Бесславные дни

По пути домой она заметила, как за ней кто-то наблюдал. Во тьме ярко блестели зеленые глаза. Секунду спустя, Джейн поняла, что это кот. Она расслабилась и пошла дальше. Внезапно ей вспомнилось выражение, которое она услышала в одном итальянском ресторанчике в Коламбусе: "чердачный кролик". Парень, который это произнес, тогда рассмеялся. Его подруга рассмеялась вместе с ним. Может, в Европе этого кота бы и кинули в кастрюлю. В Америке так не поступали... или поступали?

"В кошке мяса больше, чем в горлице", - подумала Джейн. Рот наполнился слюной. Давно уже она не ела мяса. Затем из глаз брызнули слёзы. Неужели голод, страх голода, был способен такое сотворить с людьми? Стоя в ночи, она молча кивнула. Видимо, так и есть.

Капрал Такео Симицу стоял в длинной очереди в почтовое отделение в Гонолулу. Он хотел отправить родителям посылку. Очередь двигалась с той грациозной медлительностью, которая свойственна всем почтовым отделениям. Но иного он и не ожидал, поэтому не обращал на задержку никакого внимания. Рано или поздно он своего добьется. Делать пока всё равно было нечего.

Наконец, он добрался до стойки служащего. Тот выглядел ещё более утомленным скукой, чем сам Симицу.

– Содержимое посылки?
– спросил он. Судя по его тону, его это вообще не интересовало.

– Военные трофеи: американский флаг и штык, который я снял с винтовки убитого янки, - ответил Симицу.
– Хочу, чтобы мои достопочтенные родители знали, что я тут не прохлаждался.

Почтовый служащий вздохнул. Он вообще видел, что тут шли бои? Симицу не был в этом уверен. Некоторые предпочитают отсиживаться в тепле в тылу. Служащий бросил посылку на весы.

– С вас 75 сен, - сказал он.

Симицу протянул монету в одну йену и забрал сдачу. Клерк проштамповал посылку. Симицу заметил, что печати были американские, но на них синим цветом было по-японски добавлено "Гавайи". Ещё на одной печати стояла цифра 50, а на другой 25.

– Остров теперь наш, - не без гордости сказал Симицу. По его собственному мнению, он заслужил право гордиться. Благодаря ему и таким как он, Гавайские острова отныне принадлежали Японии.

– Hai!– равнодушно ответил служащий. Он едва не зевнул в присутствии Симицу. Ну и что с такими делать? "Ты когда-нибудь слышал, как стреляет пулемет, дружок?
– думал Симицу.
– Если слышал, как он тебе? По-прежнему бы скучал? Сомневаюсь".

Симицу отошел от стойки, его место тут же занял другой солдат, державший посылку раза в два больше той, что только что отправил Симицу. Интересно, что там? "Одежда, поди", - подумал капрал. Рубашки и брюки - неплохие военные трофеи.

Когда Симицу оказался на улице, то заметил, как к нему шла белая женщина. Она тут же неумело склонила голову. Не очень-то похоже на поклон. Он прошел мимо, будто её и не существовало. До высадки на Оаху он никогда не видел белых женщин. Белых мужчин он мог пересчитать по пальцам одной руки.

Местный японец, одетый в американском стиле отвесил полноценный поклон. Симицу даже захотелось с ним поговорить:

– Это самый лучший город в мире. Повезло вам здесь жить.

– Прошу, говорите медленнее, - ответил тот.
– Мой японский неважен. Прошу простить.
– Он не шутил. Говорил он не как крестьянин. У него был ярко выраженный английский акцент. Снаружи он выглядел как японец, но всё его нутро давно было американским.

Капрал Симицу почувствовал себя обманутым.

– Почему родители не обучили тебя должным образом?
– спросил он.

Молодой человек поморщился, будто Симицу проткнул его штыком.

– Прошу простить, - повторил он. Произнося эту фразу, по-японски он говорил довольно сносно. Но, когда он заговорил дальше, стало слышно, как он коверкает слова и грамматику: - Бабушка, дедушка приехать здесь. Мама, папа тут родиться. С бабушка и дедушка они говорить по-японски, с я - по-английски. Если не хотеть я понимать, японский говорить. Кое-что я слышать, мало. Английский тут один.

– Омерзительно, - сказал Симицу. Ещё более омерзительным было то, что этот парень даже не понял этого слова. Капрал сказал проще: - Плохо.

Вот теперь он понял. Он снова поклонился и сказал:

– Gomen nasai.

Симицу было плевать, за что он там извинялся. Он молча указал в сторону. Молодой человек безропотно подчинился.

В расположение роты Симицу вернулся в дурном настроении.

– Что случилось, капрал-сан?
– поинтересовался Сиро Вакудзава.
– Выглядите так, словно гвоздей наелись.

– Случилось, вот, - ответил Симицу и пересказал историю с японцем, который едва говорил на родном языке.
– И он был счастлив!
– злился капрал.
– "Английский тут один" - сказал он. Английский, ichi-ban.
– Он продемонстрировал манеру разговора молодого человека.
– Он даже не понял, когда я сказал, насколько омерзительным всё это выглядело.

– Мне жаль, господин капрал, - сказал Вакудзава. Помочь командиру он ничем не мог. Он лишь напомнил Симицу извиняющегося японо-гавайца. Вакудзава продолжил: - Тут всё какое-то странное. Некоторые полицейские в Гонолулу - корейцы. Корейцы, представляете?! И все, включая японцев и белых, делают всё, что они скажут.

– Корейцы? Бред какой-то, - согласился Симицу. Корея была частью Японской Империи сколько он себя помнил. Каждый японец знал, что корейцы могли только рубить лес и таскать воду. Их призывали в армию, но лишь для работ в тылу и охраны тюрем. На большее они непригодны. Симицу совсем не хотел бы идти в бой плечом к плечу с вооруженными корейцами.
– Американцы, видимо, сошли с ума, раз позволили этому случиться. Ну, ничего, мы скоро тут всё изменим.

– Надеюсь, господин капрал, - сказал Вакудзава.
– Если кто-то решит, что я буду подчиняться корейцу, пусть подумает ещё разок.

– Нет.
– Симицу помотал головой.
– Скорее всего, они считают себя не корейцами, а американцами. Но мне плевать. Возможно, они считают себя полицейскими. На это мне тоже плевать. Мы - солдаты Японской Императорской Армии. Мы подчиняемся лишь своим командирам. Если какой-нибудь корейский или даже американский коп начнет тебе указывать, дай ему в морду.

Вакудзава был тощим улыбчивым парнем. Трудно было представить, чтобы он на кого-то злился. Но он менялся.

– Есть, капрал-сан!
– сказал он и изобразил, как будет бить кого-то, кто выше него.

Симицу от души рассмеялся.

– Не думаю, что, если будешь бить именно так, то куда-нибудь попадешь. Но ты тренируйся.
– Он хлопнул рядового по спине. В Японии подобная фамильярность между капралом и рядовым первого года службы была недопустима. Здесь же, на Гавайях, обстановка была намного проще.

Кензо и Хироси Такахаси работали над расчисткой завалов в Гонолулу. С тех пор как на палубе "Осима-мару" парус сменил двигатель, это была единственная работа, на которую они могли устроиться. Платили весьма неплохо: трехразовое питание плюс один доллар.