Бесстыдница (Эксгибиционистка)

Мерри вспыхнула.

– И после общения с ним ты стала презирать Голливуд и кинематограф?

Она молча кивнула.

– Я понимаю, – покачал головой Джаггерс. – Позволь мне все обдумать.

– Конечно, – обрадованно улыбнулась Мерри.

– Надеюсь, ты не откажешься сыграть Клару?

– Нет, раз вы считаете это нужным.

– Приятно, когда у тебя есть выбор, – пробормотал Джаггерс.

Когда они вышли из ресторана, Джаггерс поинтересовался, где искать ее в течение дня.

– Возможно, у меня появятся кое-какие новости, – пояснил он.

– Не знаю. У меня сегодня занятия. Но я могу каждый час звонить в телефонную службу.

– Может быть, позвонишь мне часа в четыре?

– Хорошо.

Мерри позвонила Джаггерсу ровно в четыре, и секретарша попросила ее приехать через полчаса. У Мерри только что закончилось очередное занятие по дикции и риторике. Поэтому в такси по дороге в контору Джаггерса она отрабатывала постановку дыхания.

– Что ты знаешь про Бассото? – спросил Джаггерс, едва Мерри переступила порог его кабинета.

– Я его люблю, – спокойно ответила Мерри.

– Я спрашиваю не об этом, – напомнил Джаггерс. – Что тебе о нем известно? Сколько ему лет?

– Не знаю, – потупилась Мерри. – Думаю, что двадцать один или двадцать два.

– Двадцать восемь!

– Сколько?

– Двадцать восемь. Он был женат дважды. И у него есть один ребенок.

– О, нет, – всплеснула руками Мерри.

– О, да! И он освобожден от службы в армии.

– Почему?

– Причина, откровенно говоря, не вполне уважительная, хотя и ничего особо страшного здесь нет. У него имеется судимость за незаконное хранение наркотиков. Условный срок. И никаких легальных источников дохода.

– А что это значит?

– Что он, по всей вероятности, существует за счет женщин. Скорее всего – пожилого возраста.

У Мерри точно язык отнялся. С минуту она молча сидела, потом сказала:

– Я вам не верю. Я не верю ни единому вашему слову.

– Тем не менее это правда.

– Но Тони – талантливый актер. И я люблю его. И он меня любит!

– Ты и вправду так думаешь? – Я это знаю!

– Ну, хорошо, – вздохнул Джаггерс. – Возьми этот наушник.

У Джаггерса был установлен телефон европейского типа: третье лицо могло слушать разговор, не принимая в нем участия. Он набрал номер. После двух гудков послышался голос Тони:

– Алло.

– Здравствуйте. Это мистер Бассото?

– Да.

– Говорит Сэмюэль Джаггерс. Мистер Колодин рассказал мне о ваших успехах в драматической школе.

– Да?

– И у меня есть для вас интересное предложение. Может быть, не слишком крупное, но ведь и Рим не сразу строился. Скажите, у вас есть какие-нибудь неотложные дела пли обстоятельства в Нью-Йорке?

– Ни единого, – быстро ответил Тони. Мерри охнула.

Джаггерс прижал палец к губам, призывая ее хранить молчание.

– Прекрасно, – сказал он. – У меня в Голливуде есть друг. Довольно известный продюсер. У него появилась вакансия в фильме «Нечто с планеты Икс». Актер, который должен был играть эту роль, на прошлой неделе сломал ногу, катаясь на прибойных волнах. Ставка – пять сотен в неделю. Кто ваш агент?

– Видите ли, я сотрудничал с Джорджем Валленстайном, но он за полтора года так и не подобрал мне ничего подходящего.

– Хотите, чтобы я переговорил с ним?

– А вы бы не могли представлять меня, сэр? – спросил Тони.

– Я бы с удовольствием, но наша конюшня, увы, переполнена. Впрочем, если Валленстайн вас не удовлетворяет, а мог бы порекомендовать вас своему приятелю.

– Я был бы вам весьма признателен, сэр, – сказал Тони. – А больше пяти сотен из них выбить нельзя?

– Боюсь, что нет. Но, конечно, они оплатят ваши дорожные расходы. А потом сами знаете – все в ваших руках.

– Вы даже не представляете, как много вы для меня сделали, сэр, – сказал Тони.

– Рад оказать вам услугу. Кстати, съемки начинаются уже во вторник. Посыльный доставит вам билет на самолет. Примерно через час. На одиннадцатичасовой рейс сегодня вечером из Айдлуайлда. Вас это устраивает?

– Да, – пылко сказал Тони. – Это шанс, о котором я так давно мечтал.

– Желаю удачи.

– Благодарю вас, сэр. Огромное спасибо!

Тони положил трубку. Джаггерс сделал то же самое.

– Что скажешь? – обратился он к Мерри.

– Вы негодяй! – воскликнула Мерри.

– Почему?

– Вы его заманили.

– Он мог и отказаться. И оскорблений я не заслужил. Тебя провели как последнюю идиотку.

– Но он твердил, что ему плевать на деньги. Он презирает Голливуд и презирает богатство. Он отвергает все, во что верит мой отец.

– Когда богатые люди уверяют, что им плевать па деньги, – они лжецы. Когда то же самое говорят бедняки без гроша за душой – они лжецы вдвойне.

Мерри заплакала.

– Не принимай это близко к сердцу, – сказал Джаггерс. – Я не стану утешать тебя, говоря, что случается и похуже, – вскоре ты и сама успокоишься. Все будет в порядке. Как выразился этот сумасброд Йитс: «Всё нынче продается – что всё, что ничего». Пойдем, мне пора домой. Я посажу тебя в такси. Отправляйся домой и выспись хорошенько.

Выйдя из такси, Мерри поднялась к себе и сделала два телефонных звонка. Сперва она позвонила в винный магазинчик и заказала бутылку семидесятипятиградусного рома «Демерара» с доставкой на дом. Потом набрала номер Тони. Он не ответил. Мальчишка-рассыльный принес ром. Расплатившись и отослав его прочь, Мерри смешала себе коктейль из рома с кока-колой. С пяти до десяти она безвылазно сидела в квартире, пила один коктейль за другим и каждые десять минут звонила Тони.

Тони был дома; Мерри знала, что он дома. Собирается в дорогу, упаковывает вещи. Наконец до нее дошло, почему Тони не снимает трубку – он знает, что звонит она!

В четверть одиннадцатого Мерри сдалась. Тем более что Тони уже наверняка уехал. Мчится в Айдлуайлд, а оттуда в Голливуд, на планету Икс.

Она вылила остатки рома и кока-колы в унитаз и пошла спать. Два дня спустя она читала роль Клары на сцене. Сказался ли на ней роман с Тони или нет – Мерри не знала. Ей было слишком больно думать об этом. Но в ее исполнении появился надрыв, жгучая болезненность и душераздирающая горечь, которая придала недостающий блеск пьесе Уотерса.

И она получила роль Клары.