Без покаяния. Книга первая

— Всегда приятно приветствовать кого-то нового, входящего в твое семейство, — сказал он. — Добро пожаловать в нашу семью, Бритт!

Она оценила его доброту.

— К прибытию авто я буду готова и вся — в предвкушении приема.

Элиот кивнул и наконец выпустил ее руку.

— Да, я тоже весь буду в предвкушении…

Он вышел из номера, искренне полагая, что его последние слова просто забавно-вежливо завершают состоявшуюся встречу. Но тут же понял, что это не так: впервые за долгое время он чувствовал себя так, будто увидел что-то впереди.

* * *

Энтони, обложенный подушками, сидел в постели и наблюдал, как Бритт в ванной наносит на лицо косметику.

— Ты знаешь, Бритт, — сказал он, — говорят, что здесь, в Индии, есть такой обычай: когда мужья болеют, жены с головы до пяток обволакиваются во что-то вроде плаща. Считается, что так бедный малый скорее окрепнет.

Она с улыбкой повернулась к нему.

— Я существо слишком непристойное для тебя, дорогой? Если хочешь, я прикрою дверь.

— Небеса! Она хочет прикрыть дверь! И не вздумай! Я и так страдаю, что лишен радостей жизни.

Закончив макияж, Бритт вошла в спальню, присела на кровать и поцеловала мужа в губы.

— Может, ты не так уж и плохо чувствуешь себя? — проворчала она. — Может, тебе и самому хочется пойти со мной на этот прием? — Она опять поцеловала его. — В самом деле, если ты чувствуешь себя лучше, почему бы нам не пойти на этот дурацкий прием вместе?

И она, глядя на него, лукаво усмехнулась. Энтони нежно погладил ее по лицу.

— Что я должен сделать, чтобы стать достойным тебя, Бритт?

— То же самое я хотела спросить у тебя.

— Наш медовый месяц проходил безупречно, пока я не подцепил эту идиотскую бактерию.

— Он и сейчас безупречен. — Она посмотрела на часы. — Ой, надо поторапливаться, скоро машина придет, а я еще не одета.

Энтони смотрел, как она вернулась в ванную. Она была гораздо более изысканна, чем он заслуживал. Идя с ней рука об руку, он всегда испытывал ужасную гордость, но в то же время и некоторый стыд. Он прекрасно знал: большинство людей думают, что именно ее красота, и только, привлекла его. Но это не вся правда. Конечно, он находил ее неотразимой, все так, но она очаровывала его и множеством других своих черт. Бритт обладала зрелым интеллектом и глубоким характером, что необычайно сильно его вдохновляло. Кэтрин была умна, хорошо образованна и воспитанна. Они делились важными вещами, даже тем, что касалось его работы. Но столь высокой степени понимания он впервые достиг только с Бритт.

Однако решение создать новую семью далось ему нелегко. И не последнее место среди аргументов против занимало отношение к его браку со стороны близких ему людей, особенно брата…

Прежде чем сделать Бритт предложение, он пришел к Харрисону и Эвелин, чтобы обсудить с ними свои планы и как бы испросить их родственное благословение на этот брак. Они, конечно, знали о его отношениях с Бритт, но вряд ли думали, что все так серьезно. Встреча произошла в одно из январских воскресений. В этот день разыгрывался воскресный Кубок кубков, Энтони не знал этого, пока не прибыл в Джорджтаун, в дом своего брата, и не нашел его в кабинете уткнувшимся в телеэкран.

Энтони не хотелось отрывать брата от зрелища. Оба они были страстными болельщиками и недурными спортсменами. В Иельском университете Энтони играл в теннис и немного фехтовал. Харрисон предпочитал более жесткие виды спорта — регби, особенно борьбу. Борьбой он продолжил бы заниматься и после окончания университета, если бы не пожалел своих ушей, начавших терять форму.

