Бессердечное небо

Но, конечно же, ничего не вышло. Я пролетел полпути до Дворца Душ, как вдруг, словно летучая мышь из ниоткуда, появился Габриэль и сказал мне, что мое будущее закончится этой ночью, если я и дальше двинусь по намеченному пути.

Поэтому мне пришлось повернуть назад, не в силах смириться с мыслью, что я больше ее не увижу, даже если и готов рискнуть собственной жизнью, дабы покончить с человеком, который властвует и так много разрушает. Но я не смог бы смириться с тем, что потеряю ее без возможности попрощаться. Так же, как я не могу спокойно следить, как недели, дни, часы и секунды проходят без нее, прекрасно осознавая, что мое время на исходе.

У меня осталось чуть меньше пяти месяцев, однако даже то короткое время, которое у меня осталось, украли, и Габриэль не дал ответа на вопрос, сколько еще ждать ее возвращения. Он даже признался, что существует вероятность того, что это случится после Рождества, что значит, возможно, я уже урвал последний поцелуй с ее губ, ее последнюю улыбку, смех, все это закончилось еще до того, как началось, и я настолько зол на звезды, на себя и на все, что было между нами, что уже не мог хранить этот секрет в себе.

— Почему это не одно и то же? — прорычал Орион, хватая меня за руку и поворачивая лицом к себе, пока Джеральдина спускалась по лестнице, словно даже не слыша нас. — Ты думаешь, что раз она твоя Элизианская Пара, то твоя связь с ней сильнее, чем моя с Дарси?

Я открыл рот, почти готовый согласиться с ним, только чтобы почувствовать силу его гнева и позволить ему отвлечь меня от бесконечной боли, которую я испытываю из-за времени, потерянного с единственной женщиной, которую я когда-либо полюблю. Но потом я задумался, чуть не выложив всю правду, понимая, насколько это эгоистично. Я храню этот секрет по уважительной причине, нам всем необходимо сосредоточиться на войне и не тратить время на борьбу со звездами из-за моей ебаной безнадежности. Я сделал выбор и должен принять его.

— Дело не в этом, — пробурчал я, заставляя себя держать голову, несмотря на желание лишится рассудка. — Я просто знаю, что скоро мне придется выступить против Лайонела, и мне кажется, что я теряю возможность провести с ней последнее время. Нет никаких гарантий, что я одержу победу в том бою, даже если ты и научишь меня темной магии, необходимая сила которой даст мне преимущество, и ты это знаешь. Так что если дело дойдет до ее возвращения, то у меня не будет шанса попрощаться.

Я знал, что это было глупо — говорить ему такую полуправду, но я должен был надеяться, что они все смогут простить меня и понять причины моей лжи.

Лэнс расслабился, его брови нахмурились, когда он покачал головой.

— Ты победишь, когда придет время, — яростно сказал он. — Нам только нужно убрать Лавинию с дороги, а потом ты получишь шанс сразиться с Лайонелом, и увидишь, как он будет истекать кровью у твоих ног за все то, что он сделал и тебе, и всем нам. Тори вернется раньше, чем ты думаешь, и ты с уверенностью посмотришь в будущее, где создашь маленьких Дракончиков и Фениксов, которые будут гоняться друг за другом в королевстве, процветающем в мире.

Я сжал челюсти, не в силах больше ничего сказать о Рокси или о том, почему мне не удастся увидеть что-то из этого ни во сне, ни наяву, и лишь кивнул ему.

Лэнс собрался отстраниться от меня, но я поймал его за руку и заставил снова встретиться со мной взглядом.

— Ты всегда был для меня братом, — резко сказал я. — И любовь, которую я испытываю к тебе, могущественнее, чем любые узы, наложенные на нас, из-за которых мы вынуждены были чувствовать друг друга. Если я умру, я хочу, чтобы ты знал, что…

— Дариус, не надо…

— Присматривай за ней, — прорычал я, беря его руку в свою и заставляя его произнести клятву вместе со мной. — Если меня не станет, обещай мне, что сделаешь все возможное, чтобы помочь ей пережить случившееся и вновь сделать ее счастливой. Люби ее как брат и помоги ей обрести… покой, не зависящий от меня. Поклянись. Я должен знать, что она не будет одинока без меня.

В глазах Лэнса появился протест, но затем в его взгляде отразились страх и тьма, которые так часто поглощали меня в эти дни, и он кивнул.

— Только если ты поклянешься сделать то же самое для Дарси, если со мной случится худшее, — ответил он.

Мне следовало бы сказать ему, что меня уже не будет рядом, но я не сделал этого, зная, что все равно сдержу эту клятву в этой или следующей жизни, нуждаясь в его помощи ради Рокси.

— Клянусь, — согласился я, и когда он тоже согласился, между нашими ладонями промелькнула вспышка магии, которая связала нас.

Я притянул его к себе за наши сцепленные руки и обхватил за плечи, крепко обняв на мгновение, после чего отпустил, надеясь, что он не понял, что таким образом я прощаюсь с ним на случай, если у меня не будет возможности сделать подобное до того, как закончится мое время. Так как знаю, что если наступит Рождество и мой срок подойдет к концу, я не проведу свой последний день в окружении людей, которые меня любят. Я полечу во Дворец Душ и сделаю все возможное, чтобы мой отец и его гребаные приспешники сгинули вместе со мной.

Мы расступились и отправились вслед за Джеральдиной, торопясь догнать ее и обнаружив как раз в тот момент, когда она достигла третьего этажа дворца и вышла в коридор. Она по-прежнему была на целый этаж выше спальных покоев Варда, но мне не хотелось спрашивать ее, почему она идет еще одним окольным путем, вместо этого я пытался напомнить себе, что Габриэль предвидел, что все получится, пока мы с ней.

— О сладкий лук на корзине ржи! — воскликнула она, когда дверь между нами захлопнулась, и мы с Лэнсом бросились вперед, доставая оружие и зажигая его огнем Феникса, когда ворвались через дверь, оказавшись в огромной комнате, где на стене висела картина мертвой королевы.

Джеральдина опустилась на колени и возносила хвалу мертвой женщине, несмотря на то, что та явно была не более чем краской на холсте, а я пробормотал проклятие в адрес ее нелепости, снова убирая топор в ножны, погасив пламя.

Я полагаю, эта одна из комнат, которая заперлась от моего отца, поскольку она выглядит нетронутой. Она по-прежнему полна вещей, касающихся Дикого Короля и его королевы, и я ненадолго задумался, почему нам дали доступ к ней.

— Джеральдина, я не думаю, что у нас есть время восхвалять случайные картины, — сказал я.

— Ах ты, Драгун с трескучим брюхом, — вздохнула она. — Иногда ты так раздражаешь, что трудно вообще действовать в окружении твоих властных, скучных манер.

— Мы в буквальном смысле пришли сюда, чтобы забрать теневой глаз, — шипел я. — А не для того, чтобы отправиться на гребаную экскурсию по дворцу. Кто знает, как долго остальные смогут держать моего отца и Лавинию подальше отсюда?

— Ладно, — вздохнула она тоном, говорящим о том, что я ее чертовски раздражаю, а я вздохнул, прикусив язык в знак того, что пора заканчивать с этим дерьмом.