней с полководцами, которые не только били врага, но и продвигали военную науку вперёд, тоже был полный порядок. Застой начнётся гораздо позже, при позднем Александре и достигнет полной деградации при Николае I, очень надеюсь, что в этой реальности он к власти не придёт. Но при всём при этом наша артиллерия никогда не уступала лучшим европейским аналогам. Просто не все понимают необходимость начала работ по усовершенствованию оружия, с учётом развития научного прогресса. Новые станки и машины, позволяют сейчас производить более качественный металл и сложные изделия. А самое главное изготавливать их массово. Не научились ещё наши генералы и министры думать о будущем. Или враг ещё не заставил.

— Как вы относитесь к тому, чтобы заняться созданием повозки нового вида? Дело в том, что в ближайшее время в Новгород должен приехать каретных дел мастер Иван Силантьев. Недавно он изобрёл совершенно новый вид креплений для колёс, который облегчит передвижение в каретах. Приезжает он в Новгород, чтобы открыть здесь мануфактуру. Сначала будут проведены испытания, а затем будет начато производство. И кто нам мешает заняться повозками для артиллерии?

— Я готов приступить к работе хоть завтра. Семьёй я так и не обзавёлся. Управлением моего хозяйства занимается старшая сестра. Я ей напишу письмо и передам с нарочным.

— Это замечательно, Александр Михайлович. Барон, вы в деле? — обращаюсь к поручику.

— Яволь, — заорал вскочивший фон Рентелень.

Сначала смеяться начали мы с Даниловым, потом к нам присоединился и сам поручик. Обстановка стала более душевная и менее формальная.

— Только давайте сразу договоримся. Мы с вами начинаем работу для российской армии. Сохранение тайны должно являться основным условием нашего сотрудничества. Тайна должна распространяться на всех людей, в том числе на сослуживцев и старинных приятелей. У меня есть одна задумка, которую мы обсудим позже. И об этой задумке нельзя знать ни нашим врагам, ни нашим союзникам, да и нашим генералам-фельдмаршалам тоже пока знать без надобности.