Бэтмен. Убийственная шутка

Добравшись до клиники доктора Томпкинс, он поднялся по ступенькам к входной двери. Хотя фасад из шлакоблоков смотрелся не очень стильно, он знал, что в здании размещалось самое современное оборудование, которое можно было купить за деньги. Большую часть денег предоставил Фонд Уэйна, а остальное было оплачено за счет неустанных усилий по сбору средств.

Он постучал в непробиваемое стекло запертой входной двери и увидел движение за опущенными шторами. Щеколда повернулась, и дверь открылась.

– Привет, Альфред, – сказала Лесли Томпкинс. Высокая, подтянутая женщина с коротко остриженными седыми волосами и настороженным лицом была одета в белый лабораторный халат.

– И тебе привет, Лесли. – Он шагнул внутрь.

– Я как раз заканчивала отчеты, – сказала она, направляясь к своему кабинету. Продолжая идти по коридору, они миновали комнаты, в которых располагалась клиника. В течение дня различный персонал занимался уходом за пациентами, от мала до велика. Но рабочее время прошло.

– Хочешь кофе? Он еще свежий. – Она указала на кухонный уголок.

– Да, сойдет.

Она пошла дальше, а он налил себе чашку из кофейника, от которого шел пар. На дверце холодильника, под магнитами висело несколько картинок, нарисованных соседскими детьми. Он подул на кофе, вышел в коридор и проследовал за ней в кабинет, где она уже сидела за столом.

В углу стоял человеческий скелет, поддерживаемый стойкой. Он был раскрашен в разные цвета, а на костлявых плечах висел стетоскоп.

– Я быстро, – сказала она, делая пометки в папке. Он сел напротив нее и собрался с мыслями, изо всех сил стараясь отодвинуть воспоминания об ограблении на задний план. Наблюдая за ее работой, он вспомнил разговор с Брюсом.

Пенниуорт гадал, будет ли она когда-нибудь делать эти пометки в файле, застывшем на экране компьютера. Он был в редакции «Готэмского эксперта» и наблюдал, как журналисты используют настольные компьютеры для подготовки репортажей. Это было далеко не так сложно, как работать медиком, но что, если бы у нее было такое же продвинутое оборудование, как в пещере?

На данный момент оно было непомерно дорогим, занимало слишком много места и могло не найти ежедневного практического использования – но всегда ли так будет? Хотя это было не одно и то же. Миссия Темного рыцаря в отличие от профессии медика требовала точных расчетов и внимания к деталям.

Миссия Бэтмена...

Он поставил кофейную чашку на стол.

– Не хочу портить тебе настроение, – сказал он, – но ты слышала о наркотике под названием «Смешная дорожка»?

Она перестала писать и посмотрела на него поверх тонких очков, затем отложила ручку в сторону.

– К сожалению, да, а что?

– Просто... Он сегодня всплыл в разговоре, – ответил он. – Что это такое?

Она устало вздохнула:

– Скорее всего, это наша версия крэка с западного побережья, которая недавно появилась на улицах Готэма.

– Крэк – это кристалл, похожий на камень, не так ли? – спросил он. – Получается путем уваривания порошкообразного кокаина.

– Да, и в такой концентрированной форме кайф от него усиливается. Он разрушителен, так как задействует определенные рецепторы мозга. Эффект длится недолго, но из-за влияния на физиологию наркоман постепенно начинает жаждать все большей и большей дозы. Это растущая индустрия для криминального мира.

– И «Смешная дорожка» на него похожа?

Она поморщилась:

– В некоторой степени. Как и с крэком, под «Смешной дорожкой» увеличиваются производительность и ловкость. Ты осознаешь эффекты от нее, но... плывешь по течению. «Смешная дорожка» дает ощущение счастья, которое почти буквально кружит голову, под стать его происхождению.

– Откуда она взялась?

Вопрос, похоже, ее удивил:

– Что ты, Альфред, он местный. Это доморощенный продукт, полученный из яда Джокера. – Она помолчала, потом добавила: – И да, он зеленый.

– Вот тебе на.

– Да уж, вот тебе на. Теперь я уже не могу точно сказать, кто был этим предприимчивым химиком, но вещество на улицах уже около полугода. И, как бывает со всеми историями об американской мечте, все крабы в нашей бочке преступного мира клацают клешнями, борясь за контроль над продажей «Смешной дорожки». Такие люди, как Антонио «Питон» Палмарес.

– Конкуренция настолько жестокая?

– О, да. В корыстолюбцах недостатка нет.

– Очаровательно.

Он обязательно расскажет об этом Брюсу. Вряд ли это станет для него неожиданностью.

Она вернулась к своим записям, а Пенниуорт сидел молча, потягивая кофе и анализируя уличную историю. Что было в этом человеке, что так вывело его из себя? Он был свидетелем зверств войны, когда служил в Специальной воздушной службе. Он видел невинных, замороженных мистером Фризом, с раздробленными конечностями, и фотографии трупов в морге, у которых Убийца Крок откусил части тела. И все-таки этот жалкий вор каким-то образом сумел его разозлить.

Зачем он применял насилие для решения проблем системы? Ночь за ночью Брюс выходил в костюме Бэт- мена, пытаясь сдержать натиск, глядел в лицо сумасшедшим, таким как Джокер или Двуликий, которые действовали по извращенной логике, понятной лишь безумцам, и пытались найти определенность в жизни через злодеяния, которые следовали одно за другим.

– Готово, по крайней мере на сегодня.

Томпкинс закрыла последнюю папку. Пенниуорт очнулся от забытья:

– Тогда нас ждет «Дон Жуан».

Когда они вышли на прохладный ночной воздух, а доктор Томпкинс заперла клинику, включив сигнализацию, она положила руку на сгиб локтя Пенниуорта, пока он вёл ее до «Ягуара».

– У тебя на манжете пятно крови, – сказала она с поразительным спокойствием. – Надеюсь, по дороге в клинику ничего не случилось?

– Ах, это, – сказал он беспечно. – Видишь ли, я торопился побриться. Переволновался, так мне не терпелось увидеть, как новый баритон Виталли справится с главной ролью.

– Ммм-ммм, – пробормотала она.

Пенниуорт погладил ее по руке и посмотрел на тени. Другого эксцесса он не ожидал – на сегодня было вполне достаточно. Но потом он взглянул на манжету и решил, что осторожности много не бывает.

Тем не менее он знал, что даже среди самых прожженных бандитов на Аллее Преступлений ходили слухи, что нельзя связываться с доктором Томпкинс или персоналом ее клиники. На этом месте было табу – здесь обслуживали любого входившего, кем бы он ни был – ангелом или дьяволом. Так что даже у тех, кто был готов украсть обручальное кольцо матери, чтобы заложить его в ломбард, была хоть одна святыня.