Бесславные дни

Флетч посыпал рану порошком сульфата. Зашить её он не мог, но из сумки на поясе достал три булавки. Они её хоть немного прикроют. Флетч перемотал рану, затем воткнул Вику в бедро шприц с морфином.

Через пару минут Вик произнес:

– Ааах, так лучше, сэр.
– Голос у него был совершенно спокойный. Лекарство возвело барьер между ним и болью.

– Значит, мы его забираем, сэр, - услышал Флетч голос позади себя.

Он обернулся. Там стояли два санитара, на их шлемах и рукавах виднелись красные кресты.

– Я надеялся, вы явитесь пораньше, - сказал он.

Один из санитаров пожал плечами.

– Похоже, у нас нынче полно работы, сэр.

– Он выглядел смертельно уставшим.

Его товарищ кивнул и добавил.

– Сраные япошки стреляют по нам даже, несмотря на это, - Он постучал пальцем по красному кресту.
– Этим тварям вообще насрать на Женевскую конвенцию.

– Мне не рассказывай!
– воскликнул Флетч. Перед глазами снова встал образ замученного японцами американского солдата. Желудок дернулся.
– Не сдавайтесь япошкам в плен.

Те одновременно кивнули.

– Ага, мы уже в курсе, - сказал один. Они положили Вика на носилки и унесли.
– Идём, браток. Доктора тебя заштопают.

Флетч задумался, что будет делать дальше, лишившись последних обученных людей. Придется подключать пехотинцев. Скорость стрельбы заметно снизится, но он всё равно сможет делать 2-3 выстрела в минуту. Если бы ему пришлось стрелять одному... тогда, всё.

Он тихо выругался. Даже отсюда его орудие способно доставать до северного берега и океана. А как они его использовали? Били прямой наводкой по всему, что видели. Он не имел ни малейшего представления, где находились остальные орудия батареи. Два расчета неподалеку принадлежали другому подразделению. У них дела обстояли ещё хуже, чем у него. И подобное было в порядке вещей. Во всяком случае, он выбивался из общей картины. Он отчаянно отбивался от японских атак, но продолжал сражаться. А многие уже не сражались.

На северо-востоке, в полях тростника застучал пулемет. Японцы очень активно использовали автоматическое оружие. Они ставили пулеметы на передний край и били из них по американским пехотинцам. Он и думать не хотел, что бы они делали, если бы у них были автоматические винтовки Браунинга. Впрочем, ничего похожего на это оружие Флетч у японцев пока не замечал. Он поблагодарил бога даже за такую мелочь.

Целиться из орудия самостоятельно можно было до старости. Он так и не успел закончить начатое, как откуда-то справа кто-то закричал:

– Танк! Танк!

Насколько он слышал, американские "М3" не были похожи на те машины, которые сейчас немцы и русские бросали друг на друга. "М3" могли соперничать только с японскими танками. Флетча это бы вполне устроило, если бы рядом был хоть один такой. Но их не было. Единственное, что могло остановить японское чудовище, надвигавшееся на пехотинцев, это его орудие.

– Бронебойный!
– крикнул он помогавшим ему бойцам.

– Это который?
– спросил один из них.

– Блин, - бросил Флетч. Он выругался едва слышно. Эти солдаты не виноваты в том, что не могут отличить один снаряд от другого.
– С черным наконечником. Шевелитесь, парни, иначе эта сука...

Сука начала стрелять первой. Флетч и его невольные артиллеристы бросились на землю. Над головой пролетел кусок горячей острой стали. Стоять, когда по тебе стреляют из танка, значит напрашиваться на осколок. Иногда, конечно, приходится, но без особого желания.

По танку начал стрелять американский пулемет. В танке, который не был защищен от пулемета, не было raison d'etre.

– Французский, значит, - пробормотал Флетч. Однако пулемет сделал свое дело: он отвлек японский танк от орудия. Флетч не знал, что там было на уме у пулеметчиков. Он вообще сомневался, что они хоть о чём-то думали. Но у него появилась возможность вскочить на ноги и закричать:

– Шевелись, давай, уроды! У нас появился шанс. Это же люди, господи! Они тоже могут ошибаться.

Впрочем, японцы, будь они прокляты, почти не ошибались. Благодаря какому-то странному везению, танк оказался на линии огня орудия. Флетч дернул ствол в его сторону. До танка метров 650. Он крутанул маховик вертикальной наводки. Ствол чуть-чуть опустился.

– Огонь!
– скомандовал он.

Орудие рявкнуло. Из ствола вырвался столб пламени. Снаряд поднял фонтан грязи перед танком.

– Недолёт!
– крикнул пехотинец. Парни быстро учились.

Интересно, японцы заметили выстрел? Флетч так не думал. Они продолжали идти на пулеметную точку.

– Ещё бронебойный!
– приказал он.
– Шевелись, мать вашу!

Снаряд зашел в казенник, Флетч поправил прицел. Танк двигался небыстро, но и орудие не было предназначено для стрельбы по движущимся мишеням. В этом Флетч уже убедился.

– Огонь!

Бах! Ещё один 105 мм снаряд ушел в цель. Бойцы расчета пригнулись. Они помнили, что нужно закрывать уши, но не знали, что ещё нужно было открывать рот, чтобы хоть как-то снизить последствия от орудийного грохота.

Но они вдруг сами начали кричать:

– Попал! Попал! Господи, попал!

К этим крикам добавлялись возгласы:

– Так его, пидора, лейтенант! Хорошо приложил!

Флетч сомневался, что хоть один танк в мире, будь то американский, английский, немецкий или советский смог бы выдержать попадание 105 мм бронебойного снаряда. У японской жестяной банки не было никаких шансов. Флетч не смог бы прицелиться лучше, даже если бы имел в распоряжении обученный расчет и специально целую неделю тренировался стрелять по движущимся мишеням. Снаряд угодил прямо в место стыка башни и корпуса, сорвал башню с погона и подбросил её на добрых два метра вверх. Тут же взорвался боекомплект и весь корпус танка превратился в шар огня. Шансов спастись у экипажа не было, впрочем, Флетч не особо об этом сожалел.

– Видали, как японец поприветствовал нашу пушку?
– крикнул кто-то из пехотинцев.

Флетч от души рассмеялся. Хорошее сравнение, к тому же привел его человек неподготовленный. Но смеялся он не только поэтому. У него кружилась голова, он чувствовал себя едва ли не пьяным от облегчения. Танк находился в более выгодной позиции, чем они. От осколков расчет защищал лишь хлипкий щит. Он должен был быть абсолютно точным, иначе гибель была бы неминуема, и он справился со своей задачей.

Насколько он мог судить, эта маленькая победа не принесла ни ему, ни остальным американским силам никакой выгоды. Через пару часов он получил приказ отойти к окраинам Ваявы. Теперь они будут пытаться сдержать японцев там.

Жизнь Оскара ван дер Кёрка качалась маятником из крайности в крайность: от нормы до чего-то очень близкого к безумию. Некоторые застрявшие на Оаху туристы по-прежнему хотели учиться стоять на доске. Он учил их. А почему нет? Ему тоже нужно платить за квартиру, как и всем остальным. Хозяин квартиры, скупой японец по имени Мас Фукумото, незамедлительно выкинет все его вещи на улицу, стоит ему просрочить выплату хотя бы на день.