Бесстрашный. Хочу тебя себе

– Что он имел в виду? – залезаю к ней назад и смотрю, как она шмыгает носом.

– Ничего, Рус. Ничего, – частит она, даже не глядя на меня.

– Он сказал, что ты попала из-за меня. О чём он вообще…Я нихрена не понимаю, Надя.

– Не обращай внимание, ладно? – убеждает она, вытирая щеки.

– Может, мне у Кира спросить? – спрашиваю, и она тут же замирает, глядя на меня с таким испугом, что её всю начинает трясти.

– Нет, Руслан! Только попробуй! – выпаливает она, сжимая кулаки. – Я возненавижу тебя! Всей душой возненавижу! – из её глаз хлынут слёзы, а мне становится так стрёмно, что я прижимаю её к себе.

– Надя…Я не люблю выглядеть идиотом. А именно это я сейчас и чувствую…Я разосрался с младшим братом. Всё через жопу. Не понимаю, что делать.

– Ты хочешь бросить меня?

– Чтобы бросить кого-то, красавица, нужно быть вместе. Парой. Понимаешь?

– Зачем ты так говоришь? Я же вижу, что ты не равнодушен. Иначе и не было бы этого разговора. И всей этой грёбанной ситуации!!! – срывает она горло, и я глажу её волосы.

– Я не говорил, что равнодушен. Но и быть в полноценных отношениях мы не можем. Я не мог принижать тебя перед своим братом. Не мог выставить так, словно ты не имеешь для меня ценности. Потому что это не так. Это было бы низко и подло с моей стороны. Так же, как и врать ему в лицо. Но и пойти воевать с целым миром за эти отношения я тоже не могу. Потому что до конца нихрена не понимаю. Внутри всё запутано, Надя. Слишком запутано. И я тебя предупреждал. Ты что-то скрываешь от меня…Я и сам не знаю, в какую чухню тебя впутал.

– Это не ты впутал. Я сама впуталась. И Глеб прав. Я люблю тебя в самого детства…Всегда любила. И ничего этого уже не изменит. Обними меня, Руслан. Прошу тебя, обними, – она тянется ко мне, а у меня грудь на части разрывает.

Прижимая к себе её хрупкое трясущееся тело, теряю собственный стержень. Весь ломаюсь. Она способна всего меня уничтожить. И я не прав, что лгу ей о том, что не готов воевать с целым миром за эти отношения. Потому что, кажется, что готов. Кажется, что уже попал в эти сети и не выбраться.

Целую её солёные губы, сжимаю в руках тоненькие плечи. Хочу прямо сейчас. Хочу здесь, но это было бы неправильно. Вдруг её родители увидят нас?

– Поедем куда-нибудь? – спрашиваю, переходя с поцелуями на изящную дурманяще пахнущую девичью шею. – Не трясись…Не нервничай.

– Что теперь будет? Глеб возненавидит тебя?

– Позлится и перестанет. Мы не можем ненавидеть друг друга. Мы – братья. Кровью связаны навсегда. Я за него, он за меня. Не бойся ты, Надька.

– Я боюсь, потому что никогда не хотела стать причиной ваших ссор. Ваша дружба, как и их дружба с Киром была для меня священна.

– Поэтому ты собирала из нас целый модный приговор и ходила с заячьими ушами по подиуму? – ржу я, на что она удивлённо на меня смотрит.

– Ты это помнишь?

– Блин, конечно я помню. Я же не маразматик. Я конечно старше, но не настолько…

Она смеётся, и это греет моё оледеневшее сердце.

– Куда поедем? В тот же отель? – шёпотом молвит моя девочка, и я заглядываю в её карие глаза. Клянусь, что в них можно потерять все свои мысли.

– Давай в другое место…

– Куда?

– Увидишь…

***

Я привожу её в аэропорт. Да, возможно, это странно и неожиданно, но мне насрать.

