Беспощадные клятвы

— Аша. — Ее имя шипит между моих зубов, и я вижу, как ее губы кривятся в ухмылке, а одна рука скользит по ее плоскому животу к голой влажной плоти между бедер. — Боже, ты такая…

— Скажи мне. — Она бормочет это сладким голосом, скользя по моей коже липко-сладким, заставляя мой член пульсировать и дергаться. — Какая я?

— Ты так чертовски красива. Я хочу…

Мне не нужно говорить ей, чего я хочу. Она видит это по моему лицу, по стеклянному вожделению, наполняющему мой взгляд, когда он окидывает ее, смотрит, как она раздвигает себя пальцами, чтобы я мог видеть каждый ее дюйм, влажный, мягкий и горячий. Ее заводит, что она так дразнит меня, что она так близка ко мне и все еще отказывает мне, и эта боль снова и снова проникает в меня, пока мой разум не затуманивается, и я чувствую, как мой пульс бьется в венах, как ровный барабанный бой.

Как бы я ни был расстроен, я не могу отрицать, что в этом что-то есть. Я никогда в жизни не был так возбужден, даже в ту первую ночь, когда я был здесь с ней. Я чувствую, что погрузился в нечто большее, чем возбуждение, в нечто большее, чем потребность, и смотрю на нее в оцепенении, когда ее пальцы начинают обводить ее клитор. Я вижу, как ее спина отрывается от кожаной скамьи, а бедра скользят по ней, когда она двигается.

Это заставляет меня хотеть того, чего я никогда раньше не хотел. Мне хочется прижать ее к себе, отвести ее руки от себя, чтобы ее удовольствие досталось мне, трогать и пробовать ее на вкус, пока она не закричит. Я чувствую, как дрожу от усилий, чтобы не потянуться к ней, не потянуться к себе. Я вижу, как медленная улыбка искривляет ее губы, когда она тянется к игрушке, лежащей на скамейке, а ее пальцы все еще медленно поглаживают ее клитор.

— Давай, потрогай себя, если хочешь, Финн, — бормочет она, и эти слова поражают меня, как удар током, мой член пульсирует от нетерпения согласиться. — Дай мне что-нибудь посмотреть, пока я буду себя ублажать.

Боже, как мучительно видеть, как она просовывает игрушку между ног, как толстый силиконовый член раздвигает ее складочки, когда я готов отдать все, что угодно, лишь бы он был моим, но это не мешает мне расстегнуть ремень неуклюжими пальцами, рука лихорадочно обхватывает мою длину и начинает гладить еще до того, как я полностью освободился, и Аша смеется, низко и хрипло, в глубине ее горла.

— Медленно, Финн. С такими темпами ты кончишь раньше, чем я.

В ее голосе звучат дразнящие, певучие нотки, которые, как я знаю, являются частью всего этого, пребывания здесь. Я так хочу услышать, какая она, когда не играет роль, когда она не на работе, если бы это были только мы с ней в одной постели ради удовольствия и ничего больше.

Это не мешает мне, даже не задумываясь, делать то, что она говорит. Я не знаю, как, но мои удары замедляются, волочась по всей длине моего члена, пока я наблюдаю, как она медленно вводит игрушку в себя, и вожделение сжигает меня, когда я всем своим существом желаю, чтобы это был мой член, скользящий в нее. Я вижу, как она напряжена, как мокрая, сжимается вокруг негибкой длины, и хочу трахать ее сильнее, чем дышать.

— Ты ведь хочешь меня, правда? — Шепчет она таким низким голосом, как будто в этом можно сомневаться, и я бессловесно киваю, мои бедра подрагивают, когда ладонь скользит по чувствительной головке моего члена. — А что, если я скажу, что ты не сможешь кончить?

