Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

Телефон зажужжал в кармане. Я вытащил его и увидел уведомление.

Арсен:
Ты придешь? Риггс уезжает завтра утром, и он уже заигрывает с той, кому нужно сменить подгузник.

Это могло значить, что она либо слишком молода, либо у нее импланты в заднице. Скорее всего, и то и другое. Придерживая сигарету губами в уголке рта, я начал печатать ответ на сенсорном экране.

Я:
Скажи ему держать себя в руках. Я в пути.

Арсен:
Твои папики опять дурят тебя?

Я:
Не все родились с трастовым фондом в двести миллионов, малыш.

Я убрал телефон в карман и почувствовал дружеское похлопывание по плечу. Обернувшись, обнаружил Траурига и Кромвеля за спиной. Кромвель выглядел так, будто он был не очень гордым владельцем геморроя в Нью-Йорке, вцепившись в свою трость с огорченным выражением лица. Тонкая коварная усмешка Траурига мало что объясняла.

– Шейла пилит меня, чтобы я больше занимался. Я думаю, я пройдусь до дома. Джентльмены, – Кромвель коротко кивнул. – Кристиан, поздравляю с делом Эмерсона. Увидимся на нашей еженедельной встрече в следующую пятницу, – сказал он и ушел, исчезая в толпе торопящихся людей и белом паре, который клубился из люков.

Я передал Трауригу сигарету. Он сделал пару затяжек, проверяя что-то в карманах так, если бы искал что-то. Возможно, это был поиск его давно потерянного достоинства.

– Дикон думает, ты не готов.

– Это бред. – Сжав зубами сигарету, я продолжил: – Моя репутация безупречна. Я работаю восемьдесят часов в неделю. Я проверяю каждое крупное судебное дело. Даже несмотря на то, что технически это твоя работа. И я в команде с младшим сотрудником во всех моих делах, как партнер. Если я уйду прямо сейчас, то заберу с собой портфолио, которое вы не можете себе позволить потерять. Мы оба знаем это.

Если меня наконец начнут называть партнером и мое имя будет на входных дверях компании, это будет вершиной моего существования. Я знал, что это огромный шаг, но я заработал его. Заслужил это. Другие сотрудники не работали столько часов, не приводили тех же клиентов, не получали такие результаты, как я. К тому же как новоиспеченный миллионер я гнался за своей следующей целью. Было невероятно и поразительно осознавать, что каждый месяц я получаю огромную зарплату и могу позволить себе все, что пожелаю. Все стало для меня легкодоступным. Партнерство было вызовом, я хотел показать средний палец городу, который избавился от меня, когда мне было четырнадцать.

– Спокойно, не нужно горячиться. – Трауриг снова усмехнулся, – Слушай, сынок, Кромвель не против этой идеи.

Сынок. Трауригу нравилось делать вид, будто я до сих пор только на пороге взросления, он будто ждал, когда я наложу в штаны.

– Не против? – спросил я, фыркая. – Ему бы следовало умолять меня остаться и предлагать мне половину его королевства.

– И вот в чем загвоздка. – Трауриг махнул рукой, показывая на меня, будто я был каким-то экспонатом, о котором он говорил. – Кромвель думает, что ты слишком быстро освоился. Тебе только тридцать два, Кристиан. А ты не был в зале суда уже пару лет. Ты хорошо работаешь с клиентами, твое имя говорит само за себя, но ты больше не работаешь в поте лица. Девяносто шесть процентов твоих дел не доходят до суда, потому никто не хочет иметь дело с тобой. Кромвель хочет увидеть тебя жадным, изголодавшимся. Хочет увидеть, как ты борешься. Он скучает по тому огню в твоих глазах, который заставил его вырвать тебя из того офиса прокурора, когда у тебя появились большие проблемы с губернатором.

Во время второго года моей работы в офисе окружного прокурора мне попало в руки громадное дело. Это был тот же год, когда на Теодора Монтгомери, бывшего окружного прокурора Манхэттена, обрушилась критика за то, что он допустил истечение срока исковой давности из-за непреодолимой рабочей нагрузки. Монтгомери швырнул дело мне на стол, говоря, чтобы я сделал все возможное. Он не хотел, чтобы еще одно недоразумение было повешено на него, но у него так же не было работника, который мог над этим поработать.

