Без правил

Я кивнула и отвела глаза.

– Ты всех убил?

– Всех, кого нашёл.

– Тебя не задело?

– Ты плохо меня знаешь. Они тронули тебя и получили за это по заслугам. Уложили только одного зелёного паренька… Уроды.

– И что теперь? За этим седым ведь кто-то стоял?

– Война теперь, - Егор устало потёр глаза. – Но тебя это не коснётся. Как только сделают документы, ты улетишь в Германию, в клинику, Паша уже договаривается.

– Что? В какую ещё клинику? В какую Германию? – я едва не вскочила с кровати.

– В хорошую клинику, где тебя поставят на ноги опытные врачи, - спокойно ответил Егор, как будто обсуждая со мной поход в ресторан.

– А учёба? А работа, родители?! Егор, я не могу!

– Ты себя слышишь вообще? – он повысил голос на пару тонов. – Ты инвалидом остаться хочешь или что? Не заставляй объяснять тебе всё на пальцах!

Я только покачала головой и прикусила губу, понимая, что спорить бесполезно.

– И надолго?

– Примерно на месяц, потом посмотрим по состоянию. Если мне скажут, что тебя можно вернуть в Россию и выпустить на футбольное поле, то ты вернёшься домой.

– Ты хочешь сказать, что я всё-таки останусь инвалидом? – я хмуро посмотрела на него.

– Почему это? – не понял Егор.

– Потому что в России на футбольном поле бегают только инвалиды…

Егор до последнего держался, но, в конце концов, рассмеялся до слёз, а вслед за ним и я.

Через неделю я уже была в Германии. С моим загранпаспортом и прочими документами вопрос решился очень быстро, я позвонила родителям, в университет и на работу и всем рассказала одну и ту же историю, якобы меня сбила машина и я сломала ногу, поэтому мне нужно взять академический отпуск и сделать перерыв на работе. Эта версия произошедшего была в разы лучше реальной, хотя и она напугала моих родителей едва ли не до смерти, мама даже собиралась приехать, но я с огромным трудом уговорила её этого не делать. Начальник на работе пытался выпытать у меня адрес больницы, в которой я буду лежать, чтобы приехать и поухаживать за мной, и тут я не стала особо церемониться, ответив, что за мной уже ухаживают и меня всё устраивает. Егора, который слышал весь этот разговор, ситуация весьма повеселила. В Германию он со мной не поехал, и я прекрасно понимала, почему. У него были другие дела, и в городе я ему была совершенно не нужна. Со мной поехала сиделка - молодая женщина по имени Татьяна, довольно приятная в общении, и очень заботливая. Она помогала мне практически во всём, веселила меня, постоянно заставляла улыбаться. Ещё показывала мне фотографии своих детей, которых было двое, и которых она поднимала самостоятельно, так как муж от неё ушёл… Никогда не понимала мужиков. Человека светлее, чем моя сиделка, я не встречала.

Весь месяц, который я провела в клинике, меня мучили бесконечными процедурами. Сначала были две операции, врачи восстанавливали полноценное кровообращение в моей ноге, затем была реабилитация, я снова училась ходить после длительного периода без самостоятельного передвижения. Когда я впервые сама встала на обе ноги, с помощью Татьяны, мне было элементарно страшно. Психологический аспект никто не отменял, будь он неладен. Я настолько привыкла к обезболивающим препаратам и комфортным условиям для моей ноги, что боялась снова почувствовать ту адскую боль, которая иногда даже снилась мне по ночам.

– Давай, - с улыбкой сказала Татьяна, крепко держа меня за руку. – Первый шаг самый трудный. Знаешь, как я своих детей ходить учила? Ууу… Они-то хоть в памперсах были, падать было не твёрдо, а вот у тебя, - она посмотрела мне за спину, - одна кость осталась вместо подушки безопасности.

– Спасибо, ты меня очень обрадовала, - я закатила глаза, но засмеялась. – Ладно…

Сделав глубокий вдох, я, опираясь на Танину руку, переставила ногу, затем несмело стала перемещать на неё вес своего тела, а когда всё же полностью встала, то почувствовала боль, правда не такую сильную, как ожидала, но всё-таки сморщилась.

– Это ничего, - сказал врач, который меня наблюдал. – Боль уйдёт полностью, может быть, через месяц. А через полгода Вы и вовсе забудете о том, что у Вас была травма, - обнадёжил меня молодой специалист.

