Бессмертные Вороны

Она отступает на шаг и слышит знакомые крики. Нечеловеческие, рваные, пронзительные. Девушка пригибается и закрывает голову руками. Взгляд цепляется за отброшенную игрушечную птицу. Та указывает длинным открытым клювом в полыхнувшее заревом небо. И смотрит на Алису глазами настоящего живого ворона.

Глава 1

И уникальность Их в способности узреть всю суть Любви.

«О Великих Воронах»

I

Солнечные лучи освещали широкие плечи сидевшего за столом мужчины. Его сцепленные в замок руки лежали на ровной деревянной поверхности, а внимательный взгляд серых глаз был направлен на девушку в кресле. Синие растрепанные пряди и тонкая ладонь скрывали верхнюю часть лица Алисы. Ее подбородок дрожал, губы плотно сжались.

Наконец она отняла пальцы от лица и посмотрела на разделяющий их стол – широкий, из светлого дерева с лаковым покрытием. Переключив внимание на этот предмет, Алиса почувствовала, как дышать становится легче. Ранее цепко сковавший ее внутренности страх сейчас незаметно отошел на второй план.

– Выходит, это просто шутка? – спросила она.

– Это неизвестно наверняка, – осторожно ответил Николай, уловив тоску в ее голосе. – И повлиять на ситуацию на данный момент не представляется возможным. Пока что вам остается два варианта: или жить в ожидании сообщений, которые могут и не прийти, или принять случившееся, чтобы возобновить процесс лечения с новыми силами. Выбор за вами.

– Оба варианта сложные, – на выдохе произнесла Алиса, кинув взгляд на психотерапевта, и смущенно повела плечами.

Невероятной красоты мужчина перед ней – тот редкий человек, которому она могла позволить проникнуть в самые темные уголки своей души. Он – Николай Александрович Картунин – первоклассный психотерапевт и психиатр в свои тридцать шесть лет, успешно работающий с самыми запущенными случаями.

Свет упал на его лицо, и мужчина качнул головой так, что черные пряди упали на глаза. Он расцепил пальцы и поправил густые волосы, выбившиеся из прямого пробора. Алиса проследила за этим движением и невольно скользнула взглядом по мускулистой груди и плечам Николая Александровича, туго обтянутыми серой водолазкой. Она поправила воротник, вспомнив, что на ней такая же, но черного цвета.

Он одновременно успокаивал и волновал ее. Девушка позволяла его низкому голосу проникать в сознание, открывать перед ней новые истины, которые она ранее не замечала. Душа Алисы только наедине с ним раскрывалась неприлично широко. Ни с кем до этого она не чувствовала себя так, как с Николаем. И пускай тянулась к нему, но боялась сделать первый шаг и открыться до конца, показать свое отношение не к конкретной ситуации или нелюбящей матери – за два года их знакомства это уже стало привычным, – а к человеку, который выслушивал и помогал привести мысли в порядок. Она не решалась рассказать о чувстве, живущем в одиноком раненом сердце, что билось чаще всякий раз, когда мужчина обращал на нее взгляд серых, как пасмурное небо, глаз. Ее тревожила мысль оказаться отвергнутой, и подсознательно Алиса знала, что это возможно. Настолько красивый и успешный мужчина никогда не посмотрит на такую серую мышь, какой она себя считала. Если он и догадывался об этих чувствах, то благоразумно держал дистанцию, чем еще больше распалял желание быть к нему ближе.

Николай Картунин прервал затянувшееся молчание и осторожно спросил:

– Есть ли что-то еще, что вы хотели бы мне сообщить, Алиса?

Вместо того чтобы смутиться, она вздрогнула и задержала дыхание. После этих слов перед глазами невольно замелькали образы, которые хотелось бы навсегда выкинуть из памяти. Черная куртка. Человек с непроницаемым лицом. Скрипучий звук кожаных перчаток. Длинные пальцы, сомкнувшиеся на ее горле. Головная боль. Терпкий аромат кофе. Удушье. Ледяные объятия. Вороний крик. И следом холодный запах мяты.

