Бессердечное небо

Калеб выбежал вперед меня, вскочил на каменный алтарь с иглой в руке и начал работу по закрытию разлома.

Я побежал за ним, поспешив к отцу и схватив его за руку, когда он поднял голову, в шоке глядя на меня.

— Макс? — вздохнул он, его кожа казалась натянутой на костях, словно сила теней высасывала его сущность прямо из кожи.

Я решительно кивнул, впитывая кровь и силу, которая поднималась из раны на его запястье и тянула его к этой мерзкой сущности. Тяжелые цепи приковали его к земле, чтобы не дать ему засосать себя прямо в нее, и мое нутро скрутило от ненависти к гребаным мудакам, которые сделали это с ним.

— Мы вытащим вас нахуй отсюда. А потом мы все вместе отпразднуем, когда Дариус убьет Лайонела.

Глаза отца расширились при этом предложении, и его взгляд метнулся к дверному проему за мной.

— Поторопись, — прошипел он. — Их здесь несметное количество. — Сет отвлек их, — заверил я его, и Антония заскулила от страха за сына.

«Их гораздо больше», — настойчиво твердил отец, но прежде чем я успел ответить, болезненный вой заставил страх пронзить мое сердце, и я отшатнулся от него, сделав несколько шагов к двери, а затем неуверенно оглянулся на Калеба.

— Иди, — зашипел он, не отрывая взгляда от разлома, пока он пытался протолкнуть иглу через барьер между нашими мирами. — Ты нужен Сету больше, чем мне.

Я засомневался, но когда снова услышал вой Сета, решение было принято, и я бросился бежать обратно в поместье.

От грохота магии заскрипели половицы, и я устремился к нему, покрывая кулаки льдом, готовясь к атаке, но когда я пробежал мимо крутой лестницы в центре здания, меня пронзила боль в плече.

Я посмотрел вниз на крошечную точку боли, наблюдая, как из раны вытекает одна капля крови, и резко втянул воздух от тревоги, когда, обернувшись, увидел копье тени, летящее прямо на меня со двора.

Темная энергия врезалась в меня с такой силой, что сбила меня с ног, и я вскрикнул, когда моя магия оказалась зажата в ее руках, неестественная сила вырвала ее из крошечного пореза на моей руке, тени вцепились в нее железной хваткой, и меня внезапно отбросило назад на пол.

Я бился и кричал, пытаясь ухватиться за что-нибудь, что могло бы удержать меня, когда тени рванули меня назад через поместье и во двор, мои ногти ломались, когда я пытался ухватиться за дверную раму, но меня выдернули и оттуда.

Я крикнул предупреждение Калебу, когда меня волокли по камням к алтарю, и он обернулся, бросив связывающую иглу, спрыгнул с алтаря и схватил меня за плечи, пытаясь оттащить от разлома.

— Я держу тебя! — кричал он, а я брыкался и боролся за то, чтобы не попасть в разлом.

— Кэл, кто-то порезал меня, — прохрипел я. — Ты должен…

Крик боли Калеба ударил меня как удар в сердце, и его хватка на мне внезапно ослабла, когда тени врезались в порез на его руке и начали тащить его к разлому.

Я закричал, когда меня снова потянуло к нему, крики страданий наших семей эхом отозвались в моих ушах, когда это темное пространство позвало меня вперед и предложило мне бесконечное удовольствие, которое, я знаю, закончится только моей гибелью.

Я подумал о Джерри, о всех людях, которых люблю и попытался ухватиться за эту любовь, видя, как мой конец приближается ко мне, но прежде чем я успел погрузиться в небытие, на моей лодыжке защелкнулись путы, и я резко остановился, дико барахтаясь на земле.

Калеб встретился со мной взглядом, поскольку его тоже схватили, и звук тяжелых шагов заставил меня оглянуться: Вард вышел из дома с выражением безжалостной победы на покрытом шрамами лице, а группа Нимф тащила за ним избитого, окровавленного Сета.

Сет сопротивлялся, когда они сковали его лодыжки кандалами, и я застонал, когда притяжение теней усилилось, и они вцепились в мою магию, используя силу для подпитки своей грязной хозяйки.

— Похоже, я все-таки предвидел ваше появление, — прошипел Вард и, шагнув вперед, полоснул лезвием по изгибу моего запястья, с моих губ сорвался крик агонии, который вырвался из меня в бесконечное небо, и моя сила оказалась в заложниках, а я был отдан на милость ненавистных звезд.

Дариус

Я гнался за отцом по небу со вкусом его крови на языке и жаждой его смерти в своем нутре, которую твердо намеревался утолить.

Он взревел от боли и гнева, когда ему пришлось бежать, а из длинной раны, которую я прорезал в его боку, сочилась кровь на холм под нами, и я рванул за ним, полный решимости покончить с этим.

Он был чертовски быстр, но я быстрее, и набросился на него с превосходящей силой и размерами, ревя о своей победе, когда столкнулся с ним, и мы упали с небес в столкновении когтей и зубов.

Я прижал его к себе и попытался вцепиться ему в горло, мои челюсти сомкнулись, но он снова оттолкнул меня, и меня отбросило назад, я сильно ударился о землю и покатился вниз по склону к бегущим повстанцам.

Отец погнался за мной, его челюсть раскрылась, когда крики нашей армии достигли моих ушей, и я перекинулся как раз вовремя, чтобы набросить огромный ледяной щит на их головы, пока он обстреливал их ряды огнем своего Дракона.

Я метнул в него ледяные копья, рыча от усилий, которые потребовались, чтобы удержать щит, одновременно атакуя его, и проклиная его трусливую, мать ее, тактику, когда он отклонился от меня и пролетел над головой.

— Дариус! — донесся до моего уха девичий голос, когда я приготовился следовать за ним.

Я повернулся и увидел там Софию, ее глаза были расширены от страха, она пыталась оттащить Ксавьера от отступающих повстанцев, которые мчались мимо того места, где он лежал, истекая кровью, на полу в своей форме Фейри.

— Отдайте его мне, — испуганно сказал я, подбегая к ней и хватая его за руку, вжимая в его кожу целительную магию, хотя кровоточащие раны на его спине только немного зарубцевались, а глубокие почерневшие порезы на его боку, казалось, высасывали магию из ран и не давали им зажить.

— Я думаю, это из-за теневого когтя Лайонела, — всхлипнула София, обхватив щеки Ксавьера и прижав поцелуй к его рту. Огненный шлем Феникса висел у нее на запястье, и на его голове остался след от того места, где он был так крепко пристегнут.

Ксавьер застонал, открыл глаза и выругался от боли, которую почувствовал, когда его взгляд переместился с нее на меня.

— Он оторвал мне крылья, — прохрипел он, в его глазах блестели слезы, которые пронзили меня до глубины души.

— Я покончу с ним, — поклялся я, поднимая голову, когда яростный ржач привлек мое внимание, и огромный серебристый Пегас галопом пронесся сквозь толпу к нам.