Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт
Шрифт:
Она мрачно покачала головой:
— Это был наш первый дом и очаг, если хочешь, образ жизни и традиция, наше последнее прибежище. Его у нас украли.
Она ошибалась: у нее могли украсть и другие, более серьезные пристанища рассудка и убежденности. Первым сигналом было сообщение о смерти в Сан-Франциско достопочтенного Кинга, вызванной перегрузкой и истощением, его приверженностью делу Союза. Вслед за этим последовал другой удар — в Вашингтоне умерла Элиза от болезни, преследовавшей ее с молодости. Уильям Джонс находился в Калифорнии с военной миссией, поэтому Джесси выехала в Вашингтон на похороны старшей сестры на могильном участке Бентонов у ног матери и отца. Горюя по поводу ранней смерти Элизы — ведь ей был всего сорок один год, — Джесси сетовала по поводу того, как быстро исчезает семья Бентон. Ей самой было всего тридцать девять лет, а она уже потеряла мать, отца, брата и сестру.
«Смерть, должно быть, питает ко мне дружеские чувства, — думала она, — и редко отступает от меня».
В июньский полдень 1863 года она сидела у окна дома на Девятнадцатой-стрит
Они во многом жили надеждами проложить свою железную дорогу, но до сего момента были лишь одни разочарования. Удары сыпались со всех сторон: в силу обстоятельств они не заботились о Марипозе, и участок был продан, Джон перестал быть собственником, правда, за ним оставались права на три восьмых дохода; федеральное правительство не проявило интереса к строительству железных дорог и не оказало помощи; противники в Вашингтоне, в особенности члены семьи Блэр, всячески мешали Джону добиться сотрудничества с администрацией. Он жаловался Джесси:
— Я явная персона нон грата в столице; можно подумать, будто я огнедышащий демократ, выступающий против республиканцев на выборах. Я не могу проложить железную дорогу, не получив прав на полосу отчуждения. Как сказал бы Том Бентон: вы не можете получить такое право в конгрессе, не будучи политиком-мастером в тактике.
— Богу известно, что мы по горло сыты политикой, — сочувствовала она.
Но все же трудные дни оказались позади: Джон вновь крепко встал обеими ногами на главный путь, ведущий к осуществлению амбиций семьи. Его глаза сверкали, и, казалось, возродилось его самолюбие благодаря тому, что появился новый проект. Газеты давали поражавшие сознание описания его планов железной дороги в Калифорнию; страна осознала необходимость таких дорог, и даже сопротивляющийся конгресс приходил к пониманию, что и он должен сыграть какую-то роль в экспансии на Запад. Заняв позицию смелого, энергичного строителя железных дорог, претворяющего в жизнь мечту об экспансии на Запад, Джон быстро восстановил благорасположение к себе, добился уважения, каким пользовался в прошлом.
Вновь перед ними открылась возможность начать новую жизнь и выполнять ценную работу; все прошлое забудется. Впервые с момента, когда восемнадцать месяцев назад в освещенной лампой палатке под Спрингфилдом генерал Хантер принял у них командование, она ощутила, что их ждет личное счастье и благосостояние.
Джесси дала понять мужу, что она порвала с политикой, но вскоре поняла, что политика ее не отторгла. Она не ездила больше в Вашингтон, но многие представители официального Вашингтона посещали ее дом в Нью-Йорке. Как-то за обеденным столом Ричард Генри Дана [20] сказал, что в Вашингтоне почти не осталось людей, лояльных к президенту, и убеждение в некомпетентности Линкольна настолько широко распространено, что, созови сегодня конвент, и его кандидатура не встретила бы поддержки. Лишь два члена тридцать седьмого конгресса поддерживают Линкольна, и никто в Вашингтоне, кроме окружения Линкольна, не желает выдвижения его кандидатуры. Уильям П. Фессенден [21] писал в своем письме: «Никогда такой набор шаркающих бездарностей не оказывался в одном правительстве; мы поверили расщепителю жердей, мы его и получили». Сенатор Шерман из Огайо обвинял Линкольна в создании военного хаоса. Поговаривали о движении в Нью-Йорке с целью заставить президента подать в отставку, поскольку он «переменчив, беззаботен и абсолютно некомпетентен».
20
Ричард Генри Дана (1815–1882) — американский писатель.
21
Уильям Питт Фессенден (1806–1869) — сенатор.
Длительное время Джесси считала политическую перепалку одной из форм ведения войны, но во второй половине 1863 года была вынуждена сообщить мужу, что критики Линкольна действуют не впустую: они хотят, чтобы генерал Джон Фремонт заменил Авраама Линкольна. Они посетили Институт Купера, где Уинделл Филипс [22] заявил в своей речи перед аудиторией, состоявшей из сторонников отмены рабства, что мир не может быть восстановлен до тех пор, пока генерал Фремонт не встанет у руля. Она показала мужу вырезки из бостонской газеты «Пайонир», писавшей,
что он — непременный кандидат на пост президента в 1864 году, и поддержавшие эту мысль редакционные статьи немецких газет, таких, как спрингфилдская «Штате Анцайгер» и миссисипская «Блэттер», развернувших кампанию за избрание Фремонта президентом. Клубы сторонников Фремонта образовались в Иллинойсе, Огайо, Висконсине и Нью-Йорке. К концу года по мере падения доверия к президенту Линкольну вера в способности и достоинства Джона Фремонта стала возрастать и достигла того уровня, который обеспечил выдвижение его кандидатуры в 1856 году.22
Уинделл Филипс (1811–1884) — американский оратор и реформатор.
