Без лица

— Вы знаете о двух телах, найденных недавно возле реки?

— Я слышал об этом, но моя семья ничего не знает. Почему вы считаете, что Гурий может…

— Прошу вас, мистер Гольдман, мы не могли бы зайти в дом? Этот разговор не для посторонних ушей.

Гольдман пропустил Джека внутрь.

— Мириам!

Вытирая руки о передник, из комнаты вышла симпатичная женщина.

— Рубен?

Она тревожно переводила взгляд с мужа на незнакомца. Джек улыбнулся ей.

— Приведи Гурия, — сказал Рубен жене. — Мистер Хоксворт, проходите.

Джек поблагодарил Мириам и пошел следом за главой семейства.

— Могу я предложить вам напитки, мистер Хоксворт? — спросил Рубен.

— Спасибо, не стоит беспокоиться.

Он вдруг почувствовал себя неловко. Особенно беспокоили любопытные детские взгляды, которые сопровождали Джека, едва он переступил порог.

Появился Гурий. Отец приказал ему сесть, и мальчик послушно опустился на стул.

— Мириам, пожалуйста, забери детей.

— У вас такая большая семья, мистер Гольдман!

Джек, как мог, старался растопить лед, а заодно не обращать внимания на огромную люстру, которая висела прямо над ним.

— Четыре сына и две дочери. Гурий — наш второй ребенок.

Джек вежливо покивал.

— Еще раз привет, — сказал он мальчику, который выглядел испуганным.

— Вы знакомы с моим сыном? — изумленно спросил Гольдман.

— Позвольте, я объясню… — начал Джек, но тут в комнату вошла миссис Гольдман с подносом, на котором было два стакана с чем-то вроде лимонада. Она улыбнулась и поставила поднос рядом с Джеком. Моментально рядом появилась тарелка с угощением.

— Это шоколадный штрудель, — объяснила она. — Гурий, ты получишь его после ужина, — предупредила она.

Джеку не хотелось ни есть, ни пить, но из вежливости пришлось сделать глоток.

— Спасибо, — поблагодарил он, с трудом проглотив напиток.

Женщина кивнула и оставила их.

— Мистер Хоксворт, пожалуйста, продолжайте, — вежливо сказал Гольдман.

Джек поставил стакан.

— Убиты четыре человека. Мы считаем, что убийства совершил один преступник. — Он обвел комнату глазами. — Думаю, вы видели сюжет в новостях… — И, так и не обнаружив телевизора, добавил: — или читали о случившемся в газетах.

— Я читал и видел репортаж, — ответил Гольдман. — Это братья из хасидского сообщества избегают СМИ. — Заметив удивление Джека, он пояснил: — Наш телевизор наверху.

— Понятно, — кашлянув, сказал Джек. Он никак не мог нащупать верный тон в разговоре. — Первые трое были нелегальными иммигрантами, но четвертой стала гражданка Британии, из хорошей семьи, которая, как мы подозреваем, оказалась случайной жертвой.

Гольдман не выказал ни малейшего участия.

— Мистер Хоксворт, какое отношение все это имеет к моей семье и, главное, к моему сыну?

Джек постарался скрыть раздражение, вызванное его равнодушием. Неужели Гольдману ни капли не жаль убитых? Он и представить не мог, что смерть Лили может восприниматься как нечто тривиальное. Это непрофессионально и неэтично, но в первую очередь он искал убийцу Лили.

— Мистер Гольдман, у меня есть основание полагать, что Гурий видел людей, имеющих отношение к преступлению.

Старший Гольдман повернулся к сыну:

— Гурий, это правда?

— Папа, не знаю, но инспектор Хоксворт говорит, что это, вероятно, правда.

Гольдман посмотрел на Джека:

— Вы серьезно?

— Да.

— Мы можем избежать участия во всем этом?

Джек на секунду растерялся: он не ожидал услышать подобный вопрос.

— Мистер Гольдман, этот человек уже убил четверых. Он не остановится на этом. Все жертвы были обнаружены в районе Уайтчепела и Спринг-Хилла. У вас большая семья, и, я думаю, в ваших интересах посадить убийцу за решетку.

— А почему я должен волноваться за свою семью, мистер Хоксворт? — озадаченно спросил Гольдман.

— Пока убийца на свободе, опасность угрожает всем, — ответил Джек. — Нам нужна помощь Гурия, чтобы поймать преступника и обезопасить вашу семью, семьи ваших друзей и соседей. И еще, мистер Гольдман, прежде чем мы продолжим, я должен вас предупредить: сейчас я нарушаю протокол, но я решился на этот шаг, потому что уважаю вашу частную жизнь и, самое главное, не хочу, чтобы Гурий был втянут в историю против своей воли или вопреки вашим намерениям. — Гольдман озадаченно смотрел на него, и Джек продолжил: — Понимаете, по правилам я должен был сообщить в Скотленд-Ярд о том, что ваш сын обладает информацией, имеющей отношение к полицейскому расследованию. Затем я должен был направить к вам офицера семейной связи, знакомого с еврейской культурой. В сопровождении этого офицера Гурий отправился бы в местный полицейский участок для дачи показаний. Фактически это был бы официальный допрос. Все, что он скажет, было бы запротоколировано, а затем использовано в суде как доказательство.

Гольдман ошеломленно замер в кресле. Именно на это и рассчитывал Джек. Не давая ему опомниться, он продолжал:

— Я хочу оградить вашу семью от всего этого, мистер Гольдман. Мне нужно узнать, что видел Гурий тем вечером, и все.

— Если мы поговорим сейчас, то сможем избежать официальной процедуры, я правильно понимаю?

— Я приложу все усилия, чтобы вас никто не побеспокоил, но гарантировать этого не могу. Я понимаю вашу ситуацию и хочу помочь вам. Сегодня днем, когда я пришел поговорить с тренером по гребле, Гурий упомянул, что видел нечто странное, что может быть связано с убийствами. Я решил выяснить детали в вашем присутствии.

Джек осторожно подбирал слова, понимая, что Гольдман — умный и внимательный человек, которого просто так не заставишь плясать под чужую дудку.

— Вы будете опрашивать остальных мальчиков из клуба?

— Возможно, придется, — честно ответил Джек, — но не на данном этапе.

— Почему только Гурий?

В глазах мальчика появился страх. Джек понимал, что обязан защитить его от отцовского гнева.

— Думаю, Гурий не знал, что в тот день отменили занятия. Он ждал команду, но никто так и не пришел. Тогда он решил задержаться на случай, если появится тренер. Потом он отправился домой, но до этого успел кое-что заметить.

Гольдман посмотрел на сына.

— Это произошло во вторник, когда ты рано вернулся домой?

Мальчик кивнул.

— Думаю, Гурий просто не хотел расстраивать вас, мистер Гольдман.

Тот не удостоил его взгляда.

— Думаю, мистер Хоксворт, мой сын сам может ответить за себя, — отрезал он. — Почему ты соврал?

— Я не врал. Я не знал, что отменили тренировку. Я некоторое время подождал, потому что не знал, что делать. Ты бы приехал за мной только через час или полтора, поэтому я пошел домой.