Бессмертный феникс

Плитка на полу давно отреставрирована, поэтому видны потертости и шероховатости. Потолки такие высокие, что мне пришлось бы полностью задрать голову к верху, чтобы взглянуть на величественные фрески. Они есть не везде, но где присутствуют, то каждый раз вызывают во мне сумбурные чувства. Массивные колонны украшают вход в кабинеты, а гигантские картины на стенах напоминают о том, насколько бывают бесчеловечными люди, потому что в основном на них изображены только сражения, насилие и смерть.

Я зашла в кабинет, который уже наполовину заполнен людьми и заметила Вэйл, сидящую на своем обычном месте, поэтому направилась прямиком к ней.

Ещё пять минут до начала. Отлично.

– Привет, – поздоровались мы с ней в унисон, и это вызвало у меня короткую и едва уловимую улыбку. Так происходит достаточно часто.

Я присела и достала из темно-коричневой наплечной сумки тетрадь и ручку со своими инициалами.

– Что сегодня будешь делать после всех занятий? Не хочешь сходить на вечеринку к озеру?

– Ты знаешь, Вэйл, что я такое не люблю.

Тем более к озеру. Она продолжает меня туда звать.

Так как подросткам нужно как-то развлекаться и отвлекаться от учебы, то вечеринки разрешены. Когда руководство уверено, что с детьми не случится ничего страшного, а максимум – будет похмелье с утра, то дела обстоят с этим намного проще, чем в других учебных заведениях. Наверное. Откуда мне знать, если я до этого училась только на дому?

– Возможно, ты решила изменить свое мнение и сходишь хоть раз, Нора.

– Я там уже была единожды. Помнишь?

Подруга поджала губы и выдала кивок, а я отмахнулась от тех воспоминаний. Не хочу об этом думать.

– Если передумаешь, то я буду у себя в комнате до половины девятого.

Я взглянула на неё и выдала кивок.

Вэйл на год старше меня, то есть ровесница брата. Несмотря на то, что возраст всех здесь отличается с разницей в четыре года, то мы учимся в одних и тех же классах, только их несколько. Почему так сделано? На это есть несколько причин.

Первая, чтобы программа у всех была одинаковая и не получилось так, что одни это проходили три года назад, а другие только начали.

Вторая, всем нам специально выделят места, чтобы в первые четырнадцать лет после окончания школы у людей не было никаких подозрений, что все мы одного возраста. Почему четырнадцать? Об этом позже.

Третья, мы должны отличаться. Не знаю, что это до конца значит, но именно так нам и объясняли.

Если бы тогда Вэйл не отдала мне браслет, то, наверное, мы бы с ней никогда не подружились. Она не то, что противоположность мне, скорее, мы даже похожи, но наши круги общения отличались. Она – общалась с другими и общается, а я же… не считая Доусона, я всегда была сама по себе. Сначала брат был моей соединяющей нитью с внешним миром, после ей стала Вэйл. Нет, я не замкнутая, но просто не вижу смысла в общении с другими…

Вэйл – красивая. Если в детстве она и была гадким утенком, то после шестнадцати лет девушка превратилась в прекрасного лебедя. У неё длинные черные, блестящие на солнце, волосы. Шоколадного оттенка глаза, которые также меняют свой цвет в зависимости от освещения. Раньше она была пухленькой, но за то лето сбросила лишние килограммы и сейчас её тело выглядит, как у одной из модели, которая рекламирует купальники. Внешность не единственное её достоинство, помимо этого она очень умна. И нет, девушка не сидит часами над книгами. Просто учеба и новая информация дается ей достаточно легко. Я вижу, как парни смотрят на неё, как некоторым из них хватает наглости глазами раздевать её, но Вэйл не обращает на это никакого внимания. Она не испытывает стеснения, не впадает в ступор от комплиментов, ей просто… всё равно. Эта одна из многих черт, которая у нас с ней совпадает. У девушки были отношения с двумя парнями по имени Риз и Тео, но в обоих случаях они расстались по обоюдному согласию.