Вот почему Энтони оставил брата болеть за «Дельфинов» и отправился на поиски Эвелин. Это даже лучше, сначала он поговорит с ней. Он нашел ее в гостиной, она вязала.

— Энтони! Я так рада за тебя! — воскликнула она, когда он сказал ей о своем намерении жениться. — Лучшая новость, которую ты мог бы принести! Это просто прекрасно!

— Ты действительно так считаешь?

— Конечно. И Бритт, должно быть, наверху блаженства.

— Я еще не делал официального предложения, но мы с ней кое-что обсудили…

Он нисколько не удивился реакции Эвелин. Она всегда была самой великодушной и добросердечной женщиной из всех, кого он знал. Когда умерла Кэтрин, она все время была рядом с ним, они тогда очень сблизились. И вот прошли годы, и однажды он осознал, что она стала ему гораздо ближе, чем Харрисон.

— Знаешь, Эвелин, я немного смущен тем, что мы с Бритт так увлечены друг другом, что не способны достаточно трезво посмотреть на этот брак.

— О чем ты говоришь?

— Ну, ведь я на тридцать три года старше ее.

— Полагаю, Бритт об этом догадывается. Так что если бы это пугало ее, уверена, ты бы об этом уже знал. С другой стороны, разве человек может предвидеть будущее? Возьми хоть нас с Харрисоном, мы оба знакомы с юных лет и уже столько лет вместе, но это определенно не гарантирует нам продолжения духовной близости. Иногда я с удивлением спрашиваю себя, а не было ли горечи в нашей жизни гораздо больше, чем радостей. — Энтони промолчал, и она перебила себя: — Что ж это я? Ты ведь пришел не затем, чтобы выслушать о горестях чужого брака.

— Разве наши отношения, Эви, не должны быть подобны улице с двусторонним движением?

— Да, конечно, и ты всегда был очень внимателен. Лучшего деверя женщине и не сыскать. Но сегодня мы говорим о тебе. — Она улыбнулась. — Знаешь, Энтони, счастье просто написано у тебя на лице.

— Я люблю Бритт и хочу жениться на ней.

— Так в чем проблема?

— Не хотелось бы воспользоваться ее неопытностью…

— Поговори с ней откровенно.

— Я говорил. Подробно. И не сомневаюсь в ее искренности. — Энтони как-то самоуничижительно улыбнулся. — Но иногда, просыпаясь утром, я спрашиваю себя, имею ли право на столь огромное счастье. Мне кажется, я просто боюсь посмотреть в глаза реальности.

— Какой реальности? — Она похлопала его по руке. — С твоего позволения, дорогой мой, скажу тебе, что я думаю. Я вижу, ты занимаешься обычным самокопанием, и не оригинален в этом, — тем же занят любой мужчина, собирающийся просить женщину стать его женой. Мы, женщины, тоже задаемся разными вопросами, и у нас бывают сомнения.

— Ты права, конечно.

Эвелин оценивающе посмотрела на него.

— Думаю, вы составите великолепную пару.

Энтони откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно, на заиндевелые ветви деревьев. Задумчиво потирая подбородок, он проговорил:

— Я очень дорожу твоим мнением, Эви. Признаться, я никогда ни к кому не испытывал подобных чувств, какие испытываю к Бритт. Даже к Кэтрин, упокой, Господи, ее душу. Я любил ее, но это было совсем, совсем другое. Бритт перевернула меня вверх тормашками, как выражаются в простонародье.

— Я понимаю, — сказала Эвелин и, немного поколебавшись, продолжила: — Как-то мы говорили с Кэтрин, за месяц примерно до ее смерти. Раньше я не говорила тебе об этом, потому что не видела в том особой нужды. Но теперь дело иное. Кэтрин сильно огорчало, что когда ты останешься вдовцом, то не предпримешь никаких попыток найти счастье с кем-нибудь еще. Она просила меня ободрить тебя, если ты подобным образом замкнешься на горе утраты.