Без права на слабость

– Получается, ты меня не тронул только потому, что побоялся подцепить заразу. Я правильно поняла?

– Лер, я может и мудак, но точно не насильник. Припугнул, не спорю, а принуждать в любом случае не стал бы.

– А знаешь, пошли к тебе, – вдруг выдаёт она скороговоркой, хватая меня за руку. – Получишь, наконец, то чего так сильно хочешь. Чем ты хуже остальных?

Вот что за чертовщина опять творится в её голове?

– Лера, не пори горячку. Я не ради этого пытаюсь объяснить…

– Разве?! – вскрикивает она, но тут же переходит на взвинченный полушёпот. – Лады, давай прямо здесь, как животные. Действительно: лес, двор, кусты – разницы никакой. Просто сделаем это и успокоишься.

– Перестань, – в течение нескольких секунд с силой тру ладонями лицо, пытаясь обуздать растущее напряжение. В голове укореняется пугающая мысль, что Лера реагирует совсем не так, как должна бы. Не оправдывается, не отпирается, не обвиняет, только дышит надсадно, будто я сейчас не расставил всё по полочкам, а с ноги пару раз заехал. Где-то я определённо просчитался.

– Помоги, молния заела, – прерывистый шёпот звучит намного ближе, чем пару мгновений назад, вызывая естественный рефлекс раскрыть глаза, о чём тут же приходится пожалеть. Лучше бы мне этого не видеть.

Её тело после той адовой фотосессии в пролеске мой личный фетиш, апогей самых откровенных желаний и непереносимо мучительное искушение. Между нами расстояние в полшага, бывало и меньше, но мне впервые так тяжело вдохнуть раскалённый до предела воздух.

Я скольжу шальным взглядом по выпуклостям обнажённой груди, по впадине живота до спущенного на бёдра платья и сквозь пелену своего нечеловеческого вожделения вижу переполняющее Леру отчаяние. Не хочу так. Мне мало податливого тела и согласия, мне нужно больше, чем разрядка. Я эгоистично жажду полного единения.

Как во сне провожу ладонью по ледяной коже, усыпанной мурашками. Леру знобит. Сжимаю пальцами острое плечо, пытаясь поделиться своим теплом. Она всхлипывает. Закрывает глаза. Тяжёлая капля стекает по щеке к подбородку, тускло отражая тот немногий свет, что достигает нас от освещенного крыльца и срывается свинцовой пулей мне в сердце, выпуская наружу нечто убийственное по своей мощи. Доверие. К чёрту факты, я больше не могу игнорировать ни её смятения, ни слез.

Она запрокидывает лицо, подставляя губы для поцелуя. Мотнув головой, решительно поднимаю вторую руку, возвращая красный атлас на место. Кажется, слышно, как шипит моя кровь, когда кисть задевает напряжённый сосок, реакцию Леры на холод или того хуже – проявление страха. К сожалению это что угодно, только не страсть. Я мечтаю о ней как одержимый, но сейчас не пойду дальше даже если это мой единственный шанс сделать её своей.

– Почему? – в Лерином тоне нет огорчения, впрочем, и радости тоже. Он безжизненный как голос навигатора. – Или уже не хочешь меня?

– Нереально хочу, – цежу сквозь зубы, чувствуя обескураживающий прилив желания от прикосновения прохладной ладони, несмело проскользнувшей мне под кофту, чуть выше границы ремня. Привстав на цыпочки, она касается моих губ в солёном поцелуе.

– Тогда бери, пока дают. Так у вас, кажется, принято.

Я резко отстраняюсь, чтобы не дать своей крыше окончательно отъехать, когда она касается и второй ладонью моей кожи. Собственная похоть, боль и страх теряют силу, стоит признаться себе, что в этом прогнившем от двуличия мире Лера как-то незаметно стала для меня особенной. Той, ради которой хочется быть лучше.

– Нет, – ловлю её руки и отвожу подальше от своего обезумевшего тела.

