Без брака

Хлопнула входная дверь, и Варя вышла в коридор, чтобы встретить мужа. Тот уже стащил ботинки и надевал тапочки, держа в руках какой-то контейнер.

– Проходи, мой руки, ужинать будем, – холодно бросила Варя, даже не подставив щеку для дежурного поцелуя.

В душе она сердилась на мужа, не готового исполнять все ее прихоти так же, как Тим – Светкины. Вот уедет в Америку на свадьбу, будет знать. Пусть прочувствует, каково это, остаться одному, когда о тебе некому позаботиться.

– А я не голодный, – сообщил Виталий. – Меня Марина накормила картофельными зразами с яйцом. Умопомрачительно вкусно. Я и тебе пару штук принес. Сейчас разогреем и попробуешь.

Что-о-о? Да он совсем охренел? Считает, что она хотя бы кусочек откусит от тех зраз, которые приготовила эта Марина? Зраза-зараза! Нет, он положительно над ней издевается. Хочет заставить ее чувствовать себя неумехой, которая ничего не понимает в кулинарии. Ничего. Сейчас она ему покажет.

– Я не собираюсь это есть! – выпалила Варя. – Я не ребенок, чтобы тянуть в рот всякую гадость.

– Почему же гадость? – удивился Виталий. – Очень вкусные зразы.

– Вот и ешь сам то, что эта зараза приготовила. А я, если хочешь знать, в Америку уезжаю.

– В какую Америку? – опешил муж.

– В Северную. У меня подруга замуж выходит. Она была свидетельницей на моей свадьбе, а сейчас я буду подружкой невесты на ее.

– Вот так новости. – Виталий подошел ближе, взял Варю за плечи и развернул лицом к себе. – Варежка, я понимаю, что тебе хочется к подружке на свадьбу. И посмотреть Америку тоже хочется. Я бы и сам с удовольствием на нее посмотрел, а то я о тамошней жизни только в книжках читал и в кино видел, но у нас нет таких денег. Понимаешь?

– То, что у тебя нет на меня денег, я прекрасно уже поняла, причем давно, – горько сообщила Варя. – Я на тебя и не рассчитываю. Тим, жених Светки, согласен купить мне билет, чтобы его невеста на свадьбе не чувствовала себя одинокой. То есть он на все ради нее готов. А ты ради меня ни на что.

И Варя горько заплакала. Ей было так жалко себя, горемычную, что она даже подвывала тихонько. Лицо у Виталия тут же стало замкнутое, словно чужое. Она знала, что он терпеть не может, когда она плачет. Ну и пусть. Пусть смотрит, до чего он довел жену.

– Ну, что еще за глупости ты себе придумала, – проговорил Миронов негромко. – Разумеется, я готов для тебя на очень многое. Хочешь в Америку – лети в Америку. Если этот Тим готов оплатить тебе билеты, разумеется в обе стороны, то я найду денег тебе с собой, чтобы ты там не чувствовала себя во всем ему обязанной. Поживешь пару недель, посмотришь страну, развеешься, отдохнешь и вернешься.

То есть он готов был ее отпустить с чужими людьми так далеко. Это все, что Варя вынесла из слов Миронова. А почему бы ему и не быть готовым, если это все за чужой счет? Даже на билет жене тратиться не надо. А две недели, которые ее не будет рядом, можно провести рядом с Мариной. Зразой-заразой.

Спустя много лет Варя так и не смогла себе ответить на вопрос, почему улетела так далеко от мужа несмотря на мысли о Марине. Не чувствовала в той соперницу? Была уверена в верности Миронова? Или ей просто на него уже тогда было наплевать и, садясь в самолет, она уже подспудно знала, что больше не вернется? В Россию, в Москву, к мужу?

В тот самый день, когда они со Светкой должны были улететь в Америку, Виталий подвез ее в аэропорт. Точнее, заказал такси, ведь своей машины у него тогда не было и быть не могло. Такси стоило дорого, и Варя знала, что на обратную дорогу он ни за что не потратится, будет добираться на перекладных.

Виталий вернулся с ночного дежурства. Это была третья рабочая ночь подряд, он занял у какого-то знакомого тысячу долларов, чтобы дать их Варе с собой, и теперь пахал больше обычного для того, чтобы вернуть долг. Он выглядел усталым, под глазами залегли глубокие тени, и он старательно отводил глаза от Вариного лица, когда Светка щебетала-щебетала-щебетала рядом.

Явно этот щебет его раздражал, и Светка его раздражала, и Варе все казалось, что и она вызывает такое же сильное раздражение. И своим отлетом, и вообще самим фактом своего существования. Когда они со Светкой прошли в Шереметьево паспортный контроль, Варя обернулась в последний раз, уже с той стороны границы, и увидела, как, засунув руки в карманы, Виталий медленно бредет к выходу.

Таким она его и запомнила. Уставшим, несчастным, сгорбившимся бедным врачом без всяких перспектив. Недостойным счастья быть мужем Варвары Мироновой. Умницы, красавицы, яркого и талантливого человека, неприспособленного к скучным и серым будням. Нет, он был совершенно не в состоянии ничего ей дать, предложить что-то достойное. Варя была рождена для более яркой, а главное, богатой жизни.

* * *

Блогер-миллионник Александра Кузнецова, она же студентка второго курса Саша, постепенно привыкала к новой для себя роли хозяйки собственной квартиры. Конечно, опыт самостоятельной «взрослой» жизни у нее уже был, когда они с Фомой какое-то время жили отдельно. Но тогда квартира была съемной, то есть не своей, и с определенными ее особенностями приходилось смиряться.

Им с Фомой нельзя было даже гвозди в стену вбивать, чтобы повесить свои фотографии, что уж говорить про более глобальное переустройство. Конечно, та квартира, которую Сашка обживала сейчас, тоже была не совсем ее. Виталий Миронов купил ее, оформив на себя, свою любимую женщину и их общего сына, а мама сделала полный ремонт на деньги, подаренные ей коллегами на рождение сына. Но все-таки на семейном совете было решено отдать эту квартиру Александре, а мама и Мишка переехали в шикарное жилище Миронова.

Новоселье пока не справляли. Сашка решила обставить квартиру на собственные деньги, и окончательно все должно было быть готово только к концу июня. Но ночевала она уже «у себя».

И вот вчера вечером мама вернулась домой, в расположенную на той же лестничной клетке, что и Сашкина двушка, служебную трехкомнатную квартиру, из которой Сашка пока не до конца вывезла свои вещи. Новое жилище она обустраивала вдумчиво, трепетно прислушиваясь к своим желаниям, и это было приятное чувство, да еще и испытываемое в первый раз в жизни.

Мамино возвращение домой Сашка восприняла с легкой тревогой. Во-первых, не понимала, чем вызван этот откат к прошлому. Неужели мама снова поссорилась с отцом своего сына, да еще так сильно, что сбежала от него? Нет, вроде не похоже, ведь Виталий Александрович приехал следом за ней, причем с чемоданом. По всему выходило, что он тоже намерен жить в тесной трешке в старом доме. У них там что, канализацию прорвало?

На такой случай, как знала Сашка, у Миронова имелся еще и загородный особняк, в который можно было сбежать, чтобы пережить коммунальный катаклизм любой продолжительности. Но не задавать же вопросы вечером? Сашка видела, что мама встревожена, а у Виталия Александровича и вовсе измученный вид. Ладно, не поссорились, и то хорошо. Пусть ложатся спать, утром все выяснится.