Без права на развод

Михалыч — Михаил Михайлович — оказался нормальным мужиком. Под пятьдесят, с простыми фразами, уютным кабинетом. Без дебильного блокнота, который меня раздражал.

Постукиваю ложкой по столу, отбрасываю. Ощущение, что с себя кожу стягиваю.

Вот эта вся искренность о слабостях — не моё.

Но надо. Через себя переступить.

Всё из детства, да?

Как же шаблонно, как же правдиво.

Отец свалил… Я мелким ещё был, почти не помню его. Пару фраз в голове засело, которые выкинуть сложно.

«Мужик, Ромка, должен ответственным быть».

«Надо, Ромка, самому всё делать».

«И что, что сложно? Ты девчонка или как? Давай, напрягись».

Подобные фразы, в разных вариациях. И это какой-то занозой засело.

Потом отец свалил. Без предупреждения. Решил, что для него слишком всё, где-то проще будет.

А я на краю сознания зарубку сделал. Не тянешь — останешься без семьи. Надо тянуть.

Больше работы, выше лезть по горе, на вершину. Даже если в какой-то момент объём уже не вывозишь, надо продолжать.

Обеспечить семье лучшую жизнь. Лучше и лучше. Потому что обещал. Потому что хочу, чтобы всё по карману было.

А потом нищета в детстве наложилась ещё сверху. Сложно было. Мама тянула на себе меня, деда, чья фамилия мне досталась после развода родителей.

Засело, что обязан из этого выбраться. Никогда не скатиться обратно в момент, когда не на что продукты купить на ужин. Хотелось быть как те мажоры в универе, которые всё в жизни могли.

Гулять, тусить, веселиться, ни на что не отвлекаясь. Стать подобно им, стать ими.

Наложилось, задвоилось.

Привело не к лучшему результату.

Конечно, Юля знает. Поверхностно историю моей семьи. Со мной была, когда денег не хватало, прошла этот путь от копеек до приличной зарплаты.

Но чувства я никогда не обнажал.

— Вот как-то так, — фыркаю. Всё-таки не сдерживаюсь, за показной ухмылкой всё прячу. — Так что твоё наказание с психологом было в тему.

— Это не наказание было, — Юля натянуто улыбается, явно не знает, как реагировать. — Просто ты настаивал, а я…

— Не хотела рассказывать про то, с кем на самом деле встречалась. Я понял. Но вот эта байда с «выполнять все прихоти» явно в твою сторону подача была.

— Ну… Заметь, я ничего странного не попросила! А могла бы!

— Могла.

Усмехаюсь, наблюдая за тем, как Юля заводится. Глаза горят, на лице — дикая уверенность в своей правоте.

Я уже забыл, какая девушка бывает, когда с кем-то воюет.

Яркая. Обжигающая. Опасная.

Жаль, что со мной эта война была.

— Другую я бы за такие приколы удушил, Юль. А тебя нельзя же.

— Почему? — приподнимает бровь.

— Потому что без тебя — нельзя. Приходится терпеть.

— Всё это хорошо, Ром, — девушка тяжело вздыхает, греет тонкие пальчики о кружку. — Я рада, что ты с собой разбираешься. Но… Я не понимаю, чего ты добиваешься.

— Разве? — подаюсь чуть вперёд, Юля вжимается в спинку дивана. — Понимаешь же.

— Нет. После всего, что ты натворил… После всех измен…

— Одна. Одна интрижка, Юль.

— Врёшь. Либо в том, когда её закончил. Либо в количестве. Я ведь знаю, когда… Когда это было. Не с пустого же места за тобой проследила.

Я это понимаю. Но пока не нашёл вариант, как доказать свою правоту. Тут на слово верить надо.

А Юлине доверие я потерял.

— Кто бы мог подумать, — горько усмехается девушка. — Что биточки столько всего вскроют.

— Ты уже говорила. Если это про то, что я должен был поужинать в ресторане… Там действительно банкет был. Дай мне минуту, я на сайт зайду. Должны фото выставить, наверное.

— И воротник случайно натёр?

— Это был не засос. Действительно натёр. Весь день на встрече и с начальством, расстегнуть не получалось.

— А Никита как относится к тому, что ты его «Никусей» называешь?

— Никак. Ты чего, Юль? Я так не называл.

— Но я слышала! Дважды слышала!

Я хмурюсь. Пытаюсь понять, когда это могло произойти. Кого из своего окружения я так бы назвал.

Пусто. Нет таких.

Но просто так Юле это не доказать. Она ни одному слову не поверит.

— Когда дважды? — уточняю напряжённо. — Вспомнишь?

— Естественно! Когда с засосом пришёл! Когда ужинал не пойми с кем. Точнее, не ужинал. А потом утром и поехал…

— К Никите. Давай сразу обозначим. Что я не настолько двинулся, желая в столичную жизнь влезть, чтобы так прям чудить. Хотя, вообще не должен был влезать куда-то. Низко поступил.

— Нет, я…

Юля кусает губу, усиленно размышляет над чем-то. Кусает костяшки пальцев, взгляд бегает.

Я не мешаюсь, наблюдаю. Уверен, что этого быть не могло. Но девушка сама к этому дойти должна была.

— Ладно, один раз, — поджимает губы недовольно. — Утром, может, Ник было. А я среагировала остро. Но вечером тогда, накануне…

— Тебе послышалось. Я сейчас газлайтингом не занимаюсь, Юльчик. Не перекручиваю. Но этого действительно не было.

— Ладно. И что ты тогда Нику говорил? Что на «Никусь» похоже?

— Без понятия. Уже и не вспомнит. Юль, я бы сейчас многое отдал, чтобы открутить всё назад. Сохранить доказательства для защиты. Отменить всё, что натворил. Но к тому моменту я всё закончил.

— А после я узнала? Хочешь сказать, что я неправильно сложила все факты, а при этом угадала?

— Это можно внести в список самых тупых вариантов, как муж спалился с изменой.

Шутка — на грани фола.

Не смешно. Спалился.

Полез куда не следовало. Заигрался, чувствуя вседозволенность, и бумерангом в голову хорошо стрельнуло.

Юля усмехается, поднимая руки. Не хочет продолжать эту тему. Понимаю. Лихорадочно ищу новый повод для разговора.

Удержать её тут.

Не отпускать.

Самым тупым вариантом ещё ненадолго задержать.

— Ты красивая, — вылетает неожиданно.

— Что?

— Ты красивая. Я говорил это недостаточно часто. Своими поступками заставил сомневаться в тебе. Я искренне сожалею. Это не должно было задеть тебя. Ты красивая, Юль. Очень красивая. И мне половине посетителей хочется в морду дать, что они на тебя смотрят.