– Почему?

– Потому что ты дорога мне.

От её усмешки холодом сковывает внутренности.

– Поздновато включать рыцаря после того, как повесил ярлык, даже не потрудившись узнать у меня как всё было. А точнее не было. Не было у меня ещё никого! Ты это понимаешь?!

Финиш. Полный и бесповоротный. Спорить нет смысла, я адски проштрафился. Недели на то, чтобы её узнать против слова члена семьи оказалось недостаточно. Теперь хоть наизнанку вывернись этого не изменить. Начнись наши отношения иначе, всё бы могло сложиться как в сказке – Лера первой осознала. Вот именно – могло бы! А теперь мы в заднице.

Да чёрта с два! Ещё не поздно переиграть.

– Начал догадываться, – хочу добавить, что всё исправлю. Не ради очистки совести, а ради нашего завтра, и послезавтра, и каждой секунды, что нам отмеряна жизнью, но не успеваю.

Поводив мои слова очередной усмешкой, Лера льнёт ко мне полуголым телом, сводит с ума неумелым, обжигающе робким поцелуем. В секунды захлёстывает пронзительной потребностью любить её не только сердцем. Сделать своей. Прямо здесь и сейчас. Мышцы подрагивают, ноют от дикого возбуждения. Еще пара скольжений языком по её губам и мне полностью сорвёт планку.

– Марш в дом! – выдыхаю болезненным свистом, зная наперёд, что этот рассвет я встречу на улице, иначе потом себе не прощу.

Отшатнувшись, Лера судорожно обхватывает себя руками за плечи. Кажется ей ничуть не лучше, чем мне.

– Когда в следующий раз будешь на меня облизываться, помни, что упустил свой шанс только потому, что не имел с собой презервативов. И правильно. Береги здоровье, братец.

– Непременно.

Я смотрю на неё раздавленную и одновременно пьяную одним на двоих желанием и хочу сдохнуть. Сначала придушить её, глупую, а потом сдохнуть самому.

Не рискуя больше испытывать свою выдержку, отворачиваюсь, чтобы погладить пригревшегося под боком Дика щенка, затем иду на задний двор за серпом. Торопиться некуда, ночь только началась, поэтому для начала с особым воодушевлением кромсаю нераспечатанную упаковку резинок, купленную накануне с мыслями о сводной сестре.

Обещай не кричать

Лера

– Добро утро, – здороваюсь, заходя на кухню. Несмотря на ранний час, Анжела уже при полном параде крутится у плиты.

Судя по невероятному аромату, на завтрак ожидаются блины. Стоило папе обмолвиться о моих гастрономических предпочтениях, как я тут же попала под риск заработать пару лишних килограммов, а может даже не пару, с оглядкой на впечатляющий кулинарный талант моей будущей мачехи. Нужно признать – это чертовски приятно, учитывая, что о том как готовит родная мать, я не имею никакого представления.

– И ты туда же, – хмыкает Анжела, на миг не выпуская зажатой в зубах сигареты. – А ещё говорят, молодёжь после гулянки раньше обеда не выползает. Вот, пусть полюбуются, умники: одна на пробежку собралась ни свет ни заря, второй за ночь всю кукурузу срезал! Дрова колоть заканчивает. Не знаю, что там между вами происходит, но Тимурчик рядом с тобой взрослеет на глазах.

– Я тут причём? – отворачиваюсь к дальнему окну, чувствуя, как предательски загораются уши. На трезвую голову идея сорвать с себя одежду прямо на улице уже не кажется такой блестящей. Сегодня злость ушла, остался только стыд и ещё страх, что у моего позора могут быть свидетели. С чего бы вдруг такие выводы?

– Да ты не красней, голубушка, дело молодое. Я ж не простодушный Сашка чтоб прощёлкать, как вы друг на друга смотрите.

Кое-как переборов смущение поднимаю на неё глаза, ожидая увидеть укор или насмешку что угодно только не слёзы.