Бесславные дни

– Это всё потому, что ты с западного побережья, - ответил ему Дэвис.
– Если бы был родом из моих мест, ты бы это быстро заметил.

– Какой-то странный город, слишком маленький даже для вокзала, - сказал Джо.

К ним сунулся Дон Уорд.

– Ужин в 1800, - объявил он.
– Это через полтора часа. Отбой в 2130. Подъём в 0530. Завтра получите форму и заполните гору бумаг. А затем, джентльмены...
– он злобно ухмыльнулся - ...начнем работать.

Джо пока было трудно переводить армейское обозначение времени в привычное ему.

– Отбой в девять тридцать? Верно?

– спросил он. Так рано спать он не ложился с тринадцати лет.

Уорд кивнул.

– Всё верно, мистер Кросетти.
– Окружающие без проблем запоминали его фамилию. Поняв его мысли по выражению лица, Уорд добавил: - У вас будет время устать к этому моменту. Поверьте, мистер Кросетти.
– Он ушел в соседнюю комнату, оставив обещание висеть в воздухе.

– Простите, Хиро-сан, - нервно произнес Томацу Окамото.
– Простите, но топлива больше нет. Всё кончилось.

Вместе с сыновьями за спиной, Хиро Такахаси пристально смотрел на человека, годами продававшего ему горючее.

– Позавчера его у тебя было полно. Куда дел? Выпил?

Окамото нервно рассмеялся.

– Я ни при чём. Всё забрали военные. Сказали, оно им нужно для грузовиков.

– А у кого есть? Не знаешь?

– Не знаю. Не могу точно сказать. Я не самый крупный продавец, даже не рядом. Если уж они и до меня добрались, то остальных точно уже обобрали до нитки.

Хиро кивнул. В его словах было больше смысла, чем ему хотелось.

– Ну и что мне теперь делать?
– спросил он. Вопрос был адресован не столько Окамото, сколько всему остальному миру.
– Как выводить "Осима-мару" в море без топлива?

– Отец, разве ты не говорил, что знаешь кого-то, кто умеет ходить под парусом?
– спросил Хироси.
– Сейчас самое время его найти.

– Да, говорил. Но не знаю, сколько времени это займет. И не знаю, сколько это будет стоить. Господи!
– Он хлопнул себя по лбу.
– Не знаю даже, жив ли ещё старик Дои.

– Если умер, времени уйдет больше, - сказал Кензо.

Хироси рассмеялся. Даже старик Окамото рассмеялся. Хиро бросил взгляд на младшего сына. Что это за шутка такая? Американская. Хиро не видел в ней ничего смешного (хотя, и рассмеялся бы, если бы её рассказал Окамото). Такой юмор его раздражал.

– Мастер Эйдзо Дои?
– переспросил Окамото. Хиро кивнул. Окамото продолжил: - Он ещё жив, ну, был, когда я его видел три или четыре дня назад. Думаешь, он может поставить парус на сампан?

– Не уверен. Он сам рассказывал. Если может, я всё ещё в деле, каким бы оно ни было. Если нет...
– Рыбак сплюнул на землю.
– Если нет, придется искать другое занятие.

– Какое?
– поинтересовался Окамото. Хиро в ответ лишь пожал плечами. За исключением короткого периода работы в полях, он всю жизнь ловил рыбу. Больше он ничего не умел и ничего знать не хотел.

– Если мы не можем выйти в море, что будем делать?
– спросил Хироси.

Хиро снова пожал плечами. Ничего предложить он не мог. Реико очень удивится, когда он с сыновьями вернется раньше времени. Вряд ли она обрадуется... Впрочем, это уже другая история.

Хиро с сыновьями только успел отойти от Окамото, как над головой появились японские бомбардировщики. Противовоздушные сирены заревели одновременно с грохотом зенитных орудий и свистом бомб.

– Господи!
– прошептал Хиро. Сыновья выругались по-английски.

Он не так сильно испугался, как должен был. Японские самолеты обычно уходили восточнее и бомбили районы, где жили хоули. Сюда бомбы попадали чаще всего случайно, так казалось всем, кроме тех, на кого они падали.

Но этим утром всё было иначе. Этим утром бомбили весь Гонолулу. Когда одна бомба разорвалась в паре сотен метров от них, казалось, что настал конец света. Если бы она взорвалась чуть ближе.

Кензо схватил его за руку.

– Отец, нужно искать укрытие!

Он прав, Хиро и сам это понимал. Но где прятаться? На востоке, где больше открытого пространства, были вырыты специальные окопы. Здесь их почти не было, копать мешало обилие на земле асфальта и бетона. Подвалов тоже почти не было - очень мало домов в Гонолулу оборудовались подвалами.

Младший сын указал на проем в основании одного из домов. Вот оно, убежище. По крайней мере, оно им будет, пока в дом не угодит бомба и тот не сложится прямо им на головы. Хиро постарался о таком не думать.

В этот проем побежали и другие люди. Когда неподалеку рвались бомбы, женщины начинали кричать. Им вторили некоторые мужчины. Другие ругались на всех возможных языках. Ни мужские вопли, ни женская ругань при других обстоятельствах не остались бы без внимания Хиро. Он сам был так напуган, что чуть не наделал в штаны. Почему остальные должны вести себя иначе?

Хироси указал на небо.

– Один летит прямо на нас!
– крикнул он по-японски. Затем, видимо, повторил то же самое по-английски.

Японский бомбардировщик падал вниз, оставляя за собой длинный дымный шлейф и вращаясь во все стороны. Хиро подумал о летчиках, сидевших в его кабине. Погибли ли они? Если нет, о чем они думали перед лицом неминуемой смерти? Думали ли они об Императоре? Или в их умах не осталось места ни для чего, кроме паники?

Паника обуяла стоявшую рядом с ним женщину, которая истерично закричала:

– Он упадет прямо на нас!

Хиро захотелось назвать её тупой дурой. Жаль, не получилось. Но она была права. Когда он подумал, что подбитый бомбардировщик упадет прямо на дом, в котором они прятались, то закричал сам. Но он упал дальше, на прачечную в соседнем квартале. На месте падения появился огромный огненный шар. Видимо, самолет был заправлен под завязку. По всей улице разлетелись раскаленные обломки.

– Идём!
– крикнул Хиро сыновьям. Он решил взять ситуацию в свои руки.
– Здесь нельзя оставаться. Скоро будет гореть весь квартал.

Чтобы выбраться наружу, пришлось приложить усилие. Многие люди не думали ни о чём, кроме спасения в этом сомнительном убежище. Зачем оставаться в этом сарае, который скоро превратится в раскаленную топку?

Повсюду продолжали свистеть бомбы. Снаружи тоже было небезопасно. Однако нужно было как можно быстрее убегать от разгоравшегося пожара.