— Господи, Аша, я не знаю, возможно ли это. — Я изо всех сил стараюсь не кончить, мои яйца напряжены и почти болезненны каждый раз, когда моя рука касается их, вены на моем члене пульсируют, когда я скольжу рукой вверх и вниз в медленном ритме, который грозит вытолкнуть меня за грань каждый раз, когда мои пальцы касаются набухшей головки. — Я не знаю, смогу ли я остановиться…

— А если я тебя накажу, если ты этого не сделаешь? — Последнее слово прозвучало с придыханием, игрушка глубоко вошла в нее, ее бедра раскачиваются вверх в такт толчкам, заставляя меня стонать от желания. Я даже почти не слышу, что она говорит, все, о чем я могу думать, это о том, как она сжимается вокруг игрушки с каждым толчком, как ее пальцы прижимаются к клитору, двигаясь кругами, которые я хочу запомнить, чтобы самому делать с ней то же самое, если у меня когда-нибудь появится такая возможность.

— Финн? — Она произносит мое имя, и я перевожу взгляд на нее. Я вижу, что она все еще гораздо лучше меня понимает, не потерялась в удовольствии от всего этого, и я хочу это изменить. Я хочу увидеть, как она сходит с ума от желания, забывая обо всем остальном, забывая, как быть кем-то, кроме себя, без всяких прикрас.

Не думаю, что у меня когда-нибудь будет такая возможность. При других обстоятельствах это могло бы разрушить мое возбуждение, но сейчас я не уверен, что это возможно. Я никогда в жизни не был таким охренительно твердым.

— Блядь, Аша, мне нужно кончить. — Я почти задыхаюсь от этих слов, моя рука замирает на члене, сжимая его в попытке не кончить раньше нее. Я чувствую себя почти в бреду от потребности, комната наполнена звуками и запахом секса, и я хочу знать, так ли хороша она на вкус, как пахнет. Я чувствую, что пропитан ею, пропитан потребностью, я смотрю на нее с беспомощным желанием, когда ее глаза встречаются с моими, а ее бедра раздвигаются шире, бедра выгибаются навстречу ее пальцам и игрушечному члену, когда она улыбается этой богатой, соблазнительной улыбкой.

— Тогда пойдем со мной, — мурлычет она, и мне кажется, что все вокруг взрывается.

Я не уверен, что когда-либо раньше так кончал, определенно не от прикосновений к себе. Ощущение, будто оргазм поднимается от моих чертовых пальцев на ногах, глубокое до мозга костей удовольствие распространяется по мне, а мой член дергается и пульсирует, сперма выплескивается на деревянный пол, и я вижу, как Аша выгибается и корчится, извиваясь на руках, ее взгляд прикован сначала к моему лицу, а затем к моему члену, когда она тоже кончает, ее губы разошлись, и каждый дюйм ее тела дрожит от удовольствия.

Это одновременно и самое сладкое удовольствие, и самая страшная пытка, которую я когда-либо испытывал. Я хочу быть на ней, рядом с ней, в ней, чувствовать все это, а не стоять на коленях с рукой, дрожащей вдоль моего ноющего члена, наблюдая, как она разрывается на части прямо в пределах досягаемости от меня.

Она чертовски красива, и я хочу, чтобы она была моей.

Проходит мгновение, прежде чем туман рассеивается. Я слышу звук, с которым Аша вытаскивает из себя игрушку, и вижу эротичный вид ее набухшей, покрасневшей киски вокруг нее, когда она выскользнула из нее. Она сдвигается в сторону, кладя ее на пол, и я понимаю, что мой член все еще ноет. Я бы даже не был уверен, что действительно кончил, если бы не доказательства прямо передо мной.

— Ты можешь делать со мной все, что хочешь, если я буду делать то же самое с тобой. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, порожденные непрекращающимся желанием, которое все еще пульсирует во мне, заставляя меня чувствовать, что я каким-то образом нахожусь вне себя. Я никогда никого так сильно не хотел. Мне кажется, что я могу умереть, если уйду отсюда, так и не прикоснувшись к ней. — Услуга за услугу, Аша. Я сдержу свое слово, если ты сдержишь свое.

Она приостанавливается на полпути к тому, чтобы сесть, ее рука сжимает край скамьи, и я вижу то же самое жидкое желание в ее широких темных глазах. Как бы она ни пыталась это скрыть, у нее не получается.