– На пару дней. Ты, я, остров Крит, летим? – нагло заявляю, растягивая перед ней свою улыбку.

– О, боже, ты серьёзно? А как же…Как же документы…Всякое такое… – у Герберы на лице уже одно сплошное восхищение. Я и не сомневаюсь в её ответе.

– За это не волнуйся, всё решим. Гришаня сделает. Летим сейчас?

– На…Типа на…Отдельном самолёте?

– Типа на отдельном самолёте, да, – ржу над ней, ведь по сути понимаю, что она далеко не бедная девочка, но батя Волковых никогда их не баловал. Поэтому Кирюха привык делать всё сам, а девчонки, если и летали куда-то, то с меньшим пафосом. Я же привык жить на полную катушку, как и Глебыч. И плевать мне на всё. – Ну?

– Конечно летим, Русланчик. Господи…

– Родителям сначала напиши. Чтобы твой горе-братик не ринулся искать нас с пистолетом наперевес…А-то Глебке скоро батей становиться, ему явно будет не до этого… – представляю всю эту ситуацию, а остановиться не могу. Мало того, что запал на неё. Так ещё и понимаю, что меня заводит эта хуйня.

Заводит то, что о нас никто не должен знать. Что мы делаем это в таких вот условиях. Это же нездорово, да? Хрен знает…

Надюха созванивается с родными, а потом возвращается с довольным лицом.

– Всё, я отпросилась.

– Что сказала?

– Что буду ночевать у Ольчи.

– А…Это согласная на всё подружайка-алкоголичка, – ржу, на что получаю ударом кулака по плечу.

– Заткнись! Или я точно никуда не полечу!

– Вот. Знал бы Глебка как ты меня пиздишь и юзаешь, ни за что бы не предположил, что ты влюбленная малолетка, которая на всё со мной согласна, – продолжаю стебать, отчего Гербера растягивает губы.

– Давай уже, который из них наш?

– Вооооон тот, – указываю я пальцем на небольшой частный самолёт, и она топает туда.

– Учти, у меня нет купальника…, – заявляет она, цокая каблучками, на что я хитро улыбаюсь.

– Он нам не понадобится, Надюша…Не волнуйся…

Глава 23.

(Надя)

Эти два дня подобны какому-то раю. Именно так я себя и чувствовала, представляя себя супругой Руслана. И да, вы не ослышались, я уже и это запланировала.

– Мне бесконечно хорошо с тобой, – трусь об его щетину, зажмурив лицо.

– Поцарапаешься ведь, – предупреждает он меня, слегка прихватив меня за волосы. Смотрит прямо в глаза. Так глубоко. Бесконечно нежно. Тонко. Словно мы оба находимся на грани. Но вместе с тем, и жадно, насыщенно, всепоглощающе. Не знаю, как это сочетается.

Когда он целует меня, у меня всё тело звучит набатом. Хочется выть от того, как оно на него реагирует.

– И всё же ты от меня в восторге, – шепчу, касаясь его губ своими. – По тебе же сразу видно…

– Да что ты…Серьёзно? – он переворачивает меня на лопатки прямо на песок, а я смотрю по сторонам.

– Эй, ты чего…Тут ведь люди…

– Два человека. И то вдалеке…И сейчас ночь, ничего не видно.

Наглые руки стаскивают с меня трусики прямо под моим коротким платьем. А шершавые ладони задирают его до живота, подминая меня по себя.

– Прямо вот так? Нагло и по-хамски…

– Я думал, тебе это во мне и нравится? – улыбается он, примкнув к моей промежности членом. Проводит по мне головкой, а я вздрагиваю. – К тому же…Ты уже мокрая.

Едва успеваю сообразить, к чему эти слова, как он врывается в моё тело, не спрашивая, а я обхватываю его плечи руками, расплываясь под ним при свете неоновой луны. Что мы творим?

Занимаемся любовью на острове вне отеля, прямо на пляже…Ох, мне бы это выдержать. Мне же это потом сниться будет.