Алиса стала судорожно хватать ртом воздух и ощутила подступающую к горлу тошноту. Уши заложило, голова кружилась, сердце билось в груди как сумасшедшее. «Я умираю! Боже!» – подумала она и покачнулась в кресле. Николай Александрович подскочил с места, приблизился и, присев перед ней, удержал девушку от падения.

– Алиса! Вы меня слышите? Сконцентрируйтесь на моем голосе, – прошептал он над самым ее ухом. – Дышите, Алиса. Вдох… Да, вот так. Теперь выдох. Медленно. Хорошо. Теперь еще раз вдох… Вы молодец. Выдох. Продолжайте дышать. Я позову медсестру… – сказал психотерапевт и попытался встать.

Алиса вцепилась дрожащими пальцами в халат Николая, удерживая его. Вдох. Выдох. Она уткнулась щекой ему в грудь и почувствовала исходящий от него теплый землистый аромат пачули. Он успокаивал, позволял прийти в чувство. Чужое сердцебиение было ровным и спокойным, в то время как ее – частым и судорожным. И вновь вдох. Длинный выдох. Его холодные руки лежали на спине Алисы.

Он что-то говорил, но она уже не слышала, сосредоточенная на этом уверенном прикосновении. Именно так Алиса представляла это объятие: сильные руки держат ее, защищая от страшного мира, мягкий голос обволакивает сознание, а она, нескладная и нелепая, укутана теплом и запахом его парфюма. Николай Александрович, уверенный, красивый, как греческий бог, сейчас так близко к ней, что хочется плакать от счастья. Исходящий от него аромат будоражил Алису, переключая внимание с неприятных воспоминаний на осознание, что любимый и недоступный до этого человек здесь, рядом, обнимает и поддерживает ее.

– Вам лучше? – поинтересовался Николай Александрович, осторожно отстраняясь.

– Да… Да, спасибо, – едва двигая пересохшими губами, прохрипела Алиса.

Мужчина помог ей расположиться в кресле и двинулся в противоположную сторону. Алиса поморгала, держась за лоб. Без тепла Николая она почувствовала себя так, словно вынырнула из проруби, и теперь пыталась согреться самостоятельно. Паническая атака отступила, но оставила после себя неприятное послевкусие. Как и всегда.

Николай Александрович вернулся к Алисе и протянул ей бумажный стаканчик с водой. Она приняла его и поблагодарила. Почувствовала, как к ней возвращаются силы, а дрожь и страх отступают с каждым новым осторожным глотком.

– Отложим этот разговор до следующего сеанса?

Они встретились взглядами и одновременно, не сговариваясь, посмотрели на циферблат висящих на стене часов. Девушка выдохнула и смахнула капельки воды с губ. Николай Александрович вернулся за стол, положил перед собой бумагу и щелкнул ручкой.

– Я выпишу вам новые лекарства. Мы начнем постепенную, планомерную работу уже сейчас.

– Как? Но время…

– Да, вы правы, Алиса, – ответил он, расписался и поставил печать на рецепте, а после продолжил: – Времени у нас осталось меньше пяти минут. Исходя из того, что вы сообщили ранее, я вижу, что встреча с преступником негативно отразилась на вашем здоровье не только физическом, но и психическом. Не имею право настаивать на амбулаторном лечении, хотя, признаюсь, это было бы удобнее для всех, – сказал со вздохом, – но в вашем случае оно может вызвать дополнительный стресс. Поэтому мы будем встречаться два раза в неделю для сеансов психотерапии в целях проработки посттравматического стрессового расстройства и обострившихся панических атак. Согласны?

Она робко кивнула.

– Я попрошу вас продолжать вести дневник мыслей и начать записывать свои сны. Должен предупредить, поначалу будет очень неприятно, но это необходимо для того, чтобы мы разобрали их и проработали первопричину. Лекарства, пожалуйста, принимайте строго по назначенной в рецепте схеме. – Николай Александрович поднял лист и указал на исписанные строки. – Тут два препарата в разных дозировках. Не путайте их, пожалуйста, и не пропускайте прием.

Алиса приняла из его рук рецепт и поставила пустой стакан на стол.