Бессмертие наемника

– Здесь есть какое-нибудь укромное местечко? спросил у начальника охраны Дремов.

– В конце коридора – комната дежурного по этажу, – с готовностью отозвался тот и указал направление.

– Там есть компьютер?

– Мы уже пытались связаться с ними через компьютерную сеть, – опережая, как ему казалось, вопрос, сказал начальник охраны.

– Нет, господин Ли, – Дремов покачал головой, – речь не об этом.

– Есть, и довольно мощный.

– Отлично. Тогда проводите нас в эту комнату. Господина Ли в комнату с компьютером офицеры не впустили. Сначала он возмущенно вскинул брови, но, сообразив, что возражения не принесут никакого результата, сделал шаг назад и почтительно поклонился.

– Что у вас за план? – переходя на доверительный шепот, поинтересовался Васильев.

– Хочу связаться с Леонидом одним замысловатым способом, – ответил Дремов, включая компьютер.

– Через модем? – полковник усмехнулся.

– Почти… – Дремов кивнул и углубился в работу.

Некоторое время он настраивал программу, потом запустил руку во внутренний карман заветной джинсовой куртки и извлек оттуда гладкий черный приборчик размером с сигаретную пачку.

Полковник с любопытством взял вещицу в рук немного повертел ее и вернул Дремову.

– Высокие технологии будущего?

– Что-то в этом роде, – ответил тот и поставил приборчик на системный блок компьютера. – Это мысле-усилитель. Прибор для телепатического общения. Он проецирует узконаправленным лучом картинки, образы и ощущения. Например, от меня к вам или Леониду…

Главное, чтобы принимающий был в сознании и… в вашем времени.

– Если его забросило куда-нибудь подальше, то может и не сработать?

– Может, – Дремов кивнул. – Однако если его занесет в мое время, то со связью не будет никаких проблем. У нас полно ретрансляторов для подобных приборов. А вот если его похитили белоглазые и упрятали туда, где сейчас спрятаны все остальные тысяча триста пять человек, то, сами понимаете, ничего хорошего ожидать не приходится. Впрочем, мы торопим события. То, что в лаборатории царит гробовая тишина, вовсе не означает, что там никого не осталось. Вот, взгляните на экран, сейчас по нему пойдет картинка, которую видит Леонид, если, конечно, установится контакт.

Сначала за матовой гладью экрана мельтешили олько серые точки. Однако спустя несколько секунд озникло плавающее изображение, словно тот, чьими лазами, как телекамерами, пользовались сейчас офицеры, был основательно пьян или контужен.

– Дремов, это ты? – Я внутренне напрягся и попы-юлся сформулировать вопрос максимально четко. Наше мысленное общение вновь пошло в «реальном времени».

– Как дела, теоретик? – Голос капитана был мяг-им и немного невнятным. Ты где-то рядом?

– Все зависит от того, где сейчас находишься ты. – Эту мысль я уловил более четко, видимо, пресловутый мыслеусилитель настроился получше. Теперь я мог не только воспринимать мысли-фразы, но и видеть все, что Дре-мова окружало, а также копаться в его воспоминаниях о последних событиях. Впрочем, я не почерпнул из них ничего нового. То, что произошло с капитаном за вчерашний и сегодняшний день, мне было уже известно.

– Рядом с тобой Васильев? – спросил я только затем, чтобы собраться с мыслями.

– Да, – подтвердил Дремов. – А кто запихнул тебя в эту жестянку?

– Говорили по-русски… Что я мог ответить еще? Кроме офицера, в лицо я пока что не видел никого – сплошная автоматика и затемненные стекла шлемов…

– То, что мыслеусилитель работает нормально, доказывает, что ты где-то у нас, – попытался рассуждать капитан, – или в своем времени, хотя в этот вариант я верю с трудом…

– Об этом я и сам догадался…

– Аппарат, на который тебя проводили неизвестные, похож на разведывательный корабль класса «Агат», неясно только, почему разведчики решили спрятать от тебя свои лица…

– Постой, «Агат», как у капитана Александра?

– Он самый.

– Тогда, быть может, это он и есть?

– Вряд ли, – Дремов посмотрел на Васильева, который хранил молчание, поскольку, видимо, не верил в то, что «коллега» разговаривает именно со мной, да еще через барьер в триста лет реального времени…

Наш диалог прервался, едва начавшись. Свет в моей каюте отчаянно замигал, послышался мелодичный звук, который Дремов мгновенно узнал, как сигнал. Предупреждающий о перегрузках.