Это дело стало самым громким в Манхэттене за весь год, все только о нем и говорили. Пока мое начальство охотилось за налоговыми и банковскими мошенниками, я следил за наркобароном, который сбил трехлетнего мальчика, погибшего на месте, когда спешил на шестнадцатилетие своей дочери. Классическое бегство водителя с места дорожного происшествия. Разыскиваемого наркобарона звали Денни Романо. Он вооружился армией из первоклассных адвокатов, в то время как я прибыл в суд в своем так называемом костюме Армии спасения и с разваливающимся кожаным портфелем. Все болели за парнишку из офиса окружного прокурора, чтобы он арестовал большого плохого мачо. В конце концов мне удалось выбить из Романо признание в непредумышленном убийстве транспортным средством и приговорить его к четырем годам в тюрьме. Это была маленькая победа для семьи бедного мальчика и огромная – для меня.

Дикон Кромвель буквально загнал меня в угол во время похода в парикмахерскую, когда я только окончил юридический факультет в Гарварде. У меня был план, и он включал в себя создание собственного имени в окружном офисе. Но тогда он сказал мне найти его, если я вдруг захочу посмотреть на другую сторону жизни. После дела Романо мне не пришлось ничего делать, он сам вернулся ко мне.

– Он хочет увидеть меня снова в суде? – Я практически выплюнул эти слова. Мои амбиции были велики, переговоры я вел жестко и всегда добивался большего, чем обещал своим клиентам. В суде я устраивал настоящее разгромное шоу. Никто не хотел иметь дело со мной, ни лучшие адвокаты, получающие толстенные пачки денег, ни мои бывшие коллеги из окружного офиса, не имеющие никакой возможности соревноваться со мной.

– Он хочет, чтобы ты попотел над делом. – Трауриг задумчиво прокрутил сигарету между пальцами. – Выиграй для меня громкое дело, такое, которое ты не сможешь свести к выгодной сделке, сидя в прохладном офисе. Покажи себя в суде, и старик без лишних вопросов повесит табличку с твоим именем на дверь.

– Я работаю за двоих, – напомнил я ему. Это была правда. Я работал в неурочные часы.

– Соглашайся или уходи, сынок. Ты там, где был нужен нам, – пожал плечами Трауриг.

Оставлять компанию в таком положении, когда я был в шаге от партнерства, было опасно. Это могло отбросить мою карьеру на годы назад. Этот ублюдок прекрасно знал это. Я либо смирюсь с этим, либо найду партнерство в другой, намного меньшей и не такой престижной фирме.

Сегодня все пошло не так, как я планировал, но это было лучше, чем ничего. Кроме того, я знал свои возможности. Если учесть расписание суда и выбрать удобное дело, я мог бы стать партнером всего за несколько недель.

– Считай, дело сделано.

– Мне уже жаль этого несчастного адвоката, против которого ты собираешься выступить, чтобы проявить себя, – рассмеялся Трауриг.

Я развернулся и направился к бару в конце улицы, чтобы встретиться с Арсеном и Риггсом.

У меня не было принципов.

И когда доходило до того, чего я хотел добиться в жизни, у меня не было никаких ограничений.

«Братство» было нашим любимым местом в Сохо. Бар находился всего в двух шагах от пентхауса Арсена, где можно было найти Риггса, если тот был в городе или не ночевал у меня. Нам нравилось это место за разные сорта импортного пива, отсутствие модных коктейлей и способность отталкивать туристов своим исключительным обаянием. По большей части «Братство» привлекало к себе аутсайдеров – маленький, душный и спрятанный в подвале бар. Он напоминал нам о наших «Цветах на чердаке» [8] в юности.

8

«Цветы на чердаке» – первая книга американской писательницы Вирджинии Эндрюс из серии «Доллангенджеры» в жанре семейной саги.