Бесс-фракиец

Менидию было не привыкать ходить по острию. Знающий девять чужеземных наречий, а также нравы и обычаи варваров разных племен, он был, пожалуй, одним из лучших фрументариев — лазутчиков Рима. Здесь, в Александрии, им было раскрыто немало тайн, и множество врагов Империи сгинуло благодаря его стараниям. Однако была у него одна маленькая, но значительная слабость, непростительная для шпиона, но такая естественная для уроженца Апеннин: непомерная гордыня. Несмотря на плебейское происхождение и, в общем, не самое благородное ремесло, ради защиты своего честного имени Менидий был готов пойти на всё. Именно так он понимал свой virtus, кодекс римской доблести. Именно поэтому его мстительного духа побаивались даже многие знатные граждане Империи. Именно поэтому он в свое время, натворив немало жутких дел в метрополии, был вынужден перебраться в Александрию. И поэтому же он не продвигался вверх по служебной лестнице вот уже несколько лет.

Но только не теперь. Хвала богам, он не упустил свой судьбоносный час, и скоро всё для него переменится. Сегодня он сослужил Империи неоценимую службу, и впереди его ждали регалии, почести и слава. Оставалось лишь дождаться воинов александрийского гарнизона, а они, судя по тому, что шел второй час secunda vigilia, были уже на подходе…

Вдруг снаружи послышался странный, невнятный шум и крики. Похоже, случилось какое-то происшествие…

"Пожар!" — донесся крик со стороны пляжа.

— Дерьмо Плутона! — выругался Менидий вслух.

Его расчет был на скрытность и внезапность. Захватив мятежного вожака, его люди должны были соблюдать тишину до прибытия легионеров, а такой галдеж, да еще с ярким пламенем на берегу, обязательно будет замечен пиратами с "Танатоса". Столкновение с целой пиратской командой не входило в планы Менидия. Следовало дождаться подкрепления — таков был приказ префекта.

Менидий подошел к двери, открыл ее и вгляделся в сумрак ночи…

Первым, что он увидел, было острие копья, вынырнувшее из тьмы и летящее прямо ему в живот. Оно вонзилось в тело шпиона с сокрушительной мощью, прежде чем он успел что-либо предпринять, прошло насквозь, разрывая ткани, мышцы, внутренности, лишая равновесия и толкая назад. Затем он увидел яростную фурию, чьи руки направляли это оружие. Вбегая в хижину, она с невероятной силой пронесла шпиона на копье несколько быстрых шагов — и пригвоздила его к противоположной стене.

Застонав, Менидий обхватил древко обеими руками. Копье крепко засело в переплетенном тростнике у него за спиной. С осознанием случившегося пришла боль. Боги, какая боль!.. И откуда в этой женщине подобная сила?

Несмотря на страшные муки, затуманившие разум, Менидий узнал её: подруга Фракийца, которую должны были доставить к нему его ловчие, но почему-то не доставили. И в вопле пригвожденного к стене лазутчика прозвучало не только страдание от полученной раны, но и горечь поражения, и непримиримая ярость, и бессильная злоба. А еще — протест против своей страшной, но неминуемой участи.

6. Тень

Венари отвернулась от умирающего в жутких мучениях римлянина и осмотрела комнату. Она содрогнулась, увидев окровавленное тело на полу. Однако оказалось, что это был не Бесс, а скупщик Кассандр, уже мертвый. Бесс лежал рядом, но на нем смертельных ран видно не было, а могучая грудь мерно поднималась и опадала в такт дыханию. Девушка с облегчением вздохнула: фракийца хранили его боги. И все же удача в любой момент могла ускользнуть от них, так что следовало поторопиться.

Первым делом она постаралась привести фракийца в чувство. Это было непросто. В ход пошли все средства: вода в лицо, удары кулаками, пощечины и даже уколы ножом. Но дрянь, которую подмешали в вино, крепко держала Бесса в мире снов.