Джесси не знала, огорчаться или радоваться по поводу такого развития событий. Сожалея, что критика в адрес президента мешает военным усилиям, она в то же время вспоминала унижение, какому подвергла ее мужа эта администрация. Было бы чудесно, если бы Джон заменил Линкольна в качестве кандидата от республиканцев и был избран президентом на волне общественной поддержки, но противно вновь пережить кампанию по выборам президента, оскорбления и злобу, которые омрачали их жизнь в 1856 году!
Но если Джесси была не уверена, то, как она убедилась вскоре, такой неуверенности не было у мужа: он хотел выдвижения своей кандидатуры, был готов участвовать в выборах и добиваться поста президента. Пережитые им оскорбления и несправедливости могут быть сметены одним ударом: он станет главнокомандующим. Он прогонит своих противников, корыстных людей, блокировавших ему въезд в Вашингтон; он поведет войну эффективно и решительно, быстро закончит ее, а затем направит все усилия на восстановление Юга.
Обо всем этом — о своих тайных надеждах, об отмщении и вознаграждении, о всех мыслях, какие мужчина может доверить только жене, — он рассказал ей. Поняв глубину его убеждений, его страстное желание стать президентом, более сильное, чем в 1856 году, она отбросила все свои сомнения.
— Очевидно, тебя могут выдвинуть демократы, если пожелаешь, — комментировала она, протянув ему пачку вырезок. В прошлом году Нью-Йорк выбрал губернатора-демократа Горацио Сеймура, и семь северных штатов перешли на сторону демократов в конгрессе. Если настроения избирателей будут в ноябре 1864 года теми же, что и сегодня, ты сможешь победить Линкольна.
— Нет, — твердо ответил Джон, — мы не можем вредить партии, которую помогали создать. Я никогда не буду перевертышем. Если война продолжится и следующей весной и мне предложат выдвинуть свою кандидатуру от собственной партии…
Внимательно изучив прессу за первые месяцы 1864 года, она заверила мужа, что ширятся выступления общественности в пользу его кандидатуры. На Севере и Западе во всех городах действовали клубы в поддержку Фремонта. Была даже учреждена газета «Нью нейшн», пропагандировавшая выдвижение его кандидатуры. 31 мая в Кливленде состоялся встретивший одобрение сторонников Фремонта съезд радикальных республиканцев. Джесси поехала в Кливленд, как она ездила за восемь лет до этого в Филадельфию, и узнала, что четыреста делегатов представляли практически все северные штаты. Участники съезда осуждали президента Линкольна за ограничение свободы печати и слова, за аннулирование Хабеас Корпус, [23] за его уступчивость Югу и, самое главное, за неспособность покончить с конфликтом. Сидя сжавшись в последних рядах зала, убежденная в том, что Джону не следует иметь дело с этими обозленными раскольниками, она услышала предложение выдвинуть кандидатуру ее мужа на пост президента.
23
Хабеас Корпус (лат.) — начальные слова закона о неприкосновенности личности.
Возвращаясь домой со съезда в Филадельфии в 1856 году, она гордилась мужем, сейчас же ей было не по себе. Еще за день до возвращения в свой дом на Девятнадцатой-стрит она узнала, что выдвижение радикальными республиканцами кандидатуры Джона превратилось в серьезную угрозу для администрации Линкольна и против президента куется грозное оружие. Те органы республиканской прессы, которые прохладно относились к Линкольну, осмелели, поняв, что их кандидат оказался под угрозой. Кливлендская газета «Геральд» заявила, что кливлендский съезд был созван «лукавыми политиками из Нью-Йорка, зарвавшимися трусливыми немцами из Сент-Луиса, аболиционистами, личными друзьями Фремонта и теми, кто спекулирует на его имени». Джесси беспокоило и то, что выдвижение кандидатуры Джона импонировало южанам, видевшим в этом признак раскола в рядах республиканцев; нью-йоркская «Таймс» и другие газеты, стоявшие на позиции защиты Союза, писали о необходимости переизбрать Линкольна, поскольку его поражение явилось бы по сути дела признанием того факта, что его не следовало вообще избирать.
Джесси понимала, что кампания 1864 года будет более ожесточенной, чем кампания 1856 года, ибо, видя последствия войны, повсеместные смерть и разрушения, избиратели и пресса взбеленятся, пустятся на крайние оскорбления и клевету. Лишь немногие ведущие республиканцы считали, что Линкольн сможет победить кандидата демократов генерала Джорджа Б. Макклеллана; руководители избирательной кампании Линкольна потеряли все надежды, да и сам Линкольн смирился с грядущим поражением. Именно тогда сторонники администрации начали запускать пробные шары в доме Фремонта, убеждая Джона выйти из игры, предлагая ему важный военный пост, устранение его противников.