Без права на выбор 1. Вопреки желаниям

– Ну вы и … – гневно начала Мел – Да как же вы…вы…я ведь теперь на курицу мокрую похожа. – закончила, уже чуть ли не плача.

– Ну что ты, милая, на какую курицу? Не говори глупостей. Ты всё так же прекрасна, как и раньше, только…только…мокрая. – кое-как нашёл подходящее слово Фил, чтобы немного взбодрить её.

– Правда? – тоненьким голосочком спросила эта хитрюга.

– Да-да. Вот даже Ви это подтвердит. Ну скажи же ей, Виола, – и этот стрелочник бросил на меня умоляющий взгляд. А я чего? Я ничего. Попросили сказать, я и сказала.

– Конечно, правда. На какую курицу мокрую? Выдра. Вот ей-богу, выдра и есть.

Фил замер в ожидании, реакция ведь должна последовать? Должна. Я стою, смотрю на неё и усмехаюсь, а редиска эта, как давай хохотать, да так, что даже птицы задом полетели. Говорю же, вот точно к дождю.

– Ладно. Признаю, – отсмеявшись, сказала Мел, а взгляд такой, что ответной пакости ждать можно – Заслужила. Но только теперь мы в расчёте. Идёт?

– Идёт, – ответила ей, а со стороны Фила даже раздался громкий облегчённый вдох, словно он на время дышать перестал. А эта курица, как она сама выразилась, обниматься полезла, тем самым пропитывая водой и мою одежду. Ведь не побоялась же зараза платье ещё больше об меня вымазать, и подхахатывает. Сделал другу гадость, аж на сердце радость.

Подлечив Фила (тётушка Алисия, у которой я живу вот уже четыре года, научила меня разным премудростям в лекарском ремесле, теперь я на раз свожу незапланированный эффект после Милкиных заклинаний), отправились в сторону деревни.

– Так что случилось? – вновь спросила я у сладкой парочки, что уже вовсю идут и милуются.

– Ах, да. Прости Вола. Снова забыл. В общем, теперь можешь не скрываться от ищеек своего отчима, – сказал довольный жизнью Фил.

– Это почему? – насторожилась я.

– Ну, в общем, он у вас в поместье пожар по пьяни устроил, и…, короче некому больше тебя разыскивать.

– О боже, – единственное, что я смогла прошептать.

– Ви, не расстраивайся сильно так. Там только одно крыло погорело, и то не сильно. Отремонтировать, и жить дальше можно. – Фил попытался меня успокоить.

– Да причём тут поместье? Хотя и его, конечно, тоже жалко, всё-таки именно там было моё счастливое детство и память о маме, но Фил, неужели, ты думаешь, что поместье дороже чей-то жизни. Пусть Френк и вёл себя, как сволочь последняя, но ведь такой участи не заслужил. Он действительно любил маму. Любил так сильно, что потеряв её просто не выдержал и у него помутился рассудок, а ты о поместье. – Жаль, очень жаль этого человека. Теперь Корила и Ник ещё и отца потеряли. Ник…как же ты там? Почему прервал общение со мной, словно я перед тобой в чём-то провинилась?

В печальных раздумьях я добрела до дома, лишь махнув на прощание своим друзьям и сразу пошла отмываться.

– Виола, – из-за двери послышался голос тётушки Алисии. – Милая, нужно поговорить.

– Да. Я сейчас, – крикнула и стала подсушивать волосы, забираясь в банный халат.

Выскочив из ванной, пробежала на кухню, где тётушка уже приготовила ужин, и ставила на стол посуду.

– Тётушка? – спросила, усаживаясь на высокий стул, пододвигая чашку с ароматным чаем.

– Детка, – оборачиваясь от плиты, проговорила Алиссия. – Тебе уже сказали про Френка?

– Да, тётушка. Фил мне сообщил, что в поместье был пожар и…– не стала я договаривать. И так известно и ей, и мне, что случилось на том пожаре.

– Хорошо.