И тогда Венари из племени Баал-Гора прибегла к последнему средству. К тому, которым не пользовалась уже много лет, — попыталась проникнуть в сознание любимого. Дар, с помощью которого ей однажды удалось спасти Бесса от кровавого бога в пещерах древнего острова. Это было давно, в прошлой жизни, когда она, нарушив все запреты, решилась на святотатство во имя любви к чужеземцу. С тех пор она поклялась самой страшной клятвой, что не будет делать этого снова, но теперь ей ничего другого больше не оставалось…

Она закрыла глаза, погружаясь в Мир Духов, в сонм вихрей и теней, в котором затерялся воин, и позвала его.

Поначалу серая мгла и мечущиеся тени не отвечали ей. Но она звала снова и снова, внимательно прислушиваясь, и наконец до нее донесся ответный зов. Устремившись к нему, Венари поймала внутренним взором могучий силуэт воина, возвышавшийся среди сонмища теней. Это был Бесс. Он отбивался от бесчисленных туманных тварей, тянувшихся к нему со всех сторон. Борьба была неравной, но воин держался стойко.

Венари, преодолев злые вихри, приблизилась к нему, проскользнула меж тенями, ухватила его фигуру за руку и повела из серой мглы на свет, в живой мир. Бесс тут же последовал за ней. Однако у последней черты, у самого порога мерцающих ворот он застыл словно каменный, и Венари, сколько ни пыталась, не могла вытянуть его за собой. Какая-то сила удерживала Бесса на границе яви и сна…

Венари открыла глаза. Сонный фракиец шевелил руками и что-то мычал. Тогда она подобрала его оружие и помогла ему подняться — сначала на колени, потом привстать и опереться о стол. Воин, шатаясь, повернул голову в ее сторону. Взгляд не был осмысленным, но, казалось, он узнал свою боевую подругу. Его рука легла ей на плечо.

— Пойдем отсюда, — шепнула она и повела его из хижины, поддерживая под руку.

Нетвердыми шагами Бесс двинулся к выходу.

Снаружи их ожидала картина полного смятения и хаоса: люди в сером метались туда и сюда, отчаянно пытаясь побороть разгоревшееся зарево пожара. Ценой собственной жизни Зэмба добился своего: всюду царили Деймос и Фобос. Огонь охватил заброшенные рыбацкие хижины, осветив ночь пляшущими языками, с треском пожирая крыши из сухих пальмовых листьев, тростниковые стены и рыболовные сети. Кто-то бежал к морю за водой, кто-то заливал пламя из всех подручных средств, а кто-то убегал под шумок с прихваченными ценностями из конфискованной контрабанды. Ни один человек даже не обратил внимания на два силуэта, медленно продвигавшиеся к зарослям во тьме.

Выбирая направление для бегства, Венари решила воспользоваться единственным известным ей укрытием в этой местности — нильский тростник высотой в человеческий рост. На открытом морском берегу их заметят прежде, чем Брут подоспеет на выручку, а Бесс был еще слишком слаб, чтобы дать серым достойный отпор. Так что оставалась лишь спасительная река. Фракиец еле передвигал ногами при поддержке Венари и следовал за ней, как слепец за поводырем. Похоже, что сознанием он до сих пор блуждал в Мире Духов и бился там с враждебными тенями. Но скоро, она знала, это пройдет. Скоро прежний Бесс вернется в живой мир, и тогда уже не призрачных, а настоящих врагов настигнет кара. Надо только переждать в каком-нибудь укромном месте…

Медленно, но безопасно Венари довела Бесса до скрытой в зарослях песчаной насыпи, на которую фракиец повалился, едва она перестала его держать. Девушка покачала головой, видя, сколь сильна магия этих враждебных мест, способная так ослабить могучего воина.

— Побудь здесь, — сказала она любимому, надеясь, что тот ее услышит. — Мне надо проследить за дорогой… Держись, Бесс, я скоро вернусь.

И Венари сделала шаг к дороге. Но помедлила в последний момент, обернулась к Бессу и, вновь опустившись к нему, поцеловала: в горячий лоб, в закрытые глаза и плотно сомкнутые губы. Какой-то неведомый порыв заставил ее сделать это.