Бессонница

Кристиан выдержал паузу, а потом продолжил, как ни в чем не бывало:

– Чем мы занимались?

– Ничем. Вот это-то и обидно.

– Но ты ведь получила удовольствие, так?

– Так, – согласилась я. – Но проснулась в самый неподходящий момент.

– Обычная ситуация, когда речь заходит о снах. Мы встречаемся в восемь? Ничего не изменилось?

(4) Долго выбирать одежду перед свиданием не входило в мои привычки, но на этот раз я превзошла себя. Платье было выбрано за долю секунды – я даже не успела толком подумать, просто достала его из шкафа. Оно лежало на самой дальней полке, как раз на том месте, куда я отправила его почти сразу же после покупки. Хотя платье оно напоминало довольно-таки отдаленно, и больше всего подходило на роль наряда для проститутки из квартала Красных Фонарей: небольшой кусочек ярко-алого бархата, который с трудом прикрывал грудь и бедра. Одна из тех вещей, которые женщины покупают в приступе лечебного шопоголизма, а потом не понимают, как они могли положить глаз на такое убожество. Я примерила платье, повертелась перед зеркалом и пришла к выводу, что выгляжу потрясающе. С момента покупки прошло чуть больше года, и я похудела килограмм на пять, но ткань до сих пор плотно обтягивала фигуру и подчеркивала все, что нужно: в том числе, и то, что под такую одежду невозможно надеть нижнее белье. К платью я добавила чулки и туфли на каблуке, бросила последний взгляд на свое отражение и решила, что к свиданию с Кристианом готова как никогда. Вечер выдался прохладным, и людей на улицах почти не было. И хорошо: непонятно, что бы подумали мои соседи (да и случайные прохожие тоже), увидев меня в таком наряде, да еще и направляющейся к дому доктора Дойла, который, несмотря на недолгое пребывание в Треверберге, уже прослыл джентльменом с твердыми моральными принципами. Почему бы доктору Дойлу не заказать проститутку, подумала я, нажимая на кнопку звонка? Эта мысль мне понравилась, и я уже начала обдумывать замысловатую фразу, которую можно применить в качестве приветствия, но тут дверь открылась, и на пороге появился Кристиан. Похоже, он, как и я, не особо размышлял над тем, что надеть, и ограничился черными брюками и белой шелковой рубашкой.

– Добрый вечер, – поздоровалась я. – Я не опоздала?

Кристиан не ответил. Он медленно оглядел меня с головы до ног. Это был более чем откровенный взгляд, но на его лице появилось то самое возвышенное восхищение, которое свойственно изучающим произведения искусства людям. Молчание затягивалось, и я почувствовала себя неуютно, а потом осознала, что мои щеки заливаются краской.

– Можно войти? – попросила я. – Тут прохладно.

– Да-да, конечно. – Кристиан отошел, пропуская меня, после чего прикрыл дверь и сделал пару шагов по направлению к центру комнаты, неосознанно следуя за мной. – Я планировал приготовить ужин, но, к сожалению, слишком поздно освободился.

– Все в порядке, я не голодна. – Я оглядела гостиную. – А у тебя уютно.

Кристиан положил ключи от двери на небольшой столик возле зеркала.

– Ты хорошо выглядишь.

Я посмотрела на него и не сдержала улыбки. Он выглядел мальчишкой, который впервые говорит женщине комплимент – и, конечно же, комплимент неумелый.

– Я старалась.

Маска нерешительности пропала с его лица так же незаметно, как и появилась. Он взял меня под руку и провел вглубь комнаты.

– Прошу прощения, я растерялся, – объяснил он свое поведение. – Я давно не приглашал женщин на свидание… что ты будешь пить?

Я снова оглядела комнату, и взгляд мой упал на патефон. Вещь выглядела такой старой, будто ей исполнилось как минимум два века. Я вспомнила, что на приеме нам с Кристианом не удалось потанцевать. Интересно, а он танцует?

– Не хочу пить, – сказала я. – Давай лучше потанцуем.

– Отличная мысль. Танго тебя устроит?

– Вполне.

Я смотрела на то, как ловко Кристиан управляется с патефоном, и мне пришла в голову забавная ассоциация: он мог бы работать смотрителем в музее и демонстрировать посетителям экспонаты.

– Старинная вещь, – кивнула я на патефон, когда мы уже кружили по гостиной. – Откуда она у тебя?

– Одна из немногих дорогих моему сердцу вещей, которую я забрал из прошлой жизни.

– Какая же прошлая жизнь может быть у скромного врача? Или ты кого-нибудь убил, а теперь это скрываешь?

Кристиан улыбнулся.

– А если я скажу, что кого-то убил, то ты повернешься и уйдешь? Или будешь расспрашивать меня о случившемся до тех пор, пока я не расскажу тебе всю правду?

