Бессердечное небо

Он нахмурился, наблюдая за мной, пока глотал очередную порцию бурбона, в его темных глазах сверкнула интрига.

— Да?

— Да. Но если я дам тебе эту силу, Лэнс Орион, ты должен стать моим другом, — сказал я, ткнув его пальцем в ямочку. — Лучшие друзья. Понял?

— Конечно, — легкомысленно ответил он, и хотя эхо моего трезвого мозга говорило, что он, вероятно, играет со мной, как шлюха на флейте, пьяный мозг говорил, что впереди — зеленый свет.

— Я влюблен в своего лучшего друга, — выдохнул я свой самый страшный секрет.

— В Дариуса? — переспросил он.

— Нет. — Я отпихнул его.

— Макс?

— Нет!

— Дарси? — угрожающе прорычал он.

— Нет, — прорычала я сквозь зубы. — Забудь об этом. — Я соскочил с кровати, но приостановился, когда он произнес имя, что распутало меня, как будто он потянул за нить моей души.

— Калеб? — спросил он, его голос слегка смягчился.

— Да, — прохрипел я, снова поворачиваясь к нему с поскуливанием. — Я люблю его, а он никогда не полюбит меня в ответ, потому что он не — потому что он не любит — потому что у меня огромный — и у него такой же большой — и - ох. — Я плюхнулся на кровать, зарываясь лицом в грудь Ориона, и он предупреждающе зарычал, отпихивая меня назад.

Я взглянул на него, обнаружив его клыки, и указал на них. — Подожди — у тебя же есть клыки! Значит, у тебя наверняка есть ответ, который мне нужен. Питье крови возбуждает тебя? Например, если бы ты пил кровь уродливого лепрекона, но на вкус он как радуга, ты бы возбудился? Или тебе нужно найти горячие пакетики с кровью, чтобы возбудиться? Ты должен сказать мне, Лэнс, как ты возбуждаешься?!

Какое-то движение на периферии заставило меня повернуть голову в сторону, и я увидел Джастина Мастерса, который смотрел на нас широко раскрытыми глазами через открытую дверь с потрясенно разинутыми губами.

— Как многое ты услышал?! — прорычал я, готовый отрезать ему уши и угрожать каждому члену его семьи, чтобы он никогда не проронил ни слова об этом.

Он отступил на несколько шагов, страх проступил на его лице.

— К-как ты спросил профессора Ориона, как он возбуждается, — пролепетал он, и я вздохнул с облегчением, поспешил к двери и захлопнул ее перед его носом.

— Спасибо звездам, — тяжело сказал я.

— О да, — язвительно сказал Орион, глядя на меня. — Спасибо звездам.

Я крутанулся на месте, создал заглушающий пузырь и прыгнул обратно на кровать, пока Орион потягивает бурбон. Создавалось впечатление, что он хочет напиться, чтобы вынести мое общество, но это вряд ли. Я же восхитительный.

— Итак? — спросил я. — Ты становишься твердым из-за крови Дарси или потому, что это кровь Дарси, она делает тебя твердым? Ты когда-нибудь возбуждался только от крови? Мне нужно знать, Лэнс. Хватит от меня скрывать.

Он вздохнул, опустил бутылку и недовольно взглянул на меня.

— Ладно, — надулся он. — Да, я уже возбуждался от мощной крови.

— До Дарси? — уточнил я, и он кивнул, не встречаясь с моим взглядом, так как явно не хотел обсуждать это. Но обсуждать он будет.

— Чья это была кровь? Ты их трахал? Или это была уродина? Или ты трахнул урода?

— Это был Дариус, ясно? — огрызнулся он, и мои губы разомкнулись.

— О мои звезды… ты трахал Дариуса. Это все объясняет.

— Нет, не трахал! — возразил он. — Его кровь возбудила меня, вот и все.

— Точно. — подмигнул я. — Все в порядке, Лэнс. У нас тут общий круг. Ты можешь рассказать мне правду. Ты делал с ним «Оборотня вниз»? Или ты позволил ему прокатиться по твоему «Млечному Пути»?

— Мы не трахались, — прорычал он, и я вздохнул.

— Тогда почему ты говоришь мне, что трахались? — спросил я.

— Я не трахался, — сказал он с недоверием.

— Ладно, ладно, так ты говоришь, что тебе было тяжело из-за твоего лучшего друга, но ты не вставлял ему? — спросил я, нуждаясь в разъяснении, поскольку его слова не имеют никакого смысла.

— Я возбуждался из-за его крови. И вообще, это было, когда мы были связаны узами Опекуна, все было по-другому, — сказал он, нахмурившись. — Это не имеет никакого отношения к тому, что Калеб чувствует к тебе.

— Хм… так ты говоришь, что я должен связать Кэла с собой узами Опекуна, тогда я буду неотразим для него?

— Нет, это не то, что я сказал.

— Ага, но допустим, я смогу выясню, как это делается…

— Сет, — шипел он, и я вздохнул.

— Да, да, я не стану этого делать. Но знаешь, что я мог бы сделать…

— Сказать ему правду? — предложил он, и я пренебрежительно махнул рукой.

— Не будь смешным, сейчас ты говоришь как Дарси.

— Значит, сказать ему правду — это смешно, а то, что привязать к себе лучшего друга в качестве Опекуна, чтобы у него появился соблазн трахнуть тебя, — нет?

— Именно. — Я кивнул. — Понимаешь, Лэнс, я пытаюсь найти вариант, при котором мне не придется говорить ему, но я все равно буду иметь его. И особенно решение, при котором мне не придется брать на себя ответственность за то, что все пойдет не так, если он меня отвергнет.

Он покачал головой.

— А ты хоть когда-то верил в себя и принимал свое собственное дерьмо, Сет Капелла?

Я задумался над этим, хмуро глядя на своего нового друга, когда выхватил бутылку бурбона из его рук и сделал большой глоток.

— Это риторический вопрос?

— Нет.

— Хм, похоже, что да. Может, пойдем на вечеринку? — Я спрыгнул с кровати и направился к двери, но перед выходом обернулся к нему, уязвимость плескалась во мне. — Ты ведь никому не скажешь, что я тебе это рассказал? Особенно Кэлу. Если он узнает, а я ему не нравлюсь, то потеряю его. А я не могу его потерять. Я так чертовски боюсь его потерять.

Он нахмурился, поднялся на ноги и натянул футболку, а затем выхватил бутылку бурбона у меня из рук, держа меня в напряжении, пока он держал этот секрет над моей головой, как топор.

— Как бы ты ни заслуживал, чтобы эта бомба взорвалась у тебя перед носом, я не собираюсь опускаться так низко, как ты это делал в прошлом.

— Эй, я никому не разболтал о тебе и Дарси, — возразил я. — Даже Наследникам. Мне просто нравилось шутить над вами.

Он надел кроссовки и в мгновение ока оказался рядом со мной, жестокая улыбка приподняла его губы.