– Знаешь, тётушка? Мне даже возвращаться туда неохота. Всё равно никто там меня теперь не ждёт, – проговорила, вспоминая Мари. Я скорбела по нянюшке, у которой не выдержало сердце, и она умерла два года назад. Вот только я даже на её могилу приехать не смогла, чтобы попрощаться, зная, что там меня в первую очередь и найдёт Френк.

– А тебе и нельзя туда, – строго проговорила тётушка Алиссия.

– Почему? – удивилась я.

– Где твой амулет? – резко спросила она.

Дотронувшись до шеи, где всю свою жизнь я носила мамин подарок, обнаружила, что подвески нет. Ох, неужели я забыла её надеть? Вот ведь. Никогда не снимала подвеску, и лишь вчера, впервые решила снять, чтобы примерить сделанный моими руками талисман. Метнулась в свою комнату и, схватив подвеску, вернулась в кухню, одевая её на ходу.

– Я…

– Да поняла я, что забыла надеть. Вот только сегодня к нам в деревню пришли посторонние. Двое демонов. Они остановились в таверне у Дарины с Савиром. И мне это не нравится.

– Почему? У нас ведь с демонами мирный договор. Что именно тебя насторожило? – принимаясь за еду, я поглядела на нахмурившуюся Алиссию, что помешивала чай в своей кружке и напряжённо поглядывала в окно.

– Ищут они кого-то. И думается мне, что тебя.

– Почему ты так решила? – насторожилась я.

– Интуиция, девочка. Интуиция. Да и потом, амулет твою ауру скрывал, а стоило тебе его только снять, как сразу гости пожаловали. Неспроста ведь твоей матери, сразу после твоего рождения знахарка оберег дала и сказала, чтобы одела на тебя и никогда не снимала. А потом твой отец этот кулон сделал и заклинаний понавесил, чтоб скрыть от кого-то.

– Что? Но почему мне не сказали? – я была в таком шоке, что первым, что я испытала, это обиду.

– Тебе было известно, что снимать его нельзя. Разве этого недостаточно? – приподняла одну бровь Алиссия, сразу на вид сбрасывая лет десять этим жестом.

– Нет. Мне недостаточно. Почему они не сказали мне? Почему нянюшка молчала? – стала её засыпать вопросами, понимая при этом, что веду себя как ребёнок, выплёскивая свою обиду на неё.

– Мне не известно об этом. Возможно, Мари и сказала бы тебе, но не успела, а может, и обещание дала не говорить. Никто ведь не ожидал, что твоя мама так рано уйдёт из жизни.

– Но зачем меня было скрывать, и от кого?

– Не знаю, девочка. Не знаю. Потому и думаю, что демоны эти по твою душеньку пришли. Я как поняла, что ты без амулета убежала, так сразу на ауру твою невидимость и бросила. Вернее, изменила её.

– А как у тебя такое получилось?

– Девочка моя, тебе ещё учиться и учиться, – тоскливо произнесла Алиссия покачав головой. – Дело в том, что твой амулет настолько сросся с твоей аурой, что вы стали словно единое целое, поэтому он и послужил проводником при наложении на тебя невидимости, – её голос звучал нравоучительно, и как-то снисходительно даже. Она всегда так говорит, когда обучает меня чему-нибудь. – Только этот способ плох тем, что съедает, целую прорву энергии, и его нельзя наложить на длительное время. Оно просто распадается, и ты этого даже не замечаешь.

– Понятно, – сказала тихо, и подумала, что жалко, что эффект не имеет длительного действия, но решила всё-таки обучиться этому заклинанию на всякий случай. – И спасибо тебе, тётушка.

– Да чего уж там. Но только не снимай больше амулет, – нахмурилась она и, отставив уже пустую чашку, сказала: – Что-то тревожно мне как-то. Вот, сердце не на месте. Вроде ничего не поправимого не произошло, но …, не знаю, – она покачала седой головой – Просто пообещай мне быть осторожной.

– Конечно. И я больше его никогда не сниму, – заверила её. – Так, что там по поводу поместья? Почему мне туда возвращаться нельзя?