– Приготовься к неприятным ощущениям, – посоветовал он.

Я попытался сосредоточиться, но мне это не удалось, потому что Дремов дал мне еще пару каких-то советов.

Его голос исказили помехи, и слов послания я не разобрал. Было похоже, что мой корабль входил в зону, не доступную мыслеусилителю. Я почувствовал, как погружаюсь в вязкую темную бездну. На лбу выступил липкий пот, конечности похолодели. Сознание угасало, но не так, как обычно в момент наступления сна, мягко и приятно, а бездушно и неумолимо… Наступал момент истины… Что там Дремов говорил насчет моего положения во времени? Я не в будущем? Тогда где? О чем я думаю, черт возьмц?! Нет, все-таки где же я оказался?.. И почему меня не слышит Дремов, когда я его мысли различаю лучше, чем собственные? Вот он трясет коробку мыслеусилителя, словно надеется вытрясти из нее еще хотя бы секунду связи со мной… Эй, капитан, прекрати, я же здесь! Ты лучше сосредоточься и попытайся еще раз… Тебя кто-то морочит, я на связи… я никуда не пропадал!

Глава 12

Н-ск. Сентябрь текущего года. Лаборатория

– Куда подевался ваш товарищ? – Васильев наконец обрел дар речи и указал на опустевший монитор компьютера.

Дремов раздраженно чертыхнулся и устало посмотрел на полковника.

– Туда же, куда и все остальные. В какое-то загадочное место, возможно, вне моего времени. Здесь мы уже ничего не сделаем. Придется искать другие подходы к проблеме.

– Предлагаю сходить выпить по чашке кофе, – вдруг предложил полковник. – Стоя у бесполезного компьютера, мы только усугубляем свое непонимание ситуации. Надо сменить обстановку и собраться с мыслями.

Дремов кивнул, и они вышли из комнаты дежурного. Начальник службы безопасности Ли встретил их весьма озабоченным выражением широкого и гладкого лица.

– Мы что-то пропустили? – удивленно спросил его Дремов и, не дожидаясь ответа, взглянул через плечо начальника на двери лаборатории.

Двое охранников, до того лениво подпиравших стены по сторонам от дверей, теперь стояли у противоположной стены, нервно сжимая в руках пистолеты. Двери в лабораторию были приоткрыты.

– …Две-три минуты назад, – произнес Ли, и Дремов снова переключил на него свое внимание, – без всяких звуков или посторонней помощи… Это вы сделали?

– Вы туда заглядывали? – вопросом на вопрос ответил Васильев.

– Да нет, – Ли пожал плечами, – раз вы открыли, значит, и заходить первыми тоже вам. Или я не прав?

– Нет, все верно, – Васильев извлек из наплечной кобуры оружие и осторожно шагнул к двери Дремов молча последовал за полковником. Внутри лаборатории царили полный порядок и абсолютная тишина. Офицеры, оглядываясь, остановились на пороге. Никого из сотрудников в лаборатории не было. Дремов прошел в зал, где размещалась «ловушка», и, остановившись перед панелью управления, принялся внимательно изучать показания многочисленных приборов. Установка работала. Над платформой, с которой некоторое время назад «стартовал» Леонид, мерно пульсируя, висело прозрачное облако голубоватого дыма. Причем дым не рассеивался и не сгущался, а просто клубился, словно его ограничивали невидимые стены. Дремов скептически поморщился и через плечо позвал Васильева

– Вот полюбуйтесь, Владимир Николаевич, на упадок отечественного приборостроения и технической мысли.

– Что? – Полковник обвел приборы непонимающим взглядом и вопросительно посмотрел на Дремова.

– Мало того что наши доморощенные гении собрали свою установку не до конца и принялись испытывать ее на себе, они еще и перепутали «полярность», грубо говоря.

– Не совсем понимаю… – Васильев нахмурился.

– Не знаю, кто подсказал Леониду и его соратникам подобную идею, но вместо подпространственного портала для перемещения на любое расстояние у них получился аппарат для перехода через так называемую «точку тахионного дефекта» в другое время. И знаете, что особенно подозрительно? Переход ведет не куда-нибудь, а именно в то время, откуда прибыл ваш покорный слуга. Возможно, Леонид совершенно случайно ввел в машину необходимые расчеты, но я что-то в такую редкостную удачу не верю.