Беспредел (сборник)

Только чтобы жить, надо есть.

Мой упыриный рацион – это в основном бутерброды с мертвечиной. Ну и свежая кровь, разлитая по бутылкам. Мертвого мяса хватает на работе, а живых людей я сцеживаю экономно – одного-двух человечков в месяц, не более. Такая скромная диета позволяет нормально существовать, не привлекая к себе внимания.

Но всегда найдется кто-то, кто хочет есть в три горла.

Одна жадная вампирша жрет просто как не в себя. Буквально завалила наш морг подранками. Такими темпами в нашем городишке скоро станет попросту нечем питаться. В итоге она, конечно, бросит и город, и меня. Как жена Смеханыча. А сама отправится в какой-нибудь мегаполис, где мне с моей рожей ловить абсолютно нечего.

Все это совершенно никуда не годится.

Глажу свою Зайку по голове и сообщаю, что нам нужно расстаться. Она смотрит на меня не моргая и шевелит губами: «Почему?»

– Зайка, я пытаюсь тебе сказать об этом весь вечер, но ты постоянно затыкаешь мне рот. – Слегка надавливаю пальцем на кончик ее носа. – ПИП!

Потягивая через трубочку ее кровь из стакана, говорю по словам:

– Не надо. Трогать. Мою. Еду.

Юджин Ром

Балабол [6]

Ден возвращался с работы, когда позвонила мама – предупредить, что по квартирам ходят колдуны.

– Даже открывать не вздумай, сына. Они со шприцами ходят, незаметно вколют яд, а потом требуют деньги за противоядие…

– Ма, – устало ответил Ден, – к нам не придут, у нас дом с охраной.

На самом деле охраны не было. Но Ден привык

всегда

6

Оригинальное название рассказа – «Пиздобол».

врать маме.

– Я еще смотрела в новостях, что колдуны эти с бандитами теперь работают. Заговорят грабителя, а он по стене заберется, как паук, и в квартиру – своим откроет, они все вынесут. Вы уж всегда форточки закрывайте. И Сонечку предупреди!

– Ма, – поморщился Ден, – никто к нам не заберется.

Мама, вспомнив про Соню, переключилась на нее.

– А как у вас с Сонечкой дела? Не надумали расписаться?

– Не надумали. Не до этого.

На самом деле Сонечки тоже не было. Точнее, была, но она

шкура

бросила Дена неделю назад, сказав перед уходом, что если бы существовал институт вранья, то Ден закончил бы его с отличием по специальности «Пиздобол».

И Соня была права.

– Ладно, ма, я почти дома, от Сони тебе привет.

Мама хотела еще что-то добавить, про оборотней и маньяков, но Ден сбросил вызов. Остаток пути обдумывал, как вернуть Соню, как

напиздеть

убедить, что все наладится, и они заживут как в сказке.

Вот только хорошее не шло в голову, а осенняя слякоть вокруг усиливала чувство отчаяния. Разорванные мусорные пакеты во дворе наводили на мысль о выпотрошенных мертвецах, а густая темнота между лестничными пролетами напоминала бездонные норы, в которых дремлют неведомые твари.

Открывая дверь съемной старой однушки, Ден невольно оглянулся на лестницу, но не увидел ничего, кроме надписей, которые предупреждали, что «тут были гробовцы».

Ден невесело усмехнулся, подумав, что даже грабители не захотели бы соваться в эту унылую дыру. Для него все колдуны, оборотни, маньяки, бандиты и прочие выползни из желтушных СМИ существовали где-то в параллельной реальности. Ден, конечно, знал, что после развала большой страны в их городке поселился хаос вседозволенности, где самыми сильными оказались уличные банды. Именно они сначала поделили между собой весь город, а после потратили два десятка лет, отвоевывая друг у друга эти территории.

Самыми опасными в городе считались те самые гробовцы, которым приписывали и игры с нечистыми, и дружбу с колдунами. Оправдывая свое название, гробовцы держали все кладбища в округе и, по слухам, поднимали из могил мертвецов. В детстве все это Дена, может, и пугало. Но сейчас, в тридцать с небольшим, пугало другое.

Отсутствие

ебли

перспектив. Жалкая работа, жалкая зарплата, жалкая квартира. И вырваться из этого заколдованного круга никак не получалось. Все дело в неконтролируемой привычке Дена врать. Близкие называли это заразой или

даром

болезнью. Даже придумали диагноз: «пиздобольство».

Ден врал всегда. Во дворе («у меня дома сто арбузов»), в школе («у меня сто игр»), дома («нам не задавали») и на уроках («у меня собака заболела, я не успел выучить»), в институте («я позже сдам реферат, только поставьте зачет»), в компании друзей («еще немного, и у меня свой бизнес появится»), на работе («бизнес – не мое, зато я отлично лажу с людьми»), в соцсетях («у меня свой ресторан, но сегодня предлагаю просто в кафе»).

Ден врал девушкам и случайным знакомым, врал начальству и хозяйке квартиры, даже самому себе врал. Ден не замечал, как начинал

против своей воли

сочинять очередную ложь, понимал, что врет, но не мог остановиться, словно кто-то другой внутри него продолжал сочинять

и верить

эту ложь. Может, и вправду это болезнь, но лечиться от нее Ден не пытался. Не хотел. Если хорошенько подумать, та же ложь о знакомстве с опасными и влиятельными людьми его часто спасала от гопников, помогла худо-бедно окончить школу, институт, найти хоть какую-то работу, найти Соню.

А еще Ден на удивление хорошо чувствовал людей, уязвимых для вранья. И именно на них отрабатывал свои навыки. Соня оказалась одной из тех, кого легко «обмануть», но даже у нее за пару лет выработался иммунитет, и она бросила Дена, сказав на прощание:

«Пиздобольство тебя погубит».

И хоть Ден ее любил (очень сильно), но считал, что

пиздобольство

ложь – это не зараза, это его самое сильное оружие. Оно и поможет вернуть Соню обратно. Когда-нибудь потом, а пока…

Пока Ден отрабатывал свои навыки на других. Например, в соцсетях, на красотках, чьи страницы составляли половину его закладок в браузере. Буквально вчера Ден наткнулся на профиль очередной. Рыжая, худая, с аппетитной грудью и обворожительной улыбкой. Кира Рубич. Никакой личной информации, только статус:

«Удиви меня».

Ден, конечно, сразу написал:

«Хэллоу, готов удивить!»

Сообщение его висело непрочитанным со вчерашнего дня. Рыжая хоть и заходила на свою страницу, но до сих пор не ответила. Ден, показав в монитор средний палец, ушел заваривать на ужин бич-пакет.