Бессмертное море

Задержав свое собственное дыхание, Лиз слушала его первый крик. Ожидая, ее сердце билось быстрее. Ее челюсть напряглась. Твердо, она погладила спинку малыша.

Маргред изо всех сил пыталась сесть.

— Что это? Что не так?

Лиз погладила снова, сильнее, желая, чтобы он стал дышать.

— Давай, малыш.

Большая рука Калеба легла на маленький, влажный череп.

— Рожденный от воды… — Его голос надломился.

Лиз потянулась к ребенку, чтобы поправить его воздушную трассу, дать воздух его крошечным легким.

Рука Маргред накрыла руку ее мужа. Она коснулась темных, сжатых губ ребенка.

— Для воды, — прошептала она. — Сделай большой глоток и живи.

Дрожащий крик их сына поднялся к звездам и морю.

* * *

Морган сжимал руки, когда нес корыто над своей головой от пляжа к фургону доставки. Элизабет была на стоянке, опираясь на окно джипа Калеба, разговаривая с Маргред на заднем сидении.

Элизабет. Он восхищался ей, ее спокойствием при кризисной ситуации, уверенными руками, ясной головой, теплым сердцем. Она была замечательной женщиной.

Его женщиной.

Он хлопнул дверью фургона.

— Нэнси приготовит твою комнату. — Ее голос разносился по гравию и под деревьями. — Я встречусь с тобой там. Маргред бормотала.

— Как только мы вас обоих проверим, вы сможете вернуться домой, — сказала Элизабет, веселым и жизнеутверждающим голосом. — Езжайте осторожно.

— Я не думал, что нам придется использовать детское кресло так скоро, — сказал Калеб. — Спасибо, Лиз.

— Всегда пожалуйста. Как вы собираетесь его назвать?

— Колдер. — Голос Маргред пришел с заднего сиденья.

Из дикой воды перевел Морган молча.

— Мило, — сказала Элизабет. Она отступила назад, когда они уехали. Повернувшись к своей машине, она увидела Моргана.

На ней все еще была профессиональная маска, он видел, но за ее холодным самообладанием мерцали эмоции. Он сделал шаг ближе, чтобы просто получить удовольствие от того, чтобы слышит, как сбивается ее дыхание, видит, как темнеют ее глаза, прежде чем она ставит свою маску обратно на место.

— Хорошая работа, Доктор.

Какая-то настороженность оставила ее плечи. Она улыбнулась, лучики улыбки появились в уголках ее глаз.

— Это Маргред хорошо потрудилась.

— Большую часть, — признал он. — Но ты помогала.

— Ты тоже.

Он приблизился, преследуя ее.

— Нам хорошо вместе.

— Да. — Она откашлялась, продвигаясь к ее машине.

— Спасибо. Ты должен будешь рассказать мне как-нибудь, как работает эта уловка с водой. Но прямо сейчас, я должна…

Он перебирал пряди ее волос, заставляя ее замолчать. Он услышал, как она быстро перевела дыхание. Он знал, что адреналин все еще был высоким, ее пульс все еще мчался. Она пахла потом, солью и рождением, смешивающимися с землей и морем.

Он хотел ее, жаждал ее, так, как он ничего никогда не желал кроме моря.

Он не видел их родившегося сына, его и Элизабет. Он не думал об этом прежде, на что это, должно быть, похоже для нее, что он пропустил. Он все пропустил.

Он подумал о Калебе, нежно поддерживающем разродившуюся Маргред, Дилана и Регину, работающих инстинктивно, как команда.

Слова Элизабет дразнили его.

«Это то, чего ты хочешь?»

— Он был там с тобой, когда родился наш сын? — спросил он. — Твой муж.

— Я, хм… — Ему понравилось, что ей потребовалось мгновение, чтобы сосредоточить, найти свое место в разговоре. — Нет. Бен и я не были… Тогда мы просто были друзьями. Мы поженились приблизительно год спустя.

Она сказала ему, что тогда она лишилась поддержки родителей. Значит ли это, что…

— Ты была одна, — сказал он.

Брови Элизабет сошлись вместе. Она подняла подбородок, защищаясь.

— Медсестры были там для меня. Доктор, которого можно было вызвать. Там я была студенткой. Я знала людей.

Он сжимал челюсти, пока не стало больно. Она не хотела признаться в уязвимости. Она не хотела признаваться в том, что он ей нужен.

Ее сила была похвальна. Ее гордость была понятна. У него была та же самая сила, та же самая гордость. Он должен убедить ее положиться на него, довериться ему.

Он поднял руки, удерживая ее у внедорожника. Она напряглась.

— Я буду там для тебя, — пробормотал он. Он прижал губы к ее щеке, ее лбу. — Я останусь с тобой. — Помня ее слова, он быстро исправился. — Я хочу остаться.

Он ткнулся носом в ее горло, восхищаясь диким прыжком ее пульса, ее ненамеренной дрожью.

— Я нужен тебе.

Ее руки напряглись в его волосах.

— Ты нужен мне.

Он поцеловал нежную ямочку под ее ухом, учуяв ее капитуляцию, пробуя победу.

— Да.

Она потянулась, оттягивая голову назад.

— Ты нужен мне.

Он осторожно кивнул, приведенный в готовность изменением в ее акценте, искрой в ее глазах.

— Да. Нет никакого вреда, никакого позора, в том, чтобы нуждаться в ком-то.

Она смотрела в одну точку, слабо улыбаясь.

— Нет, если только он не нуждается в тебе.

Морган изумленно посмотрела на нее. Она играла с ним. Одним аккуратным предложением, одним быстрым поворотом, он был пойман. Намотан. Выпотрошен.

— Я не попрошу, чтобы ты был кем-то меньшим, кто ты есть, — продолжала Элизабет, непреклонно как поток. — Но я не могу быть меньше, чем, кто я есть также. Я не какая-то женщина, с которой нужно нянчиться и которую нужно защищать. Я — женщина, которая сама сделала карьеру, жизнь и дом для своих детей. Ты мне не нужен, чтобы просто заботиться обо мне. Заботиться о нас. Ты мне нужен, чтобы ты любил меня.

Он барахтался вне своей стихии.

— Я не думаю, что ты слабая. Я хочу заботиться о тебе, потому что ты… дорога мне. Ты и твои дети.

— Но ты любишь меня? Ты можешь любить нас?

Страх и разочарование крутились в нем. Его голова шла кругом, его сердце суматошно билось, его гордость была растоптана.

— Я хочу тебя. Я доверяю тебе. Ты нужна мне. — Он выстрелил в нее словами. — Это любовь?

Ее дыхание сбилось.

Она проводила его взглядом, ее карие глаза смягчились, заблестели от слез. Морган тихо чертыхнулся. Он не хотел, чтобы она плакала.