– Спасибо, - тихо ответила я ему на английском, благо, его здесь все понимали.

После курса реабилитации, включающего в себя занятия на специальных тренажёрах, я начала самостоятельно ходить, всё же слегка прихрамывая и не решаясь сильно нагружать ногу. Когда мои швы после операции затянулись, все шрамы мне убрали специальным лазером, и от ранения остались только жуткие воспоминания и ноющая боль в ноге, которая, благо, беспокоила меня лишь после долгих нагрузок.

Научившись ходить, я почти отказалась от помощи Татьяны, она приходила только затем, чтобы поднимать мне настроение и не позволить забыть родной язык. Однажды вечером, когда она уже собиралась уходить в отель, в котором жила всё это время, у неё зазвонил телефон. Взяв трубку, она сказала:

– Да, Егор Дмитриевич…

Я резко подняла голову и посмотрела на неё, Таня улыбнулась мне, затем развёрнуто отчиталась Егору о моём состоянии, препаратах, которые мне назначают, курсе реабилитации и вообще обо всём, что говорили врачи. Также она не забыла упомянуть о том, что я ем, а ела я не часто и не много, что Князеву, по всей видимости, не понравилось. Когда она закончила разговор и убрала телефон в карман, я не удержалась от вопроса:

– Как часто он тебе вот так звонит?

– Ну, вообще-то, каждый день, - Таня пожала плечами. – Он спрашивает у меня всё о тебе до мельчайших подробностей, как ты сама могла заметить. А что?

– Да ничего, - я вымученно улыбнулась. – Спасибо тебе за всё, до завтра.

– Пока-пока, поправляйся, - женщина махнула мне рукой и ушла.

Я села на кровать и прикусила губу. Егор звонил мне не чаще двух раз в неделю, а то и реже, ссылаясь на бесконечную занятость, но с Татьяной общался каждый день, устраивая ей как минимум десятиминутный опрос. Не похоже на человека, слишком занятого делами. И что это всё значит?..

Через полтора месяца после отъезда я вернулась в Россию, сошла с самолёта, распрощалась с Татьяной и села в машину к встречающему меня Паше. Он был один.

– А почему Егор не мог меня встретить? – спросила я, глядя на дорогу.

– Тебе что, не нравится, что тебя встретил я?

– Я не видела Егора полтора месяца. Очевидно, что мне понравилось бы больше, если бы меня встретил он.

– Он очень занят…

– О, ну надо же, какое необычное оправдание.

Дальше мы ехали молча.

Остановив машину у подъезда, Паша повернулся, достал с заднего сидения толстую папку с бумагами, открыл её, вытащил небольшой конверт и протянул мне. Я взяла его и непонимающе посмотрела на Пашу.

– Он просил передать тебе.

Открыв конверт, я вытащила небольшой листок бумаги, развернула и впилась глазами в красиво написанный текст:

«Я знаю, ты умная девочка, всё поймёшь и простишь… со временем. Я не должен был заходить так далеко, я прекрасно знал, что это плохо кончится в первую очередь для тебя. Тебя не должно быть в моём мире. Квартира теперь твоя. Документы я оформил без твоего ведома и участия, потому что иначе бы ты не согласилась, но все счета за квартиру будут приходить мне. На парковке стоит машина, она тоже твоя (обучение, права, страховку я оплатил, Паша отдаст тебе визитку инструктора). Это меньшее, что я могу сделать за то, что тебе пришлось пережить из-за моей ошибки. Знаю, что ты не будешь ни о чём болтать, так что это не откуп, а компенсация за причинённый ущерб. Ещё раз прости за всё.

Егор»

Когда я закончила читать, у меня задрожали руки, я готова была разрыдаться в любой момент. Этот урод меня ещё и бросил после всего! Как он мог?! И нахрена мне его квартира (всё-таки она принадлежала вовсе не его друзьям), в которой каждый сантиметр будет напоминать о нём? Да и запах его парфюма оттуда выветрится только через год, в лучшем случае.

– В папке все документы, на квартиру, машину, - тихо сказал Паша, внимательно глядя на меня. – Егор почему-то уверен, что ты никому ничего не скажешь, но я должен тебя предупредить, что если это всё же произойдёт, он церемониться не станет.