За минуту до появления учителя, я услышала знакомый смех и сцепила пальцы рук в замок, ожидая, когда в дверях появится Доусон. Раньше, до его знакомства с Рованом и его компанией, брат всегда ходил со мной и приходил на все занятия заранее, а не опаздывал или заходил в ногу с учителем. Теперь Доусон является обладателем тех самых дурных манер и плохого тона.

Сначала в классе появилась светловолосая и слегка кучерявая макушка брата. И это наше с ним единственное сильное внешнее отличие, не считая цвета глаз. Если у Доусона волосы белого оттенка, как у мамы, то у меня темно-каштанового, как у папы, и почти прямые до лопаток.

Доусон четко отыскал меня в толпе и выдал кивок, как это делает и всегда, когда видит меня в новый день. Я не отвечаю с момента, как мы вернулись шесть лет назад, просто сижу и продолжаю наблюдать. Хотите, называйте это высокомерием или ещё как-то, но это не так.

У него прямой нос, красивый контур губ, который очерчен, что у мужчин бывает реже, нежели у женщин, высокие скулы и добрые, всегда улыбающиеся глаза. Он выглядит мило, и это не детская милость, а та, которая привлекает большую половину женской части.

Следом за братом зашел Рован и Николас. Последний самый адекватный из всех их, не считая Доусона. Обычно в их компании присутствуют ещё двое, но сегодня они отсутствует по неизвестной мне причине. Если первый вызывает во мне хоть какие-то чувства, то на второго мне всё равно.

Рован – человек, который олицетворяет для меня почти всё самое плохое, не считая тех людей, которые вкололи мне тот препарат. Их я всё-таки ненавижу больше его.

Когда нас только привезли сюда, то мне, как и сейчас, не было ни до кого дела, как и до тринадцатилетнего мальчишки. В первый месяц я была весьма изобретательна и до пожара устроила многое, но иногда почему-то думали не на меня, а на него. На тот момент я не знала этого, но Рован бывал в кабинете директора немногим меньше меня. Как я узнала позже, то его наказали целых четыре раза за все мои проделки. Наверное, тогда мальчишка и возненавидел меня, и это было полностью взаимно.

После пожара мои ставки перешли на новый уровень, и хоть я больше не действовала в таких масштабах, но всё же была весьма эффективна. Тогда Рован впервые и перешел мне дорогу. Мы начали с ним воевать, и я даже в душе тайно надеялась, что меня за это исключат, ведь не по правилам это – юной леди драться до крови с джентльменом, как говорила одна из моих нянь. О… Ровану было мало что известно о чести и его не волновало, кто перед ним – девочка или мальчик. Мы действовали не только на физическом уровне, это, скорее… если совсем в голову ничего не приходило. Так продолжалось до тринадцати лет, а после моего возвращения я перестала давать ему сдачу, мне стало всё равно. И он быстро остыл, перегорел, а возможно, поумнел, в чем я сомневаюсь.

Сейчас ему двадцать два и в его внешности не осталось ничего от того тринадцатилетнего хилого мальчишки.

Он стал высоким, как и мой брат. Его рост достигает почти метра девяносто, и это, пожалуй, самый высокий человек в нашей школе. Обычно высокие люди – худые или близки к этому, но Рована это правило обошло стороной. Он не только широк в плечах, но и сам по себе крупный. Как однажды назвала его Вэйл – гора с мышцами. Если в детстве его внешность даже однажды показалась мне милой (возможно, в тот день у меня было что-то со зрением), то сейчас вся милость испарилась. Нос не такой прямой, возможно, из-за того, что я в детстве однажды постаралась и случайно или специально его сломала, но, к сожалению, внешность этого говнюка не портит, судя по количеству девушек, которые мечтают побывать в его постели. Глаза голубого оттенка, а волосы черные и коротко-стриженные. Когда я пересекаюсь с ним взглядами, то вижу в них только недовольство и злость, поэтому его зрачки в большинстве случаев расширены, словно он готов броситься на меня и сломать своей ручищей шею. Поначалу было сложно привыкнуть к этому его взгляду, который появился года два назад, до этого он словно и вовсе забыл о моем существовании, но сейчас у меня выработался иммунитет, поэтому мне всё равно.