– Только если ты сочтешь нужным это мне рассказать.

Он погладил мои плечи – это был тот же самый жест, который он позволил себе во время нашего знакомства.

– Сейчас я буду нести романтическую чушь, но, надеюсь, ты простишь мне это. – Мы смотрели друг другу в глаза, но я странно воспринимала его голос: он казался мне голосом в моей голове. – У тебя такая кожа… на ощупь… я так давно не прикасался к женщине по-настоящему.

– По-настоящему? – переспросила я.

– Только не задавай вопросов. – Он осторожно прикоснулся к моей щеке. – Ты особенная женщина. Рианна была права…

(5) Если бы у меня попросили детально рассказать о своих ощущениях, то мои попытки потерпели бы неудачу. Ни в одном языке мира не существовало слов для того, чтобы их описать – да и вряд ли они когда-нибудь появятся. Это был один из тех немногих случаев, когда слова становятся лишними, теряют свою актуальность. За эти два с лишним часа мы с Кристианом не обменялись ни единой репликой, ни одним слогом – мы не видели смысла в том, чтобы пользоваться человеческим языком. Мы понимали друг друга через прикосновения, и понимали так хорошо, что порой казалось, что мы знаем друг друга всю жизнь. Так, будто на его месте и вовсе не другой мужчина, а я сама – он буквально читал мои мысли. Да и были ли в моей голове какие-то мысли? Мысль была только одна: я хочу, чтобы это продолжалось вечно. Чтобы мое тело хотя бы один раз в жизни изменило самому себе и растянуло эти два часа до бесконечности. Конечно, оно мне не изменило. Хотя и доказало мне, что до этого скрывало такие ощущения, о которых я раньше даже не думала. И, когда я уже лежала, спокойно прикрыв глаза и пытаясь привести в норму дыхание, Кристиан наклонился к моему уху и сказал то, что я никак не ожидала услышать, тем более в такой ситуации:

– Спасибо.

Я повернула голову.

– За что ты меня благодаришь?

– Просто за то, что ты есть. Разве этого недостаточно?

Я улыбнулась и приняла прежнюю позу.

– Да. Романтическая чушь. Я забыла.

– Мне трудно полностью отказаться от этого… говорят, что я сентиментален. Может, ты хочешь пить? Или есть?

– Нет. Я просто хочу еще.

Кристиан взял со стула рубашку и накинул ее на плечи, а потом сел на кровать рядом со мной. Мне хотелось понаблюдать за его реакцией, но еще сильнее хотелось лежать без движения и вспоминать испытанные ощущения. Хотелось помнить их как можно дольше.

– Еще будет потом. А сейчас мы поговорим о делах.

– А ты деловой человек, – усмехнулась я.

Кристиан положил ладонь мне на спину – как раз на татуировку. Сначала я решила, что он просто хочет прикоснуться ко мне, но уже через долю секунды затаила дыхание от ужаса: глаз начал нагреваться. Моим инстинктивным желанием было вскочить, отойти на безопасное расстояние, стряхнуть его руку… но я не смогла даже пошевелить пальцем.

– Не трать энергию попусту, Лорена, – сказал он. – Пока что у тебя осталась только возможность вести беседу. Это нам и нужно. Надеюсь, ты не злишься, и не настроена воинственно?

– Кто ты такой? – задала я ответный вопрос.

– Если ты хочешь знать мое настоящее имя, то меня зовут Винсент.

– Я не об этом! Кто ты вообщетакой?!

– Так дело не пойдет. Спрашиваю я, а ты отвечаешь. – Он снова погладил мою спину. – Этот глаз. Тебе часто задают вопросы о том, откуда у тебя такая странная татуировка?

Я не удостоила его ответом.

– Не хочешь отвечать – не нужно. Между тем, кем бы ты была, если бы не он? Сама Прародительница оставила тебе эту отметину. Спасла тебя от смерти, вынесла на руках… из огня? Из воды? Из-под обломков? Это не так уж и важно. Но с тех пор, Лорена, ты одна из нас.

– Я не одна из вас, черт бы тебя побрал! – крикнула я.

– В таких ситуациях люди говорят: «Мы с тобой одной крови». – Он наклонился ко мне. – Так вот, Лорена. Мы с тобой одной крови.Прародительница оставила мне точно такой же глаз, как и тебе. И функционирует он точно так же, как и твой: нагревается, собирая положительную энергию, при встрече с темными существами, и становится холодным, собирая отрицательную энергию, когда рядом с нами появляются светлые существа. Но между нами есть два существенных отличия. Как минимум два. Во-первых, меня никто не достает с вопросами о том, что же это за татуировка, потому что виден он не всем. Во-вторых, – он наклонила еще ниже, – тебя Прародительница сопроводила прямо до пункта назначения. А в моем случае мы сделали остановку. В Аду.