Бессердечный ублюдок

— Я слышал, что бедный ублюдок только и делал, что смотрел на дочь пахана, и заслужил это дерьмо.

От одного только упоминания о Пахане Леониде Петрове, лидере Братвы Восточного побережья, у меня стянуло кожу. Я не ответил и не подтвердил слова Максима. Я взглянул на него и увидел, как он указывает на сукиного сына, которого вот-вот расчленят и растворят. Максим выругался по-русски, но я проигнорировал его и сосредоточился на работе.

Послышался звук вспыхнувшей зажигалки, а затем сладкий, дымный аромат сигарилл, которые Максим получал по связям в Картеле. Все это я узнал за первые пять минут, проведенные в его присутствии сегодня вечером.

Меня позвали, и я пришел. Я делал свою работу, избавлялся от трупов и занимался своей жалкой гребаной жизнью.

— Чертовщина какая-то, Арло, — пробормотал Максим под нос, и я услышал, как он сделал еще одну затяжку. — Ты можешь себе представить…

— Нет, потому что мне, блядь, плевать на обстоятельства. — Я окинул его взглядом. — Работа есть работа, когда меня зовет «Руина». — Я указал подбородком на черную бочку в стороне. — Они позволили тебе прийти и научиться чему-то, так что заткнись и слушай. Хватит болтать. — Я выдержал его взгляд. — Моя работа заключается в том, чтобы быть эффективным и быстрым. Хватит сплетничать, бери эту чертову бочку.

Обычно я делал свою работу один. Так было проще. Тише. Я не хотел говорить о погоде, не говоря уже о том, что один из этих мудаков свалил. Я делал то, что мне поручали, а потом оставлял это в прошлом.

Потому что именно так и надо было поступать, когда ты посредник в «Руине».

Но Максим еще был молод и глуп, без особого опыта, и уж точно не в том, что касалось «Руины» или Братвы. Но поскольку он состоял в кровном родстве с одним из высших лиц русской мафии, ему позволяли влезать в ситуации, которые должны были быть подвластны более контролируемым и опытным людям.

И это была одна из таких ситуаций. Но злить кого-то из высших чинов Братвы или «Руины» было не в моем стиле, да и не по уму, так что я держал рот на замке и позволил этому маленькому засранцу кое-чему научиться.

Потому что быть свободным агентом синдиката, известного как «Руина», который занимался всем незаконным и подпольным, означало, что если ты хочешь сохранить свои яйца, то ни в чем не сомневаешься.

Когда звонили из «Руины», я брался за работу и делал ее чертовски хорошо. Мне было все равно, на кого работать — на Коза Ностру, на Братву или на гребаный Картель. Мне было плевать, для кого эта работа, лишь бы мне заплатили.

Поэтому, глядя на изрезанное лицо трупа, от которого мне предстояло избавиться, я видел лишь средство достижения цели.

— Я слышал, ему пробили глаза дыней.

Я выдохнул и почувствовал, как мои мышцы напряглись от досады.

— Черт возьми, Максим, — сказал я с безудержным гневом и бросил на него яростный взгляд. Он поднял руки и положил тонкую коричневую сигариллу между губами.

— Теперь я заткнусь, — быстро пробормотал он и отошел в угол склада, где была припрятана пятидесятипятигаллоновая бочка. Я присел и открыл большой вещевой мешок, перебирая вещи, необходимые для этой работы.

Максим принес два самых необходимых инструмента и положил их рядом со мной.

Мясная пила.

Щёлочь.

Последнюю я привез в изобилии заранее.

Максим подтащил бочку к телу, лежащему на полиэтиленовом брезенте.

— Они действительно испачкали его лицо…

— Максим, — прорычал я и бросил взгляд в его сторону. Мне не нужно было больше ничего говорить, чтобы он закрыл свою пасть и резко кивнул. — Убери это.

Он вытащил сигариллу изо рта и затушил ее о подошву ботинка, а затем засунул окурок в задний карман своих черных джинсов.

Долгие минуты стояла тишина. Я делал работу быстро и эффективно, и надо отдать должное Максиму — он впервые наблюдал за уборкой и не растерялся. Может, у него все-таки есть яйца?

— Не хочешь сходить в «Яму»? Может, посмотрим на бои внизу, в яме? Я слышал, что на сегодня запланирована пара жестоких боев. А еще я слышал, что у «Нино» появились новые девушки.

Я закончил уборку и бросил взгляд на Максима.

— Нет, — только и сказал я. Я не имел ничего против ни того, ни другого места и, более того, много раз дрался в «Яме» — подпольном бойцовском ринге Братвы. А «Нино», один из многочисленных стриптиз-клубов, принадлежащих «Руине», был не в моем вкусе.

— Как хочешь, — пробормотал Максим. — Тогда я пойду в «Нино». Эти девушки жаждут правильных людей, если понимаешь, о чем я.

Правильные люди означали, что Максим мог получить бесплатную задницу, потому что был связан с Братвой. Если они не узнавали его по лицу, то стоило ему снять рубашку, как они видели его татуировки и понимали, с кем он связан.

Так же, как и я.

Группа чертовски плохих людей.

Но если некоторые из них могли бы искупить свою вину… Я был монстром, у которого был билет первого класса прямо в ад.

Кроме того, у меня были планы на вечер, в которых значилось, что я пойду туда, куда не следовало, потому что хотел увидеть того, на кого не должен был смотреть.

Слишком невинную брюнетку, работавшую в ночной закусочной «У Сэла», принадлежавшей Братве, чтобы отмывать их деньги. О последнем она не имела ни малейшего представления. Скорее всего, она видела в ней очередную захудалую круглосуточную забегаловку, которая обслуживала пьяниц, наркоманов и тех, кто забредал туда после ночных гулянок в поисках убогой еды, так как все остальное было закрыто.

Мне не следовало думать о ней, не тогда, когда я был один и лежал в постели, и уж точно не тогда, когда разделывался с ублюдком, распростертым на земле.

Но, черт возьми, она не выходила у меня из головы уже несколько месяцев, и для человека, который ничего не боится… желание обладать ею пугало меня до смерти.

3

Галина

Если вы были достаточно одиноки, это было почти как будто вы никогда не были одни. Это было постоянное, тяжелое присутствие, которое давило на вас почти как дружеское общение с другим человеком. Это был друг, с которым я хорошо познакомилась за прошедшие годы, особенно после того, как переехала в Десолейшен и оставила Вегас позади.

Когда я бежала. Сбежала.

И вот уже два месяца я живу с этим мрачным спутником. Как хорошо, что я создала новую жизнь в Десолейшен, штат Нью-Йорк. Новое имя. Новое прошлое. Ложь всей моей жизни.

Но я не могла ненавидеть Десолейшен, особенно эту дерьмовую часть города, особенно закусочную Сэла, где работала официанткой. Это было единственное место, где мне не задавали никаких вопросов, не проверяли биографию и выдавали зарплату в конверте.

Я уставилась на старые, выцветшие часы промышленного образца, которые висели на стене закусочной справа от меня. Я не сомневалась, что если бы сняла их, то они были бы покрыты слоем грязи толщиной в дюйм. Как и все остальное в этом дерьмовом ресторане.