Бессмертные

— Моим людям тоже не позавидуешь, Пол.

— Это так, но у них большие полномочия, Дэйвид, у твоих людей. Мои люди ведь не сидят в Белом доме. Во всяком случае, пока. — Он рассмеялся. — И они злы, как черти.

— Сейчас наша главная забота — чтобы они держали язык за зубами.

Пол оскорбился.

— Дэйвид, все они — надежные ребята. Болтать не станут. Проблема не в этом. Проблема в том, что вы должны отнестись к ним по совести. Они считают, что вы поступили неверно, выпихнув из машины посреди эти чертовых джунглей Карлоса Марчелло. А он в мягких туфлях из крокодиловой кожи, которые стоят пятьсот долларов, и ему говорят: “Дальше иди пешком”.

Я прекрасно понимал их недовольство. С Марчелло я однажды встречался, когда был в Гаване еще при прежнем режиме. По нему сразу было видно, что он не привык ходить пешком.

— Они хотят, чтобы с ними обходились по-честному, — подчеркнул Пол, закончив есть яичницу и тщательно вытирая рот. Даже в неярком освещении зала было заметно, как переливается на его мизинце бриллиантовое кольцо, — единственный признак того, что он в этой гостинице — посторонний. — Чтоб не возникло никаких недоразумений.

— Я передам твои пожелания.

— Пожалуйста, передай. Вообще-то, эту информацию уже передавали — на самый высокий уровень. Через одну даму. Имени ее называть не будем, ладно?

— Ладно, — согласился я, хотя мне было интересно, что это за дама.

Пол засмеялся.

— Возможно, во время разговора она была слишком занята другими делами и поэтому не сумела объяснить все как следует.

— Возможно, — сдержанно произнес я.

Пол поднялся, и мы пожали друг другу руки.

— Всегда рад встрече с тобой, — сказал он на прощание. — В следующий раз плачу я.

С Бобби мы встретились на следующий день в Хикори-Хилл.

В доме не осталось никаких следов былого изящества. Ни Бобби, ни Этель не заботились о красоте интерьера — их домашний уют был приспособлен под нужды детей и собак. И тех, и других в доме было так много, что просто негде было сесть и поговорить. Поэтому мы с Бобби вышли во двор и стали прогуливаться в окружении своры здоровенных псов — некоторые из них принадлежали владельцам соседних поместий. На Бобби была кожаная летная куртка с эмблемой эскадрильи, от которой он получил эту куртку в подарок. Волосы его отросли больше, чем обычно, и все время спадали на глаза, и он рукой откидывал их назад. Мне показалось, что глаза у него стали печальнее, взгляд — более отрешенный, чем раньше, словно, взвалив на себя обязанности уполномоченного президента по решению всех проблем, он узнал слишком много неприглядных тайн, которые знать вовсе не желал.

Я рассказал ему о нашей беседе с Палермо. Он выслушал меня молча, а когда я закончил, сказал:

— Мне кажется, они вообще ничего не предпринимали. Думаю, они просто надавали ЦРУ лживых обещаний, чтобы заполучить деньги и оружие. С их стороны это было обычное воровство на доверии, а люди из ЦРУ по глупости дали себя обмануть.

— Мне их объяснения показались довольно убедительными.

— Еще бы. Эти ребята — профессионалы. Немецкая шлюха, отравленные сигары, ядовитый порошок, которым посыпали одежду Кастро, — ЦРУ охотно поверило всему этому.

— Они на самом деле снабдили мафию всеми этими штуковинами — ядом и тому подобное?

— Да. Они у себя в лабораториях изобретают такое, что диву даешься. Яды моллюсков, которые невозможно обнаружить даже при вскрытии, бесшумные пистолеты, стреляющие отравленными стрелами, передающие устройства, которые женщина может спрятать во влагалище… — На его лице отразилось омерзение. Бобби поднял с земли палку и зашвырнул ее далеко от себя; собаки с лаем помчались туда, где она упала. — Разумеется, им очень хотелось испытать свои изобретения, и поэтому, когда Марчелло и Траффиканте пообещали им испробовать эти средства на Кастро, ЦРУ с готовностью предоставило им все, что они просили… Деньги, быстроходные катера, радиопередатчики, оружие — все, что угодно. Эти сволочи, наверное, чуть не померли от смеха.

— Так ты считаешь, это было просто надувательство?

— Уверен. А теперь они, видите ли, просят об амнистии! Только через мой труп!

— Они считают, что Джек пообещал им это или что-то вроде этого.

— Он ничего им не обещал. И я еще раз говорю тебе: они же ничего не сделали, если не считать, что они надули ЦРУ на сотни тысяч долларов, обманом получив оружие, которое нельзя было им давать ни при каких обстоятельствах.

— Бобби, тебе это точно известно?

— Никаких доказательств нет. Люди из ЦРУ умеют не признавать фактов, даже если эти факты у них перед носом. А гангстеры, так те вообще никогда не говорят правды.

— А та немка?

— Думаю, они приплели еще и немку, просто чтобы заинтересовать Джека. Когда ему сказали, он первым делом спросил: “А она красивая?”

— И что ему ответили?

— А как же, конечно, красивая. Зачем показывать фотографию какой-нибудь уродины?

— Раз уж разговор коснулся девочек, Палермо упомянул, что какая-то девица служит связной между Джеком и Джанканой. Он не назвал ее имени.

— Да, есть одна, — мрачно подтвердил Бобби.

— Но это же рискованно?

Бобби впился в меня тяжелым взглядом, предупреждая таким образом, чтобы я не задавал лишних вопросов. Я выдержал его взгляд — работая много лет на его отца, я научился не пасовать перед грозными взглядами.

— Да, это еще одна проблема, — произнес он сквозь зубы. — Кое-что должно измениться, это правда, но так скоро все не получится. Джек есть Джек — он не желает отказываться от своих холостяцких привычек только потому, что стал президентом. И не может так сразу отказаться от общения с Синатрой и его друзьями, хотя знает мое мнение на этот счет. Так что забудь про девицу Джанканы, про ту Кэмпбелл. — Он вздохнул. — На днях мне уже пришлось разбираться с одной. Она оказалась шпионкой из Восточной Германии. Я приказал Гуверу выслать ее из страны без лишней шумихи… — Он помолчал. — Некоторые люди, особенно на Западном побережье, злоупотребляют добродушным характером Джека, — сказал он. — В свое время я позабочусь, чтобы они получили по заслугам.

— Бобби, — заговорил я, — ты уверен, что поступаешь правильно?

Он обратил ко мне ледяной взор.

— Абсолютно уверен, Дэйвид, — резко ответил он.

Я хотел было возразить ему, но из дома с гвалтом высыпала целая ватага ребятишек и окружила нас. Бобби, словно дудочник в пестром костюме [17] , увлек их за собой, устроив возню с футбольным мячом.

Я вернулся в дом, попрощался с Этель и, сев в свой автомобиль, приказал водителю ехать в аэропорт.

17

Pied Piper — герой поэмы Р.Браунинга.

Я пытался убедить себя, что Бобби прав, но так и не смог.

35

Ей сразу бросилось в глаза, как сильно постарел Джо Кеннеди. Под яркими лучами солнца Флориды перед ней предстал старик, и для нее это было неожиданностью.

— У меня резкие стреляющие боли в руке, — пожаловался он. — И голова болит. Не знаю, что со мной происходит, проклятье какое-то.

У нее внутри все словно опустилось. В последние недели съемок фильма “Неприкаянные” Гейбл жаловался на то же самое. Это первые признаки сердечной недостаточности.